Глава XVII. Демократизация

Развитие самоуправления - на уровне трудовых коллективов, местных Советов, общественных организаций, в высших эшелонах власти и управления - вот магистральный путь борьбы за достижение наших стратегических целей, в том числе за техническое и технологическое перевооружение народного хозяйства.

Необходимо ясно представить себе не только отдельные элементы развития социалистической демократии и самоуправления, но и весь процесс в целом. Ибо эти проблемы не могут решаться по частям - отрывочно, кускообразно, мозаично. Здесь необходима четко продуманная программа, предусматривающая поэтапное осуществление назревших преобразований, с тем чтобы в конечном счете получить действительно качественно новый и цельный механизм управления народным хозяйством и всем нашим обществом. Конечно, это произойдет не сразу, не в один и даже не в два-три года. Потребуются огромные усилия, преодоление сопротивления, поиск и эксперименты.

Уточнение концепции

Исходной представляется мысль, высказанная Лениным, которая нашла свое отражение в новой редакции Программы КПСС. "...Низкий культурный уровень делает то, что Советы, будучи по своей программе органами управления через трудящихся, на самом деле являются органами управления для трудящихся через передовой слой пролетариата, но не через трудящиеся массы".

Конечно, с той поры, когда была дана эта принципиально важная характеристика, утекло много воды. Эксплуататорские классы не только свергнуты, не только отстранены от власти. Они просто исчезли, их нет в нашем обществе. Его составляют трудящиеся - рабочие, колхозные крестьяне, трудовая интеллигенция. Несомненно и другое: в Советы и другие органы власти и управления вошел не только передовой слой рабочего класса, но и все другие трудящиеся классы и группы населения. Крестьяне представлены здесь в полном соответствии со своим удельным весом в обществе. Что касается трудовой интеллигенции, то надо прямо сказать, что в исполнительных органах власти она в количественном отношении занимает едва ли не ведущее место, поскольку все более усложняющееся дело управления требует высокого уровня образования и компетентности. В этом было, есть и будет важное достижение социалистической демократии по сравнению с буржуазной, где у кормила власти находятся - чтобы там ни говорили, ни писали - по преимуществу, а иногда и исключительно выходцы и представители привилегированных классов, элиты.

Но избавило ли нас это важное достижение от проблем управления обществом и государством? Достаточно поставить вопрос таким образом, чтобы ясно представить себе ответ: нет, не избавило.

Известно, сколько сил и внимания требует задача совершенствования управления, прежде всего экономикой, а также социальной, культурной и другими сферами жизни. Речь идет о перестройке не одного какого-то звена, а всей системы управления народным хозяйством. Почему?

Первое - она недостаточно эффективна с точки зрения воздействия на наш экономический и социальный прогресс; второе - она не в полной мере, не во всем и не всегда выражает интересы, законные потребности, чаяния всего народа и отдельных, входящих в него групп; третье - это приходится признать с особым чувством сожаления- она не избавила нас от тенденции к бюрократизации и коррупции.

Откуда возникли эти проблемы? Почему так произошло? Начать с того, что на все эти проблемы указывал еще Ленин в первые годы строительства Советского государства, всех органов нашей политической власти. Замечания Владимира Ильича на этот счет хорошо известны. Ими были буквально пронизаны все последние ленинские работы. В сущности, Ленин ставил вопрос ребром: либо мы победим бюрократизм, либо бюрократизм победит нас и в нем потонет живое дело социализма как творчества самих масс.

Оглядываясь на пройденный путь, мы можем с полным основанием констатировать, что партия сумела создать могучий, достаточно гибкий аппарат управления из самих трудящихся. Благодаря этому нам удалось решить задачи индустриализации страны, изменения культурного облика населения страны. Но сформированная еще в далекие времена первых великих революций цель - управление не только для народа, но и непосредственно самим народом - осталась. Так же, как осталась и настоятельная необходимость заботливого выращивания ростков, побегов, форм и механизмов социалистического самоуправления.

Если взглянуть на эти проблемы с общетеоретической точки зрения, то, вероятно, их сущность кроется в известной самостоятельности функций управления в обществе, на что указывали еще Маркс и Энгельс. Вот одно из наиболее примечательных суждений Энгельса по этому поводу: "Общество порождает известные общие функции, без которых оно не может обойтись. Предназначенные для этого люди образуют новую отрасль разделения труда внутри общества. Тем самым они приобретают особые интересы также и по отношению к тем, кто их уполномочил; они становятся самостоятельными по отношению к ним, и - появляется государство".

Раньше мы исходили из того, что это положение относится исключительно к эксплуататорскому государству. Но практический опыт строительства Советского государства показал, что и мы не избавлены от определенной тенденции к относительной самостоятельности государства. Конечно, мы далеки от мысли, что появляется какая-то особая группа людей, слой или класс, стоящий над обществом и повелевающий им. Но несомненно, что бюрократия - это социальная группа со своими традициями и интересами.

Тем не менее тенденции к определенной самостоятельности, точно так же, как и проявления бюрократизма в советском аппарате управления, не исчезли. Это реальный факт. Отрицать его так же бессмысленно, как бессмысленно отрицать реально существующие проблемы в нашем экономическом или социальном развитии.

Какой же выход? Он указан решениями XIX партконференции. Это развитие социалистического самоуправления. Конечно, еще на протяжении длительного периода самоуправление не заменит государственных форм и механизмов управления, будет существовать вместе с ними, в них самих, переплетаясь, углубляя демократизм всей политической системы. Но если мы не пойдем этим путем, то с нашим государством может случиться то, против чего также предостерегали наши классики: толкая вперед экономическое развитие в одних направлениях, оно будет ставить ему препоны в других, причиняя вред экономическому развитию и порождая растрату сил и материалов в массовом количестве.

О том, что это - не надуманная проблема, говорят факты серьезных упущений в нашей экономической политике, в использовании достижений нового современного этапа научно-технического прогресса. Ошибки, допущенные в политике инвестиций, капиталовложений, привели к отставанию от мирового уровня прежде всего в новейших отраслях промышленного производства - машиностроении, информатике, биотехнологии. Партия извлекла уроки из этого опыта и разработала программу социально-экономического развития. Теперь настала очередь крутых реформ советской политической системы, развития социалистического самоуправления.

И еще один важный момент - о взаимодействии общества и государства. Мы часто повторяли мысль, что государство является главным орудием построения социализма. Но мы стали забывать куда более важную идею, что социализм - это творчество самих народных масс, всего общества.

Заводы, фабрики строятся не государством. Поля обрабатываются не должностными лицами. И не они двигают вперед науку и культуру. Все это делают рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция. А государство направляет, организует этот процесс.

На первых этапах социализма государство, обладающее монополией на принуждение, неизбежно должно было сыграть особую роль. Иначе невозможно было отнять собственность у капиталистов, перебросить средства из одних сфер в другие для ускоренной индустриализации. Сейчас организующая, направляющая, в том числе и принудительная, деятельность государства, конечно, также необходима. Но главное значение приобретает роль самого общества.

