НОВОСТИ   БИБЛИОТЕКА   УЧЁНЫЕ   ССЫЛКИ   КАРТА САЙТА   О ПРОЕКТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

Тень, пугающая издалека

Пример таких умонастроений - слова известного швейцарского философа и инженера Г. Эйхельберга из книги "Человек и техника":

"Полагают, что возраст человечества равен примерно 600 000 лет. Представим себе движение человечества в виде марафонского бега на 60 километров, который, где-то начинаясь, идет по направлению к центру одного из наших городов, как к финишу.

Большая часть 60-километрового расстояния пролегает по весьма трудному пути - через рощи и девственные леса, - мы об этом ничего не знаем, ибо только в самом конце, на 58-59-м километре бега, мы находим, наряду с первобытным орудием, пещерные рисунки, как первые признаки культуры, и только на последнем километре пути появляется все больше признаков земледелия.

За двести метров до финиша дорога, покрытая каменными плитами, ведет мимо римских укреплений.

За сто метров наших бегунов обступают средневековые городские строения.

До финиша остается еще пятьдесят метров; там стоит человек, умными и понимающими глазами следящий за бегом, - это Леонардо да Винчи.

Осталось только десять метров! Они начинаются при свете факелов и скудном освещении масляных ламп.

Но при броске на последних пяти метрах происходит ошеломляющее чудо: свет заливает ночную дорогу, повозки без тяглового скота мчатся мимо, машины шумят в воздухе, и пораженный бегун ослеплен светом прожекторов фото- и телекорреспондентов..."

Картина, что и говорить, впечатляющая! В ней ярко отражены опасения автора: его страшит бурное развитие науки и техники. Известно, чем закончился марафонский бег: юноша бегун, спешивший в Афины, чтобы сообщить о победе греков над персами, палмертвым, выполнив свое поручение. Не на такой ли конец для всего человечества намекает швейцарский философ, сравнив прогресс науки и техники с марафонским бегом?

Эйхельберг приводит образ. Другие западные ученые облекают свои выводы в более конкретные формы. Мы приведем несколько и других - наиболее интересных - высказываний. Но прежде было бы полезно охарактеризовать современное состояние научно-технического прогресса количественными данными.

Недавно был опубликован доклад, составленный группой видных западных ученых под руководством французского экономиста профессора Пьера Оже. Доклад посвящен основным направлениям исследований в области естественных наук, о распространении научных знаний и применении этих знаний в мирных целях. В нем содержатся и перспективные соображения.

Доклад выполнялся по специальному поручению генерального секретаря ООН и опирался на данные многих государств, международных организаций, занимающихся естественными науками и техникой, а также отдельных лиц - признанных авторитетов в области экономики.

Чтобы дать представление об объеме проделанной Оже работы, можно сказать, что автор доклада использовал материалы, полученные им от 29 правительственных организаций, от 66 международных неправительственных организаций, от национальных научно-исследовательских центров 42 стран и от 255 ученых-экспертов из разных стран мира.

Доклад начинается с характеристики темпов прогресса. Оже приходит к выводу, что в наше время научные достижения удваиваются каждые десять лет. Удваивается за этот срок количество важных научных открытий, удваивается количество оригинальных научных статей в журналах, удваивается число научных работников, работающих в лабораториях.

Если же взять рост научной информации, то для его характеристики можно привести следующие цифры. В начале прошлого столетия на Земле было только сто журналов и периодических изданий, специализирующихся по науке. В 1850 году их стала тысяча. В 1900-м - десять тысяч. А в 1950-м - перевалило за сто тысяч.

- Если эти темпы роста останутся неизменными, - говорит Оже, - то к концу данного столетия количество периодических изданий приблизится к миллиону.

С данными Оже перекликаются данные американского физика Казимира, подсчитавшего, что если бы объем "Физикл Ревью" (известного американского научного журнала по физике) продолжал расти так же быстро, как в период 1945-1960 годов, то в следующем веке он весил бы больше, чем Земля. За пятнадцать лет объем рефератов по химическим наукам учетверился; в биологии изменения происходят еще быстрее.

Но вернемся к расчетам ооновской комиссии.

Согласно этим расчетам, все ускоряясь, увеличивается активность не только людей науки, но и людей, занимающихся строительством, промышленным производством, сельским хозяйством, энергетикой и другими практическими делами.

