"Что хочет публика"

Если кто-нибудь упрекает буржуазного журналиста, что он наносит вред обществу, живописуя сцены насилия и жестокости, моральной распущенности, делая героев из гангстеров, наркоманов, пьяниц и проституток, то он отвечает примерно так: "Конечно, писать такое мне и самому не особенно приятно, но что поделаешь - этого хочет публика". Миф о том, что в капиталистическом обществе средства массовой информации следуют принципу "давать публике то, что она хочет", скрывает действительные силы, определяющие деятельность прессы, кино, радио и телевидения по формированию общественного мнения в выгодном для господствующего класса направлении. Дело в том, что программную политику средствам массовой информации диктуют в основном не инстинктивные желания аудитории (хотя это и имеет место), а социальная структура общества, которая и формирует эти желания. Капитал не заинтересован в том, чтобы широкие массы стремились к анализу коренных социальных и политических вопросов, к решению своих личных проблем как проблем общественных. Осуществляя идейный и экономический контроль над средствами массовой информации, господствующие круги вполне сознательно блокируют сообщения, не отвечающие их корыстным интересам. Крупный американский социолог А. Хаузер в книге "Философия истории искусства", например, пишет: "Один из существенных моментов состоит в том, что определенные вопросы считается неуместным рассматривать или даже затрагивать. К ним относятся в основном следующие: здоровые половые отношения, классовая борьба и рабочее движение, любая критика существующего порядка или власти, все, что ведет к религиозным сомнениям или оппозиции к церкви. Обход подобных тем, очевидно, означает молчаливое принятие существующих условий". В условиях современного капиталистического общества отчуждение и дегуманизация личности достигают небывалых размеров, труд людей все более выхолащивается в духовно-эстетическом отношении. В такой социальной атмосфере у человека развивается потребность получить от средств массового общения лишь определенную "порцию развлечений", щекочущих или, наоборот, успокаивающих нервы. Сами же буржуазные средства массового общения не стоят в стороне от формирования этой извращающей развитие человеческой личности потребности, а активно насаждают ее в широких массах. Итальянский публицист Д. Тоти наглядно иллюстрирует этот процесс на примере буржуазного кинематографа. "Коммерческое кино, - пишет он, - за немногие годы сумело сыграть самую отрицательную роль в деле формирования зрителя. Интенсивный процесс прогрессирующего "раскультуривания" буржуазного общества называют теперь "декультурой". Немалую роль в создании этой "декультуры" сыграло кино, которое не так давно подавало большие надежды, обещая стать новым воспитателем масс, заставлять зрителя думать. А сегодня зритель, воспитанный на "перлах" "невинного" коммерческого кинематографа, идет в кино как к накрытому столу, с первого же взгляда он хочет знать, что на столе есть все по его вкусу: и наперченное спагетти, и сочное жаркое, и спелые груши, и румяные яблоки. Любое новое блюдо повергло бы его в панику. Поэтому если появляется фильм с каким-нибудь необычным названием, в котором нет слова "операция" (для зрителя это слово обозначает фильм про шпионов), или же "доллар" (отлично, вестерн), или "секс" (прекрасно, значит, будет вся анатомия женского тела), если этих слов нет на афишах, то зритель может растеряться, дезориентироваться и не купит товар". Подобным же образом происходит потребление духовной продукции не только кино, но и всех других средств массовой информации. Они постоянно поддерживают своеобразную "цепную реакцию" - сначала насаждают определенные духовные стандарты, а затем все время "подбрасывают" все новые и новые порции духовных суррогатов. Практика принудительной "организации", контроля человеческих желаний, эмоций базируется на всестороннем изучении сдвигов поведения читателей, слушателей, зрителей. Проводятся предварительные тесты программ радио и телевидения, их ранжировка, выясняется вопрос, какие программы (или отдельные материалы) лучше воспринимаются аудиторией в зависимости от пола, возраста, образования, дохода и т. д. Все эти исследования проводятся, на первый взгляд, для того, чтобы выяснить "желания публики" и наилучшим образом их удовлетворить. В действительности изучаются пути стимуляции только определенных духовных потребностей и желаний лишь тех, которые усиливали бы конформизм, укрепляли бы устои буржуазного строя. Чтобы не быть голословными, сошлемся на исследование доктора Рудольфа Арнхейма, который всесторонне проанализировал направленность популярных в США дневных радиопередач, так называемых "сириэлз". Эта работа наглядно показала, какие желания и потребности стимулировались среди широких масс американскими радиокорпорациями. Прежде всего оказалось, что представители рабочего класса абсолютно отсутствовали среди персонажей программ. Р. Арнхейм был вынужден сделать специальный акцент на том, что "не было ни одного случая, чтобы рабочий фабрики, шахтер, квалифицированный или неквалифицированный рабочий играл какую-то значительную роль в любом из 43 "сириэлз", выбранных для анализа". Объяснение этому факту американский социолог увидел в "социальном отношении слушателей и, возможно, политике рекламодателей". Здесь вряд ли уместна ссылка на "социальные отношения" слушателей, потому что среди них подавляющее большинство относилось не к "людям из общества", а к трудовому народу Америки. Искусственное принижение человека труда, рабочего, характерно для политики господствующего класса, контролирующего деятельность средств массовой информации. Унижение достоинства рабочего человека, замалчивание его огромной роли в жизни общества в материалах газет, кино, радио и телевидения - этот факт совсем недавно была вынуждена признать и специальная правительственная комиссия, возглавляемая бывшим министром юстиции США Д. Митчелом. Изучая различные аспекты положения современных "синих воротничков", то есть промышленных рабочих, комиссия была вынуждена привести высказывание простого американского труженика: "Наша работа не имеет ценности ни у средств массовой информации, ни в глазах наших собственных детей".