Активность, инициатива людей, объединенных в коллективы, находятся в прямой зависимости от их заинтересованности- экономической, престижной, моральной. Да и не только от этого, но и от их самодеятельности, от чувства хозяина производства, от того, в какой мере они ощущают себя не механическими исполнителями спущенных сверху указаний, а участниками принятия решений, действующими свободно, добровольно, по глубокому внутреннему побуждению и, стало быть, с энтузиазмом.

Демократизация, развитие процессов в духовной сфере, утверждение ценностей социалистических и общечеловеческих - главный и даже единственный способ осуществления перестройки. Но именно демократия отвергает шараханья и метания из крайности в крайность, что так дорого обходилось нашей стране.

Теперь нужно шаг за шагом решать назревшие проблемы, переходя от элементарных - наведение порядка, преодоление коррупции, грубейших форм бюрократизма и нецивилизованности - к более сложным - внедрение кооперативов, семейного подряда, индивидуального труда в структуре социалистического производства и, наконец, к самым революционным - преобразование системы управления народным хозяйством и на началах плана, полного хозрасчета, использования достижений технологической революции. Сегодня, как никогда остро, встала проблема ответственности каждого советского человека за судьбы перестройки, за судьбы социализма, за судьбы Родины.

Наконец, главное. О развитии демократии и самоуправления. Этот процесс находится в прямой зависимости от примера, который показывает партия и в своей внутренней жизни, и в методах руководства обществом. Именно партия в апреле 1985 года положила начало процессу расширения гласности, критики и самокритики, развертывания социалистической демократии по всем направлениям. Опыт прошлого показал: каков уровень партийной демократии, таков и уровень советской, профсоюзной и непосредственной демократии самих трудящихся.

Пожалуй, самая важная, принципиальная проблема развития самоуправления состоит в правильном взаимодействии партии и государства, партийной организации и других институтов советской политической системы. Принципиальное решение этой проблемы было намечено еще в начале 20-х годов на партийных съездах. Уже тогда возникла сложная, можно сказать, диалектическая проблема. С одной стороны, появилась опасность выхода из-под партийного влияния тех или иных звеньев государственного, профсоюзного и других аппаратов, что неизбежно вело к сужению демократии, распространению бюрократических явлений, к застою. С другой стороны, появилась угроза подмены партийными организациями государственных и общественных организаций, что тоже парализовало бы их активность, их самостоятельность. И сегодня продолжается борьба против обеих крайностей.

Важнейшее значение имеет последовательное проведение ленинских принципов коллективного руководства. Деятельность Ленина обнаруживает глубочайшую пропасть, которая существует между авторитетом лидера и культом личности. Признанный вождь партии и рабочего класса, Ленин нередко должен был с полным пониманием личной ответственности отстаивать правильность предлагаемых им решений. Наглядный пример тому - Брестский мир с Германией в 1918 году, подписанный под решительным нажимом Ленина (вплоть до угрозы отставкой). В то же время Ленин - не только в силу об-, стоятельств, но и по убеждению - подчинял всю свою деятельность воле партийного коллектива, иной раз в вопросах менее принципиальных шел на уступки, предвидя, что жизнь все равно исправит неточное решение. В понимаемой так коллективности Ленин видел не слабость, а силу руководства.

Ленин высоко ценил в людях политический талант, способность самостоятельно оценивать новую обстановку и вырабатывать наиболее эффективные пути для достижения нужных результатов. Он требовал систематически, исподволь и неуклонно воспитывать подходящих людей, видеть как на ладони всю деятельность каждого кандидата на высокий пост, знакомиться с их индивидуальными особенностями, с их сильными и слабыми сторонами, с их победами и поражениями. "...Нам нужно выработать себе опыт, чтобы правильно распределить в нем роли, чтобы одному дать сентиментальную скрипку, другому свирепый контрабас, третьему вручить дирижерскую палочку".

Постигая живое движение ленинской мысли, сопоставляя ее с колоссальным опытом становления социализма в нашу эпоху, мы яснее осознаем важнейшие проблемы демократизации советского общества, воплощения в жизнь принципов социалистического самоуправления народа.

Огромное влияние на политическую систему, на методы и формы партийной и государственной деятельности нашей страны оказала личность Ленина, ленинский стиль руководства.

Будучи гениальным политическим мыслителем, он обнаружил редчайшую способность точно, безошибочно схватывать каждую новую ситуацию, четко формулировать политическую задачу, пути ее решения, лозунг, обращенный к массам. Именно он превратил в своей деятельности политику в науку, основанную на анализе соотношения классовых сил и влияний, на всесторонней оценке фактов, на выработке наиболее эффективных решений.

Способность к необходимым поворотам в политике проявилась и в таком редчайшем для политического лидера качестве, как готовность отказаться от прежде выдвинутого лозунга под влиянием новых обстоятельств жизни. Накануне революции партия и Ленин выступали за роспуск постоянной армии и переход ко всеобщему вооружению народа. Но когда этого потребовали развязанная контрреволюцией гражданская война, остро враждебное отношение со стороны империалистических держав, именно Ленин подписал декрет о создании Красной Армии для защиты республики.

Дар научного предвидения событий составляет лучшее качество политического деятеля. Этим даром сполна был наделен Владимир Ильич. План ГОЭЛРО, кооперирование крестьян, революция в странах Востока, возможность поворота в международных отношениях Советской республики с капиталистическими странами- какие бы мы стороны социально-политической жизни России того времени ни взяли, везде обнаруживается острое ленинское проникновение в день грядущий.

Иногда строительство нового, Советского государства представляют несколько упрощенно, будто задача состояла лишь в том, чтобы чуть ли не механически применить принципы, уже до этого открытые и разработанные. На самом деле это совсем не так.

Другое упрощение, которое тоже иногда допускают, заключается в том, что труд самого Ленина берут не в динамике, а в статике, между тем если мы сравним ленинские работы кануна революции, в годы гражданской войны и в начале социалистического строительства, то легко увидим, какой огромный путь по практическому освоению дела руководства новым обществом прошли руководитель новой власти, вся партия в целом. Переломным в этом отношении, как нам кажется, был период нэпа. Он ознаменовал вступление Советского государства в полосу нормального существования. Поэтому те несколько лет, когда Ленин осуществлял руководство в этих условиях, представляют ценнейший капитал для изучения принципов научного руководства новым обществом, и в первую очередь экономикой.

Партия и государство

Конкретная программа преобразования политической системы была принята XIX Всесоюзной конференцией КПСС. Одним из важнейших положений этой программы явилась установка на формирование правового социалистического государства. Эта установка предполагает создание такого правопорядка, при котором общественные интересы обеспечиваются законодательно закрепленной защитой индивида от любых посягательств не только других индивидов, но и государственных органов, взаимной ответственностью государства и всех тех, кто вступает с ним во взаимоотношения, регулируемые правом.

Движение в данном направлении требует прежде всего усиления и расширения конституционных гарантий. Необходимо в этой связи прежде всего создать прочные, незыблемые преграды рецидивам авторитарного толка и сопутствующим им массовым репрессиям и в полной мере обеспечить не только социально-экономические, но и гражданские права и свободы человека.