Правда, здесь темпы роста медленнее: удвоение продуктов деятельности занятых в производстве происходит не через десять, а каждые сорок лет. Это означает разницу темпов в восемь раз. В то время как "практики" к каждому уже существующему заводу пристроят еще завод, а там, где рос раньше один колос, сорвут два колоса, ученые увеличат число открытий в шестнадцать раз (!) - четвертое удвоение через сорок лет.

Не на основе ли подобных рассуждений пришли западные пессимисты к выводу, что наука "все больше ускользает от всеобщего понимания", "все более удаляется от той основы, на которой зиждется повседневная жизнь"?

Допустим, что так будет идти и дальше, темпы достижений продолжат свой рост. Но будут ли в такой же степени расти, все ускоряясь, умственные способности людей, их разум?

Когда-то такой вопрос не возникал. Все считали, как и философ древней Греции Эмпедокл, что "разум растет у людей в соответствии с мира познаньем".

Сегодня многих одолевают сомнения: способен ли мозг беспрепятственно и дальше вбирать в себя все нарастающий поток знаний?

Даже тот, кто разделяет ту же точку зрения на возможности человеческого мозга, что высказана в первой части книги, порой задумывается с тревогой над его способностью выдержать, так сказать, динамический характер умственного нагружения, самые темпы прогресса.

Сомнения этих скептиков можно было бы передать следующими словами:

- Собираясь путешествовать на автомобиле, мы проверяем баки с горючим, прикидываем по карте возможность подзаправки. Но что, если имя путешественника - Человечество, цель путешествия - тысячелетний путь в будущее, а канистры с топливом - человеческий мозг? Правильно ли мы делаем, что не задаем вопроса: а велика ли емкость этих баков и, главное, прочен ли материал их стенок?

Многих волнуют такие или близкие к ним мысли, в том числе и у нас.

На Западе из них делают самые пессимистические выводы. "Кризис мысли", "мысль у своего предела", "умственное истощение" - вот темы, которым посвящена за рубежом масса книг.

Когда-то на пороге века много говорилось о мрачной тени топливного голода. Запасы нефти и угля не так уж велики; они не пополняются, а потребление все растет. Пройдет век-другой, говорили пессимисты, и человечество окажется в тупике. Оно одичает в сырых, нетопленных пещерах.

С открытием огромных энергетических ресурсов атома, да и других ресурсов, не использовавшихся раньше, страх перед топливным истощением планеты значительно ослаб. Зато возник другой: перед умственным истощением людей.

"Сознание отстает от научного и практического бытия, - говорят одни, - и это хорошо. Опережающее бытие влечет за собой сознание, стимулирует умственный, а тем самым и новый материальный прогресс. И получается, что в конечном счете человек становится во главе прогресса, ведет его".

"Сознание отстает, - говорят другие, - и это плохо. Ведь может кончиться тем, что оно вообще оторвется от бытия. Отрыв мысли от действительности неизбежно приведет к духовной катастрофе. Люди перестанут понимать дело рук своих, дела своего разума. Будущий прогресс их будет уже не вести, а волочить".

Чего же ожидать реально? Не получится ли и в самом деле так, что в один прекрасный день люди в подавляющем большинстве вдруг окажутся скованными унизительным чувством неполноценности?

Поистине это было б страшно. Психиатрия дает нам многочисленные примеры того, что делает с людьми мучительный комплекс неполноценности. Это дверь к апатии и психическим заболеваниям, толчок для необдуманных поступков.

Вот как представляют себе некоторые люди будущее человечества, раздавленного громадой знаний.

Профессор зоологии университета в Цинциннати (США) Вильям А. Спур не считает себя пессимистом. Он полагает, что умственный застой людей наступит еще не скоро. Они успеют резко измениться внешне. В результате смешения рас они приобретут кожу цвета кофе со сливками, редкие волнистые черные волосы и темные глаза. Превосходя нас в образованности, далекие потомки будут, однако, уступать нам в интеллигентности, ибо интеллигентность - это непрерывное развитие, движение вперед, а в будущем духовное развитие замедлится, пока не прекратится вовсе.