Возвращаясь к анализу "сириэлз", необходимо также подчеркнуть, что среди 159 различных проблем, которые были затронуты в этих программах, около половины касалось личных проблем (поскольку основными слушателями были женщины-домохозяйки, основными проблемами были ухаживание, замужество, семья, друзья), еще сорок процентов падало на темы денежных затруднений отдельных персонажей, преступлений и несчастных случаев. Направленность передач была такова, что заставляла человека замкнуться в своем узком мирке, свести на нет потребность интереса к общественным проблемам. И сам Р. Арнхейм пришел к неизбежному выводу: "Мир дневных передач является, таким образом, совершенно очевидным "частным" миром, в котором общественные интересы растворяются как не имеющие значения".

Девиз буржуазных средств массовой информации "давать публике то, что она хочет", несмотря на его внешнюю демократичность, является в действительности лозунгом установления духовной диктатуры. Дело в том что человек не рождается со сформировавшимися способностями и умением отбирать наиболее ценное для своего духовного развития. Эти способности и умение у него вырабатываются постепенно, по мере приобщения к культуре. Общество учит, общество поощряет личность к развитию тех или иных духовных запросов, желаний. Буржуазное общество не может предоставить условия для подлинного духовного развития личности в силу своей эксплуататорской сущности, стимулирует у широких масс лишь удовлетворение самых примитивных потребностей, воспитывает с детства безразличие к духовным проблемам. Огромную роль в этом процессе играют буржуазные газеты, журналы, кино, радио и телевидение. Бизнесмены в сфере массовой информации, заинтересованные лишь в коммерческом успехе своей деятельности, подлаживаются под примитивные вкусы, интенсифицируя лишь определенные чувства, определенные желания. Наиболее пагубно это сказывается на подрастающем поколении, что прекрасно понимают и многие люди, живущие в капиталистических странах, особенно если они имеют возможность сравнить положение в своих странах с реальностью мира социализма. Вот, например, свидетельство американской актрисы Руби Ди, которая была членом жюри детских фильмов на VI Московском кинофестивале: "Как бы мне хотелось, чтобы и мой сын, четырнадцатилетний Гай, побывал на этом фестивале, познакомился с вашими детьми! Они мне очень нравятся. Они не стараются раньше времени казаться взрослыми.

Кино должно говорить с ребятами на понятном им языке. Должно подбодрить обездоленных детей. Возвысить чувства человека, добро и справедливость. Искусство должно рождать не страх, как это делают в некоторых странах фильмы и книги ужасов, а чувство достоинства. Искусство должно научить людей бороться за лучшую жизнь. Подсказать решение жизненных проблем".

Факты свидетельствуют о том, что для деятельности буржуазных средств массового общения (кино в том числе) подобные принципы или неприемлемы вообще, или переводятся в плоскость крайнего индивидуализма. Широкая аудитория в капиталистическом обществе приемлет пространные газетные отчеты об убийствах, эротические фильмы, полные ужасов и фантастических космических приключений телепостановки потому, что ее заставили, насильно вынудили, искусственно воспитали желание потреблять подобные духовные суррогаты.