Есть существенное различие в подходах к реконструкции экономической и правовой систем. Если в первом случае неизбежны многоэтапность, использование метода проб и ошибок, которые в конце концов можно сравнительно быстро поправить, то с правовой системой дело обстоит иначе. Нет ничего более постоянного, чем временные решения,- этот парадокс особо уместен, когда речь идет о новых законах. Законы трудно, да и вредно, менять каждые пять или десять лет: они перестанут работать.

Сейчас на этапе институциализации идей перестройки право на жизнь имеют только радикально новые установления и законы.

Вопрос о лидере страны - один из ключевых вопросов демократизации. Хотя основы советской политической системы существенно не менялись, политический и идеологический режим менялся коренным образом - от Ленина к Сталину, от Сталина к Хрущеву, от Хрущева к Брежневу. Независимо от государственных постов лидером страны становился руководитель партии. При этом обнаруживалась закономерность - примерно пять лет у каждого нового партийного руководителя уходило на то, чтобы тем или иным путем возвыситься над другими высшими партийными деятелями. Борьба за приобретение реальных полномочий лидера лихорадила партию и государство, приводила либо к поспешным односторонним решениям, либо к параличу власти.

Опыт показал также, что прежний механизм избрания лидера страны на Политбюро ЦК КПСС имеет серьезные недостатки. Иначе невозможно объяснить, как у кормила такой великой державы, как СССР, в труднейший период мировой истории могли оказаться такие лица, как Л. И. Брежнев и К. У- Черненко.

Учитывая особое значение поста лидера страны, признано целесообразным перейти к тому, что можно было бы назвать президентским принципом правления. Имеется в виду вначале избрание Генерального секретаря ЦК КПСС, а затем его баллотирование на пост Председателя Верховного Совета СССР на Съезде народных депутатов. Получение двух мандатов - от руководящей партии и от всего суверенного народа - дает лидеру страны необходимые полномочия для проведения заранее объявленной им политики. К тому же это повышает требования к отбору кандидата, известного всей стране. Закрепление двух пятилетних сроков замещения этих постов создает гарантии против формирования режима личной власти.

Президентский принцип обсуждался уже в 50-е - начале 60-х годов. Н. С. Хрущев склонялся к нему, но не успел ничего предпринять в этом отношении. Л. И. Брежнев позаимствовал в нем то, что ему лично импонировало,- совмещение высшего партийного и государственного поста, отбросив демократическое существо дела.

Опыт показал, что концентрация власти в одном политическом институте приводит в конечном итоге к злоупотреблению ею. Поэтому очень важно, чтобы каждый из существующих институтов пользовался правом принятия самостоятельных и окончательных решений лишь в пределах своих полномочий.

В этом - важнейший смысл реформы политической системы СССР, предложенной XIX Всесоюзной конференцией КПСС.

Принципиальная проблема развития самоуправления- обеспечение правильного взаимодействия партии и государства, партийных организаций и других институтов советской политической системы. Решение этой проблемы было намечено еще в начале 20-х годов на партийных съездах. Уже тогда обнаружилась сложная диалектика этого вопроса. С одной стороны, появилась опасность выхода из-под партийного влияния тех или иных звеньев государственного, профсоюзного и других аппаратов, что неизбежно вело к сужению демократии, распространению бюрократических явлений, к застою. С другой стороны, появилась угроза подмены партийными организациями государственных и общественных организаций, что тоже парализовало бы их активность, ограничило бы их самостоятельность. Обе эти крайности проявляются и по сей день.

Один из застарелых, глубоко укоренившихся пороков- приверженность многих партийных комитетов и их аппарата методам командования, стремление всем диктовать, за всех решать. Все еще многочисленны попытки ввести гласность, демократию в удобные рамки, приструнить прессу, действовать, не считаясь с мнением общественности.

В одном месте прижимают "возмутителя спокойствия", посмевшего восстать против затхлости, бесхозяйственности, злоупотреблений. В другом - ущемляют права колхозников. В третьем - превращают в фарс выборы руководителя. В четвертом - игнорируя мнение людей, принимают решения, идущие вразрез с их жизненными интересами и правами.

Несомненно, в этом сказывается выработавшаяся за многие годы у значительной части партийных кадров привычка все "держать в кулаке", быть во всех делах высшей инстанцией, действовать методами силового давления. Их прямо-таки пугает растущая активность масс. Пробуждение инициативы, творчества, самостоятельности людей - самая большая, самая трудная, но и узловая задача перестройки. Без этих качеств, без творческих личностей никакое движение вперед сегодня невозможно.

Самое важное, что, на мой взгляд, нужно для успеха перестройки,- это все более полное раскрепощение инициативы каждого человека - идет ли речь о производстве, культуре или политике, ибо у каждого есть выбор форм деятельности и образа жизни.

Мы видели на опыте прошедших четырех лет, что реформы буксуют, когда не учитываются альтернативные предложения, идеи, предостережения, в конечном счете интересы народа, каждого человека, выражаемые общественным мнением. Альтернативные - чему и кому? Тем идеям, проектам законов, планам, которые вызревают в аппарате управления.

Выше уже обращалось внимание на необходимость четкого разграничения функций партии и государства. Такое разграничение решено начинать с верхних эшелонов руководства страной. Это значит, что Центральный Комитет и Политбюро ЦК будут теперь выступать и действовать лишь как органы политического руководства, не допуская подмены высших государственных органов власти и управления. Все, что входит в компетенцию Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, должны делать именно они.

Это в полной мере относится и ко всем другим партийным комитетам.

Важное значение для развития демократии в самой партии имеет социалистический плюрализм мнений. Нужно при этом четко различать две главные традиции: ленинскую, которая соединяет социализм и демократию, и сталинскую, которая разъединяет их. Политическое сознание коммунистов, а также всего народа пока отражает обе эти традиции; причем на сталинскую работает вековой опыт авторитарно-патриархальной культуры народов СССР. Важно, чтобы борьба этих традиций проходила в цивилизованных формах, не перерастала в конфликт, вела к конструктивным решениям, содействуя все большему укреплению ленинской традиции, а стало быть - революционной перестройке.

В связи с этим широко обсуждается вопрос о восстановлении следующих ленинских принципов партийной жизни: права парторганизаций на обсуждение общих проблем политики партии; строгого подчинения исполнительных органов представительным; выборности, сменяемости и подотчетности кадров; партийного плюрализма мнений и свободы критики вплоть до принятия решения; гарантий для меньшинства после принятия такого решения; права коммуниста в случае партийного обвинения на защиту чести и достоинства.

Особое значение имеет принцип выборности, сменяемости и подотчетности руководителей. Опыт показал опасность политической иллюзии, когда на партийные форумы избирали людей за их производственные успехи. За такие успехи надо вознаграждать - морально и материально - на производстве. Политика и управление, как многократно подчеркивал Ленин, требуют особых свойств, а именно: высокой общественной, политической активности, самостоятельности суждений, смелости и новаторства - словом, способности вносить личный вклад в дело революционной перестройки.