Потом (возможно, через миллион лет) для человечества наступит длинная, безрадостная и монотонная жизнь. Это будет эпоха медленного умственного

умирания. Если какая-нибудь катастрофа - истребительная война, столкновение с небесным телом или что-нибудь другое - не прекратит человеческий род гораздо раньше, то люди, считает Спур, могут просуществовать и миллиарды лет. Но что это будет за существование! Вокруг - великолепные памятники культуры, продолжительность индивидуальной жизни людей резко возросла, а сами они уподобились живым мертвецам. Стали вялыми, тупыми, равнодушными ко всему на свете.

Как наших потомков, их можно будет еще узнать, но ничего, кроме анатомии, в этих ходячих растениях не будет напоминать поколений героических предков.

Известный английский физик, нобелевский лауреат Джордж Томсон ничего не говорит о биологическом отмирании человечества. Но в другом отношении суждения английского ученого мрачнее: он считает, что зло уже вошло в наш дом. В своей известной, переведенной и на русский язык книге "Предвидимое будущее" он пишет об уже существующей "тенденции к общему понижению уровня интеллектуальных способностей по мере смены одного поколения другим".

По сути дела, присоединяется к мнению своего соотечественника и другой крупный ученый, тоже нобелевский лауреат, лорд Бертран Рассел. В своей статье "Разум против безумия", опубликованной в 1962 году, он писал, в частности:

"Когда-то происходило биологическое усовершенствование мозга, передававшееся по наследству. Но это время кончилось около 500 000 лет назад. С тех пор врожденный разум увеличился ненамного, если увеличился вообще. Дальнейший прогресс человечества был основан лишь на приобретенных навыках, передававшихся посредством традиции и воспитания... Одно из затруднений нашего времени заключается в том, что привычный способ мышления изменяется медленнее, чем техника, в результате чего с накоплением знаний человек становится менее разумным и здравомыслящим".

Высказываний такого рода много. И все они в той или иной форме передают одну и ту же мысль: человек - существо без будущего. Отправился он далеко, да не рассчитал издержек. Ждет его жестокое разочарование, а если катастрофа придет к потомкам, можно только порадоваться тому, что они будут слишком тупы, чтобы ее почувствовать.

Меньшая разумность и здравомыслие людей, разрыв между наукой и знанием - первое из зол прогресса, которое, по мнению пессимистов, может свалиться на человечество.

Второе потенциальное зло, по мнению той же мрачной публики, - это своеобразный "декаданс" (упадок) науки: уход ее в сторону от главного направления, то есть от того, на котором ее прогресс приносит добрые плоды человечеству, служит непосредственно его благу: увеличению продуктов питания на душу населения, борьбе с болезнями за долголетие людей, борьбе с вредителями сельского хозяйства и так далее.

Пожалуй, ярче всех картину подобного упадка нарисовал известный английский экономист XVIII века Томас Роберт Мальтус.

В 1798 году он писал в своей печально знаменитой книге "Опыт о законе населения":

"Человек, родившийся в уже перенаселенной стране, - лишний для общества. Природа не приготовила ему места за своим торжественным обеденным столом".

Несложная основная формула Мальтуса утверждала, что, в то время как население растет в геометрической прогрессии - 1, 2, 4, 8, 16..., - средства существования растут в прогрессии арифметической- 1, 2, 3, 4, 5... Исходя из этой логики, современные последователи английского священника - неомальтузианцы - разработали так называемую теорию оптимума - предельной численности населения. Согласно этой теории на Земле может проживать лишь вполне определенное количество людей - количество, обусловленное неизменными запасами земных возможностей и богатств. Бесконечность роста численности людей не вписывается в конечность территории планеты.

- Неважно, что мы пока не знаем оптимума,- говорят неомальтузианцы. - Важно, что он есть, и рано или поздно мы его достигнем. Достигнем и остановимся в количественном росте населения раз и навсегда.

Что же будет дальше? Ведь народонаселение и впредь будет увеличиваться с тенденцией перевалить за оптимум. Неомальтузианцы отвечают: из тупика нет выхода, кроме как через калитку ужасов: войн, эпидемий, нищеты, порока... В "лучшем" случае это стерилизация трудящихся, а также другие формы контроля над рождаемостью.

Наиболее рьяные последователи Мальтуса открыто восхваляют массовые бедствия. Так, американский экономист Уильям Фогт в своей книге "Путь к выживанию" пишет:

"Одно из главных национальных благ Чили - может быть, величайшее благо - это высокая смертность..."