Сейчас в высший эшелон руководства партией пришли и приходят крупные деятели с высоким уровнем подготовки и морали. Эта новая тенденция должна быть распространена на все уровни партийного руководства. В соответствии с ленинским замыслом Верховный Совет СССР превращается в постоянно работающий советский парламент, избираемый Съездом народных депутатов СССР. Этот постоянно действующий орган будет, опираясь на плюрализм мнений в обществе, тщательно готовить законы, контролировать деятельность исполнительных органов, посредством реального права распределять финансы и ресурсы.

В состав Верховного Совета СССР должны выдвигаться такие кандидатуры, которые известны избирателям как серьезные деятели, знающие общественно значимые проблемы и способные на деле добиваться их решения. Круг избираемых в Верховный Совет СССР работников исполнительных органов должен быть сведен до минимума.

Аналогичный принцип будет распространен и на областные, городские, районные и местные Советы.

Признано целесообразным рекомендовать на посты председателей Советов, как правило, первых секретарей соответствующих партийных комитетов. Конечно, пока это эксперимент, трудный и во многом спорный.

Какие доводы приводятся в защиту объединения этих постов?

Если первый секретарь партийного комитета будет избран председателем Совета, то это поднимет авторитет Совета, поможет усилить его контроль за деятельностью исполкома, позволит действительно разграничить функции партийных и советских органов в условиях, когда центр тяжести управленческой деятельности перемещается в Советы. В то же время рекомендация партийных руководителей на посты председателей Советов поставит их под более действенный контроль трудящихся, поскольку избрание станет осуществляться на сессиях тайным голосованием. А это значит, что мандат партийного руководителя, который ему вручают коммунисты, будет каждый раз как бы проверяться и подтверждаться представителями народа на всех ступенях системы Советов. Конечно, возможны случаи, когда рекомендуемая кандидатура партийного секретаря не получит депутатской поддержки. Тогда, понятно, и партийный комитет, коммунисты должны будут сделать из этого соответствующие выводы.

XIX Всесоюзная конференция КПСС рекомендовала значительно расширить представительство трудящихся в высшем эшелоне государственной власти. Для этого существующее сейчас территориальное представительство населения дополняется непосредственным представительством от общественных организаций, входящих в политическую систему.

В структуре верховной власти создается Комитет конституционного надзора, избираемый Съездом народных депутатов СССР. Его задача - следить за соответствием законов и других правовых актов Основному Закону страны. Существование такого комитета-^дополнительная гарантия демократического контроля за деятельностью всех должностных лиц, включая занимающих самые высшие посты.

При всем решающем значении представительных органов власти основное бремя непосредственного руководства экономикой и другими сферами жизни ложится на плечи государственного аппарата. Он проводит работу по оперативному управлению жизнью советского общества. От его квалификации, заинтересованности, активности и умения в большой степени зависит и осуществление плановых задач.

В данной области, как и в других, в советском обществе имеются немалые проблемы. Это прежде всего проблема ведомственности. Принимаются меры для ее преодоления. Одна из наиболее важных из них - объединение в единый комплекс ведомств, занимающихся однородными проблемами. А ведомств у нас имеется более ста.

Почему же их так много? По-видимому, причиной возникновения многих из них было организационное реагирование на реальные проблемы. Возникала новая хозяйственная задача, надо было вытащить из прорыва ту и или иную отрасль производства. И тут трудно было уйти от соблазна создать новое министерство или ведомство, которое занималось бы этим вопросом, получило бы соответствующий статус и возможности для вхождения в более высокие инстанции с предложениями, просьбами или требованиями. Такие решения давали в одних случаях больший, в других меньший эффект, в третьих вообще никакого или даже оказывали противоположное действие. Проблемы дробились, связь между ведомствами усложнялась, что приводило ко многим несогласованностям и противоречиям в управлении производством и социальной жизнью.

Многие звенья аппарата управления в условиях, когда на место административных методов приходят экономические, на место практики приказов - практика стимулирования, на место запретительных инструкций - разрешительные, оказались излишними.

Иными словами, назрела коренная реформа государственного аппарата. Разумеется, вопрос о ней должен быть еще тщательно продуман и изучен. Сейчас можно говорить только о некоторых ее принципиальных направлениях.

Первая проблема - укрупнение министерств и ведомств, их объединение в комитеты, комиссии и другие формы по признаку родственной деятельности. Простое слияние группы министерств под одной крышей вряд ли что-либо сдвинет с места. Нецелесообразно создавать новые надстройки над министерствами и ведомствами, важно органически соединять и координировать их работу.

Но просто упорядочить организационную деятельность этого эшелона управления недостаточно. Необходимо внести радикальные изменения в сферу прав и обязанностей, полномочий и ресурсов, методов деятельности министерств, ведомств и вновь создаваемых комитетов, в распределении функций между ними. Нужно определить, какие министерства действительно необходимы, какие должны быть объединены, какова роль узкого и широкого состава Совета Министров Союза ССР, четко распределить их права и обязанности и неукоснительно руководствоваться этим на практике.

Но такое упорядочение - это еще не развитие демократии, а тем более самоуправления. Решить эту - главную-задачу можно, только усилив контроль за министерствами и ведомствами со стороны представительных органов, а также внеся изменения в процесс выдвижения, отчетности и сменяемости кадров государственного аппарата.

Сложилась практика, когда такие кадры нередко закрепляются на своих постах на десятилетия, иногда пожизненно. Между тем в ряде стран существует порядок, когда должностное лицо определенного ранга, достигшее шестидесяти лет, уходит в отставку, на пенсию. Это не означает, что человек лишается возможности продолжать трудовую деятельность. Однако он может работать лишь за пределами государственного аппарата.

Такая практика позволяет постоянно обновлять кадры в рамках аппарата управления, широко привлекать молодые умы, создавать барьер против старения аппарата.

Кроме возрастной проблемы следовало бы также продумать вопрос и о более широком распространении на государственный аппарат принципа выборности, в особенности при замещении должностей по конкурсу.

По-прежнему остро стоит вопрос о борьбе с бюрократизмом. Решается он не шумными эскападами, а научной организацией управления, поскольку оно еще долго будет требовать профессионалов, а значит - "бюрократов". Кроме того, нельзя упускать из виду практический опыт. Грозные филиппики против бюрократизма в 20-х годах не помешали становлению культа личности, а сам этот культ использовал лозунги антибюрократизма во время массовых репрессий в 30-х годах. "Культурная революция" в Китае тоже проходила под этими лозунгами.

Научная постановка этой проблемы предлагает; 1) подчинение аппарата представительным органам, партийной и беспартийной массе; 2) рациональную организацию управления путем умелого распределения функций; 3) выдвижение или выборы действительно крупных организаторов, профессионалов; 4) сменяемость автоматически по возрасту либо в соответствии с демократической процедурой регулярной ротации и отзыва малоспособных людей.

Есть еще один путь - альтернативная общественная деятельность для представителей аппарата. Тогда никто не будет цепляться за кресло, и люди сами будут проситься в отставку, например, когда им не импонирует новое руководство и его политика.

Чрезвычайно важное направление демократизации - гласность, что означает усиление влияния общественности на всю политическую жизнь, на принимаемые решения, на обсуждение результатов и перспектив, включая сюда и критику недостатков и конкретных лиц, несущих за них ответственность. Заметим кстати, что положение об усилении влияния общественного мнения было впервые включено в Конституцию СССР 1977 года. Как раз в тот пункт, где говорится о развитии социалистической демократии.

После начала перестройки в этом отношении произошли огромные перемены. Все общество прониклось критическим духом, и, за малым исключением, этот процесс имеет деловой, конструктивный характер. Люди говорят, пишут, выступают, желая улучшить положение дел на разных участках социалистического строительства, содействовать продвижению вперед. Конечно, эта волна, как и любая другая, не обходится без пены, без выступлений демагогов и клеветников. Однако надо отличать пену от благотворного потока, содействующего благоприятным для всего общества переменам.

В первых рядах здесь идут печать, прежде всего газеты, телевидение и радио. Средства массовой информации буквально преобразились. Они стали смело, открыто, а нередко и глубоко освещать проблемы экономического, социального и культурного развития.

Средства массовой информации все более превращаются в один из важных институтов социалистического самоуправления. Они выражают общественное мнение, которое служит важнейшим инструментом социалистической демократии. Это - коллективный народный разум, который помогает партии принимать назревшие и наиболее эффективные решения и одновременно включает широчайшие массы в сознательное, добровольное выполнение этих решений, заряжает их энтузиазмом, жаждой творчества, воспитывает в них чувство нового, производственную и социальную активность.

Важнейший институт, где формируется общественное мнение,- собрания трудящихся, проходящие в рамках различных организаций - партийных, профсоюзных, комсомольских, общие собрания трудовых коллективов. Здесь тоже заметны сдвиги, хотя они и не могут сравниться с тем, что наблюдается в сфере массовой информации. Слишком сильно сказываются многолетние традиции, когда все было заорганизовано и расписано, когда люди, тоскливо позевывая, ожидали окончания выступлений основного докладчика и участников обсуждения, заранее внесенных в список, а нередко проинструктированных или по крайней мере опрошенных по поводу того, что они собираются сказать.

Особенно важна гласность в рамках малых групп, будь то звено, бригада, цех, трудовой коллектив, где все друг у друга на виду. Здесь хозяйская заинтересованность прямо и непосредственно связана с заработной платой, с улучшением условий труда, с производительностью труда, с распределением благ.

Права человека и гражданина

Важнейшая идея XIX партконференции - указание на права человека как главный критерий демократии. По сути, это новый для нас взгляд, который меняет многолетнюю и даже многовековую традицию нашей политической культуры. Мы знали демократию как волеизъявление большинства, ее господство над меньшинством. Но мы плохо представляли демократию как неотъемлемые личные права человека, на которые не может покуситься никто - ни другие люди, ни государство.

Достоинство человека есть достояние государства. Только тогда он становится добрым гражданином, который по внутреннему долгу выполняет свои обязанности. И не заслуживает уважения государство, даже самое могучее, если в нем унижен, не защищен человек.

Обсудим прежде всего вопрос о правах гражданских, таких, как неприкосновенность личности и жилища, право на справедливый суд и судебную защиту, свобода передвижения внутри и вне страны, право на информацию, тайна переписки и телефонных разговоров и др. Начать с этого имеет смысл по двум соображениям. Первое - сейчас готовятся крупные законодательные акты в этой области; второе - здесь больше всего сходятся интересы всех слоев и групп общества: коммунистов и беспартийных, состоятельных и малообеспеченных, представителей руководства и рядовых.

В сущности, в период культа, да и в пору застоя, трудно было найти человека, на какой бы ступени социальной лестницы он ни находился, который чувствовал бы себя вполне под защитой закона, гарантирующего его гражданские права. Вспомните рассказ Н. Хрущева о том, как брали Берию. Больше всего Хрущев боялся вести переговоры по телефону, так как знал, что телефон прослушивается. Это у него - у Первого секретаря ЦК КПСС! А потом, когда его в октябре 1964 года освободили от работы "по собственному желанию", он находился, по сути дела, в опале на даче без права выезда за границу, выступлений в печати, занятия общественной деятельностью. По какому закону? Какой суд принял решение об ограничении его гражданских прав? Президент США Р. Никсон был снят с поста по очень неблаговидному делу, но и после этого он занимается активной общественной работой, получая за это вознаграждение в несколько раз более, чем оклад президента. Он разъезжает по всему миру, публикует свои мемуары, приглашается для консультаций различными правительственными организациями.

Могут сказать - это нам не указ. Долгое время в основе нашей концепции прав человека лежала простая мысль: у них на Западе все вдоль, а у нас все будет поперек. Что немцу здорово - то русскому вред. Стрижено-брито. Мы жаждали найти такие формы демократии, которые не продолжали бы прежние, а опровергали их, доказывали их несостоятельность. При этом вместе с водой выплескивался и ребенок - общечеловеческое содержание демократии.

Да, мы совершили гигантский исторический шаг в сфере равенства. Такого шага не знало до нас ни одно общество. Богатых нет, их "ликвидировали", отняли у них собственность. "Человек всегда имеет право на ученье, отдых и на труд". Это выразило главное завоевание революции в области экономических и социальных прав.

Но наследие вековой политической культуры, усиленное сталинизмом, не исчезло. Оно овеществилось во многих институтах власти. И самое главное - оно осталось в душах людей и, подобно нерастворимому кристаллу, продолжает собирать вокруг себя мутные потоки несправедливости. Гоняясь за призраком всеобщего равенства, мы во многом пожертвовали свободой. Воля большинства нередко подавляла стремление меньшинства, коллектив - личность, государство - конкретного человека. На Западе полагают, что это привнес социализм, но это неверно. Это то, что социализм прихватил из своего исторического прошлого: мертвые до сих пор держат за горло живых. Худшие из традиций старой России через сотни каналов - психологических, политических, нравственных - просочились в новое общество, по-хозяйски расположились в нем и стали выдавать себя за подлинный социализм.

Большим несчастьем было то, что Россия никогда не знала либеральной традиции, иными словами, личных прав человека, неотделимых от него, на которые никто не может посягнуть. В Великобритании "Билль о правах" был принят в 1689 году, в Америке - Декларация независимости США в 1776-м, во Франции - Декларация прав человека и гражданина в 1789 году. У нас только в 1918 году была принята Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа. И лишь сейчас мы подошли к пониманию необходимости Декларации прав человека.

Верно говорится: надо выдавить из себя по капле раба. Но, быть может, еще важнее - выдавить из себя по капле господина. Наше подлинное несчастье состоит в том, что все, или по крайней мере многие, жаждут властвовать. Властвовать хотя бы в рамках семьи, своего двора, бригады, трудового коллектива, наконец, государства. Мы ликвидировали частную собственность, а вместе с ней и господство денег. Но тем большее значение приобрела власть, понимаемая как право произвольно распоряжаться судьбами других людей, не оглядываясь на законы.

Человек - это звучит гордо. Мы помнили эти слова из пьесы "На дне", хотя они были вложены в уста забулдыги Сатина. Но оглядываясь вокруг себя, мы, подобно Радищеву, обнаруживали, как часто попирались достоинство, честь, независимость и сама жизнь человека.