Есть и такие "теоретики", которые считают, что "при хорошо организованной системе контроля над численностью населения" сами бедствия можно регулировать так, чтобы они снимали как раз тот "избыток", что необходимо. Утрируя, скажем так: приоткрыл вентиль с надписью "Азиатский грипп" на восемь миллионов - и восьми миллионов жизней не стало. Повернул рукоятку на шкале "Война" на "требуемое" деление - и сорока миллионов не стало... Просто и удобно!

Получается ужас и так и эдак: без регулирования населения и с регулированием его. К такому выводу приходят даже многие прогрессивные ученые за рубежом. Он их, естественно, пугает.

Назовем последнее, пожалуй, самое ужасное из всех возможных последствий стихийно-развивающихся процессов. Речь, разумеется, идет об угрозе термоядерной войны.

Газеты обошло сообщение о том, что недавно один швейцарский ученый подсчитал количество войн за последние пять с половиной тысяч лет. Оказалось - 14 513 войн, больших и малых. Погибло в них всего 3 640 миллионов человек - больше нынешнего населения земного шара.

Велики цифры людей, погибших во всех войнах исторического человечества. Но ускоренный рост средств истребления уже привел к тому, что все вместе взятые войны прошлого могут поблекнуть по жестокости и широте охвата перед тем, что принесло бы людям всесокрушающее и всепожирающее пламя будущей термоядерной войны.

Многим западным ученым представляется, что возникновение такой угрозы - прямое следствие, так сказать, злого рока, который неотступно следует за научными открытиями: уж слишком быстро и легко выявляются военные применения таких открытий. То, что могло бы служить лишь человеческому благу, вдруг превращается в утонченное и могучее средство уничтожения людей.

"Когда в науке делается открытие, дьявол сразу же хватает его в то время, как ангелы обсуждают наилучшие пути его использования", - писал американский профессор А. Валентин.

Некоторые видные деятели науки и культуры западного мира считают, что все дело якобы во врожденных хищнических инстинктах человека. Когда-то развившиеся еще в животном мире, в суровых условиях борьбы за существование, инстинкты эти будто бы полностью сохранились в разумном человеке, а сейчас наука на более высоком уровне будто бы их утоляет.

К числу сторонников подобных взглядов принадлежит, например, лорд Б. Рассел. Он призывает людей одуматься, найти пути к мирному улаживанию политических конфликтов, но в то же время как будто слабо верит в реальную возможность этого. Уж слишком, по его мнению, велики в людях пережитки атавизма.

Вопреки фактам Рассел убежден, что зло постоянно перевешивает добро. Характерно в этом смысле как для него, так и для многих других ученых буржуазных стран следующее высказывание в книге лорда Рассела "Есть ли у человека будущее?", вышедшей в Лондоне в 1961 году:

"Я не знаю, какие именно ужасы нас ожидают, но несомненно, что если не будет предпринято что-то очень радикальное, то "научный человек" как вид обречен на гибель. В мире, в котором мы живем, существует активная и определенная воля к смерти, которая до сих пор в каждом серьезном кризисе брала верх над благоразумием. Если мы хотим выжить, то это положение вещей не должно быть сохранено". Таковы три главных страха перед грядущим, пугающих кое-кого из наших западных современников: само по себе ускоренное развитие всех процессов, развитие которого будто бы может не выдержать сознание;

"декаданс" науки, выражающийся в отходе ее развития от главного - "здорового" - направления;

самоубийственная крайность научно-технического прогресса: уход его в создание всесокрущающих средств войны, способных погубить человечество.

Что ж! Отчасти, пожалуй, можно понять деятелей науки, идеологов и политиков западного мира, боящихся прогресса: ведь они смотрят со своей колокольни, видят лишь свои социальные условия и считают их законами природы. Если б эти условия были повсюду, человечество, может быть, и впрямь подошло бы к катастрофе.

К счастью, на смену старым общественным формациям идут, все более завоевывая сердца и умы людей, социализм и коммунизм. Это залог того, что рано или поздно исчезнут все основания бояться развития науки и техники.

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© NPLIT.RU, 2001-2021
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://nplit.ru/ 'Библиотека юного исследователя'
Рейтинг@Mail.ru