Мне врезалась в память цифра с того времени, когда я был еще на практической работе: в год в центральные партийные и государственные учреждения поступало примерно 5 миллионов жалоб. Не знаю, быть может, сейчас их количество снизилось, но несколько миллионов наверняка пишут в Москву, в самые высокие учреждения, отчаявшись найти решение своих дел на местах. И еще столько же людей пишут в республиканские и местные органы. Вместе с семьями число жалобщиков, стало быть, составляет около 30-40 миллионов человек. Это симптом острой социальной болезни, которую надо незамедлительно лечить.

Первый шаг на пути ее решения - судебная реформа. В давние времена еще в Киевской Руси родилось понятие - суд правый. Самым выдающимся юридическим документом за всю историю России была "Русская Правда". Само слово "право" проистекало от правды, справедливости. "Русская Правда" определяла в своих статьях, как искать справедливости и осуществлять правосудие жителю Киевской Руси. Я посоветовал бы нашим юристам, готовящим сейчас законы, перечитать этот документ. Странно сказать, но его пронизывает человеколюбие, чувство достоинства и ответственности властей перед людьми. "Русская Правда", кстати говоря, не знала смертной казни. По тем временам "Русская Правда", вероятно испытавшая на себе влияние византийской юридической культуры, стояла в ряду наиболее демократических документов эпохи. К несчастью, после татаро-монгольского ига пришла новая традиция. Она воплотилась, в частности, в "Уложении" Алексея Михайловича, которое предусматривало больше десятка видов смертной казни, в том числе закапывание живьем в землю, заливание раскаленного свинца в горло и тому подобные изобретения варварского воображения.

Дело не только в жестокости, которая стала спутником нашей юридической практики на многие столетия. Дело еще в том, что сам институт суда стал рассматриваться как органическая часть государственной власти. И когда А. Вышинский называл суд "карающим мечом революции", ни у одного образованного человека не возникало сомнение, откуда он черпал свои представления. Странно сказать, но до сих пор наш суд рассматривается главным образом как учреждение, карающее преступников, орудие самозащиты общества от нарушителей принятых в нем порядков.

Иными словами, главное дело нашего суда - борьба с преступностью. Но как раз это-то и не отвечает демократическому взгляду на суд. Какой процент общества составляют преступные элементы? До сих пор у нас не публикуется статистика - стыдно, что ли, что все еще много преступлений, или правоохранительные органы боятся критики за неэффективность своей деятельности, но несомненно, что такие элементы составляют меньше одного процента населения. А что же остальная часть - 99 процентов - разве она не нуждается в суде правом, скором и справедливом? Вот тут-то и зарыта собака.

Нам нужно в корне изменить представление о целях и задачах, функциях судебной системы. Те самые 5 миллионов, которые присылают свои жалобы в высшие партийные, государственные органы, да еще добрых 5 миллионов, которые пишут в республиканские, областные и районные организации, должны иметь реальную возможность восстановить свое право через суд. А суд должен видеть в этом свою первую и самую святую обязанность. Между прочим, облагороженный такой деятельностью, он сможет выступать в качестве эффективного института и для борьбы с подлинной преступностью в стране.

Такой взгляд на роль суда означает ни мало ни много как коренное преобразование всей судебной системы.

Судьи первой инстанции могут избираться. Наверное, некоторые судьи могут назначаться представительными учреждениями на длительный срок. Главное - изменить статус судьи. Судья должен быть хорошо обеспечен, независим от государственной и партийной власти и находиться только под контролем закона.

Зайдите в судебное учреждение, а потом в отделение милиции, а потом в прокуратуру, потом в исполком, потом в райком партии. Уже сами стены, двери, окна, мебель покажут вам, что цепочка выстраивается именно в такой последовательности. Хуже всего устроены суды. И заработная плата у судебных работников, как правило, ниже, чем у работников милиции, и т. д. Но вся эта пирамида должна быть перевернута и на вершине должен стоять судья, ибо именно ему доверено самое святое- человек. Ни робот, даже самый современный, ни самолет, даже сверхзвуковой, ни автоматическая линия, а человек. И с этим существом надо обойтись по-человечески: помочь ему, когда его право нарушено, и наказать тех, кто нарушил его право, осудить, если он сам нарушитель, но строго в соответствии с законом пробудить у него чувство достоинства и тем самым начать перевоспитание.

Мне говорил один очень компетентный человек о том, что у нас в 5-6 раз меньше судей на единицу населения, чем в странах Западной Европы. Наши судьи задыхаются от количества дел, которые приходится рассматривать, отчего, конечно, страдает качество их работы. Значит, надо взять деньги, предусмотренные для строительства нескольких заводов (сколько их ни строили, жизненный уровень населения от этого особенно не возрастал), и потратить эти деньги на расширение числа судебных работников, повышение их заработной платы, реконструкцию судебных помещений. Затем взяться за решение кадровой проблемы. Ибо судья - это человек высокой профессиональной подготовки, буквально травмированный чувством гражданской ответственности и справедливости, безукоризненно честной репутации. Только тогда он имеет моральное право делать то, что в свое время считалось прерогативой господа бога или его помазанников на земле.

Один научный работник как-то сказал мне, что согласно закону имеется больше тридцати случаев, когда гражданин вправе обращаться в суд в связи с нарушением его законных интересов. Проблема-де только в том, что граждане не знают своих прав. Видите, как интересно закрутил! Виновата офицерская вдова, которая сама себя высекла. А судьи знают об этом? Принимают ли они к производству дела граждан во всех этих тридцати случаях? Очень сомневаюсь. Больше того, твердо знаю, что даже сейчас, после того как был принят Закон СССР "О порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, ущемляющих права граждан", количество дел, которые принимаются в производство, выросло очень ненамного. По всеобщему мнению, Указ этот почти ничего не дал. А почему?

С ним произошло то же самое, что иной раз происходит с нашими техническими новинками. Вот, скажем, купили мы в свое время хорошую машину "фиат" и стали выпускать под названием "Жигули". Однако кому-то пришло в голову модернизировать ее. Поставили новый карбюратор - последнее слово нашей технической мысли, и машина перестала двигаться. Понадобились еще новые усилия, чтобы усовершенствовать этот карбюратор и снова превратить машину в подвижный предмет. А для чего его надо было менять?

Наша чиновная мысль ничуть не уступает технической.

В хороший закон, который предусматривал расширение права на судебную защиту, была внесена маленькая деталь. Даже не новый карбюратор, а жоклер. Чья-то умная голова написала, что обжаловать в суд можно только индивидуальное решение должностного лица. И машина сразу стала. Где они у нас, индивидуальные решения? Председатель райисполкома или заведующий его отделом, следователь прокуратуры или директор завода - никто из них не принимает решения от собственного имени. Они действуют коллегиально или от имени учреждений. А вот на учреждение или на коллегию жаловаться нельзя. Так маленький поворот, незаметный для невооруженного глаза, свел на нет большой замысел.

Откуда это у нас пошло - желание видоизменить устоявшиеся и апробированные в других странах формы? Откуда возникло стремление создавать демократические институты, противостоящие всему предшествующему опыту человечества? Думаю, что это пошло к нам от наших далеких предков, которые мечтали превратить Москву в третий Рим: два погибли, третий у нас, а четвертому не бывать. Это идет от претензии на создание своеобычной цивилизации, которая не была бы похожа ни на Запад, ни на Восток. Потом это нередко перемешивалось с плохо понятыми идеями социализма: в каждый политический институт стремились внести хотя бы маленький жоклер, который нередко превращал его в неработающее учреждение.

Это соображение относится и к вопросу о суде народных заседателей. Не будем скрывать - речь идет о модели суда присяжных. Я впервые внес это предложение еще в 1957 году в одной из моих статей журнала "Коммунист". Вот как давно! И тогда эта идея была отвергнута именно по тем мотивам, что она списана с суда присяжных, то есть с западного опыта. Я, правда, уже тогда мог сказать, что модель нашего суда с двумя народными заседателями, которые все вместе решают и вопросы невиновности, и вопросы мер наказания, тоже имела своих предшественников. Подобная модель существовала только в довоенной Германии.

Сейчас фактически предрешен вопрос о расширении числа народных заседателей по особо важным делам, но остается открытой проблема, будут ли народные заседатели самостоятельно выносить вердикт о виновности. А ведь в этом корень вопроса. Простое увеличение числа народных заседателей абсолютно ничего не даст, кроме дополнительной суеты: куда их сажать в наших плохо оборудованных помещениях, наделять ли всех их правом участвовать в судебном заседании и т. д. Это будет тот же самый жоклер, который останавливает всю машину.

Суть дела как раз в том, чтобы в трудных случаях, которые требуют большого житейского опыта, знания подлинной жизни, а не только закона, доверить этот вопрос о виновности не профессиональным юристам, а простым людям, которые живут в тех же условиях, что и обвиняемый. Введение такого судебного разбирательства даже по немногим случаям имело бы принципиальное значение и для облагораживания всей судебной деятельности. Оно поднимало бы права человека на иную высоту, показывая, что они представляют собой предмет всеобщей заботы и общество не жалеет усилий для справедливого решения.

Еще один стереотип, который пришел к нам от старых времен,- это вера в эффективность жестоких наказаний. Сейчас она опровергнута опытом всего человечества, да и нашей собственной истории. Сколько жестокостей осуществил Сталин, сколько уничтожил людей, чтобы обеспечить свой культ на века. И что же? Десталинизация началась на второй день после кончины. Зачем было громоздить горы трупов, если этот культ не удержался даже одно столетие?

Сейчас складывается всеобщее убеждение в том, что надо решительно преодолеть ненужные жестокости наших уголовных законов. Правда, по одному вопросу мнения расходятся - об отмене смертной казни. Лично я выступаю за такую отмену. Замечу, что дореволюционная программа нашей партии включала такое требование. Всем известно, что Ленин отменил смертную казнь сразу после гражданской войны, в момент, когда не было преодолено сопротивление свергнутой буржуазии, а преступность в стране достигла чудовищных масштабов. Конечно, если ориентироваться на наши чувства, то необходимо сохранить смертную казнь в отношении тех, кто совершает убийства, используя особенно жестокие методы.

Но кроме эмоций есть еще разум. И разум напоминает: насилие рождает насилие, а кровь рождает кровь. Довольно лилось крови в России! Давайте попробуем строить здание общественной морали на другом, гуманном, а значит, и более Прочном фундаменте.

Кроме того, есть еще деловое соображение. Уже сейчас при подготовке проекта Уголовного кодекса многие предлагают сохранить смертную казнь не только в случае убийства, но и по целому ряду других составов преступления. А впоследствии, если в принципе сохранится смертная казнь, ее нетрудно будет распространить на новые и новые виды преступлений. А там недалеко и до рецидива массовых репрессий.

Говорят, что российского человека не устрашить простым тюремным заключением. Я придерживаюсь как раз противоположной точки зрения. Если вместо смертной казни ввести пожизненное заключение, без права помилования, в одиночной камере, то это устрашит потенциального преступника значительно больше, чем угроза смертной казни. Так или иначе здесь есть над чем подумать и о чем поспорить.

Едва ли не самая страшная традиция, которая пришла к нам от наших крепостнических времен,- это подозрительность. Нет дыма без огня - сколько человеческих судеб было исковеркано из-за этого убеждения. Донос - челобитная - тайный суд - опала - казнь.

Такой была традиция политической власти России, которая пришла к нам от монголотатарских, а затем крепостнических времен. В 20-50-х годах эта традиция была восстановлена во всем своем варварском великолепии. После сталинского периода два элемента этой цепи - тайный суд и казнь отпали, но три других все еще продолжают свое действие. Да и тайный суд был отменен не вполне. Сохранялась подозрительность, ужасная привычка слушать доносы. Я видел великих мастеров "накапать начальству". Так, как-то мимоходом, но чтобы задело, осталось в душе и когда-то выплеснулось гневом. Не говорю о Сталине, его подозрительность граничила с паранойей. Но и те, кто боролся против Сталина, тоже любили склонять свое ухо к умелому доносителю.

Семьдесят лет понадобилось, чтобы отказаться от самой презренной и архаичной формы доноса - анонимки. Сейчас настала пора сделать следующий шаг - выбросить на свалку не анонимный, а тайный донос, который отравлял и до сих пор отравляет жизнь тысячам и тысячам людей в нашей стране - коммунистов и беспартийных- и стоящих в самом низу бюрократической лестницы, и вознесенных на политический Олимп. Тайный аппаратный донос, перед которым человек беззащитен, поскольку он даже не знает, ни кто его сочинитель, ни в чем суть обвинения,- этот донос может перевернуть всю судьбу человека.

Надо сломать эту традицию, прежде всего в сознании каждого представителя власти. Затем сломать ее среди многочисленной "дворни", которая нередко окружает "жадною толпой" руководителей разных рангов. Далее сломать ее среди работников органов, ведущих расследование. И уж совершенно отвергнуть эту традицию в суде. Каждый, кто приходит в суд, даже если его приводят в наручниках, приходит туда как исполненный достоинства гражданин Советской страны. И только после тщательного, объективного, честного и справедливого расследования и вынесения приговора может быть доказано, что человек совершил преступление.

В этом, собственно, и заключен принцип презумпции невиновности. Человек считается виновным, когда его вина установлена судебным приговором. Конечно, следователь, который передает дело в суд, не может не быть убежденным, что человек виноват. Но это вопрос личной совести и личной ответственности следователя. А в глазах общества и в глазах всех других должностных лиц человек, предаваемый суду, остается невиновным.

Почему необходимо такое предположение или такая презумпция? Потому что ее альтернативой является противоположный взгляд: раз есть донос, раз есть подозрение, значит, что-то нечисто. И покатилось и поехало...

Из нарушений других гражданских прав мне представляется наиболее чудовищным насильственное заключение в психиатрическую лечебницу. Кто может сказать, сколько было таких случаев, когда расправлялись подобным образом с людьми, которые не хотели смотреть в рот начальству? Чего я абсолютно не понимаю - как наши врачи, представители благородной профессии, участвовали в подобной ужасающей жестокости? Необходимо провести с помощью самых высококвалифицированных специалистов самое тщательное расследование подобных случаев, чтобы навсегда смыть это позорное пятно из нашей гражданской практики. Незаконное заключение в психиатрическую лечебницу должно рассматриваться в Уголовном кодексе как тягчайшее преступление против личности. Что может быть страшнее - превратить здорового человека в больного, разрушить всю его жизнь и жизнь его семьи? Фильм "Полет над гнездом кукушки" показал, что это международная проблема. И у нас, представителей социалистической страны, должны быть абсолютно чистые руки в этом вопросе.

Свобода совести тесно переплетается с не зафиксированной в нашей Конституции свободой убеждения. Важно, конечно, вернуться к тем установлениям, которые были в ленинское время об отношениях между религией и государством, о свободе верований всех религиозных направлений - православного, католического, мусульманского, индуистского, иудейского, а также различных сект и др.

Со времени Петра Великого у нас развилась еще одна традиция - соединение светской и духовной власти, государства и церкви. Петр, правда, сам не претендовал на роль ведущего идеолога, но полностью подчинил церковную деятельность бюрократии. Зато Екатерина II пожелала быть не только императрицей всероссийской, но и великим просветителем своей эпохи. Александр I, тоже не чуждый вначале своего правления либеральных идей, как бы раздвоил себя, воплотившись в двух ипостасях - государственной через Аракчеева и духовной через Сперанского. Раздвоение, однако, быстро закончилось полным торжеством "преданного без лести" и опалой духовного наставника. Николай I считал себя вправе цензурировать Пушкина и в целом направлять процесс культурной жизни народа. Николай II распустил Государственную думу во имя духовного единения нации перед лицом военной угрозы, подписав тем самым себе смертный приговор.

Такой традиции Запад, кстати, не знал. Александр Македонский не претендовал на роль, которую играл его духовный наставник Аристотель. Нерон при всех своих амбициях считался с Сенекой, Людовик XVI терпел Вольтера.

У нас же соединение политического и идеологического начала в деятельности вождя стало традицией. Для Ленина это было понятно, поскольку он пришел к власти прежде всего как идеолог, следовал определенной доктрине и стремился осуществить ее на практике. А вот Сталин уже стал создавать себе мантию самого крупного теоретика после того, как занял пост генерального секретаря ЦК партии. До этого мало кто знал его небольшую брошюру "Анархизм или социализм?", которая не шла ни в какое сравнение с многочисленными книгами и статьями ленинских соратников. Сталин называл партию орденом меченосцев. Здесь одинаково важны оба понятия: и меч, и орден. Религиозное объединение, где сам командор претендовал на истину, единственную и непогрешимую,- и не только в сфере политики и идеологии, но даже в таких отдаленных сферах, как языкознание...

Во времена Брежнева эта претензия лидера на духовное руководство нацией приобрела такие формы, которые не знала вся история человечества. Девять томов произведений человека, который двух слов не написал собственной рукой, премии в качестве ученого и литератора, кажется, вбили последний камень в нелепую традицию соединять в одном лице политика, идеолога, ученого и жреца искусства. Социалистический плюрализм предполагает преодоление этой традиции. Множественность мнений в науке, искусстве, культуре - залог здорового развития общества. Будем надеяться, что закон о гласности отразит новый, а не традиционный подход.

Кто так решил, чтобы при социализме происходило сужение, а не расширение права на передвижение? В период, когда страна находилась в капиталистическом окружении, когда политический режим разъедала идеология и практика культа личности, когда изоляция страны рассматривалась как непременное условие социалистического строительства, больше всего пострадало именно это право. Оно касается не только выезда и въезда за пределы страны, но и права выбирать место жительства внутри ее.

Ни для кого не секрет, что только в конце 50-х годов по инициативе Хрущева крестьянское население получило паспорта и право переселяться в города или другую сельскую местность. А ведь тогда крестьянство насчитывало половину всего населения, и эта половина была лишена одного из самых элементарных человеческих прав. Прописка, которая неизвестна подавляющему большинству стран мира, мотивировалась главным образом перенаселенностью городов и жилищными трудностями. Тем не менее города повсеместно продолжали расти, поскольку бурное развитие индустрии требовало притока новой рабочей силы, а люди селились в бараках, землянках, общежитиях. Они добивались с помощью заинтересованных заводов, фабрик, учреждений преодоления препятствий, воздвигнутых паспортным режимом.

Почему же он сохраняется до сих пор в нетронутом виде? Что это за "священная корова", к которой нельзя подступиться? В Югославии нет паспортной системы, граждане получают паспорта, только когда они хотят выехать за границу. Во многих странах Восточной Европы нет прописки. Что ни говорите, а паспортный режим порожден на две трети системой тотального контроля за гражданами, а не экономическими соображениями. Для начала, на наш взгляд, следовало бы обсудить вопрос о резком ограничении числа тех городов, где сохраняется прописка, а затем об отказе от паспортного режима. Паспорт нужен для осуществления права поездки или выезда за границу.

Сейчас произошла большая либерализация в отношении возможности для любого советского человека поехать в социалистические страны, резко увеличились такие возможности для поездок и в капиталистические страны. Это одно из реальнейших завоеваний демократизации в нашей стране для простого человека. Надо надеяться на дальнейшее продвижение в этом направлении. За такими требованиями стоят не только естественные стремления людей, особенно молодых, увидеть мир, посетить Париж, Лондон, Рим, Нью-Йорк. За этим стоит проблема формирования подлинно открытого общества. Только тогда, когда каждый рабочий, крестьянин, инженер, врач, ученый получит возможность знакомиться с лучшими образцами профессиональной деятельности в современном мире, мы действительно сможем осуществить коренную перестройку нашего труда и его производительности. Ни одна страна в современном мире не может развиваться в одиночку, будучи отрезанной от научных и технических достижений в других странах.

Для осуществления права путешествовать за границу важно решить на честной основе проблему валютного обмена. Сейчас уже многое сделано для этого, однако далеко не все.

Формально существующий курс валюты, как известно, не отражает реальность. В первую очередь нужно рассматривать вопрос о новом туристском курсе в отношениях с социалистическими странами. Здесь есть определенный положительный опыт и взаимная заинтересованность. Но затем придется пересмотреть валютное соотношение и с капиталистическими странами. Конечно, это очень нелегкая проблема. Однако без ее решения право на посещение других стран может оказаться для подавляющего большинства нашего населения пустым звуком.

Пора обсудить вопрос и о незаконном ограничении гражданских прав коммунистов. Сколько раз среди ученых, писателей и журналистов мы сталкивались с таким явлением: наказали человека по партийной или служебной линии и не пускают после этого его за границу, не печатают или плохо печатают статьи в газетах, журналах, книги. Но почему, по какому праву?

Когда суд выносит приговор, он четко указывает, каким ограничениям подвергается виновный - конфискация имущества, ссылка и т. д. Иное дело партийное взыскание. Скажем, вынесли выговор с занесением в личную карточку, это само по себе уже достаточно тяжелое наказание для коммуниста. А потом начинается нечто совершенно незаконное. Это противоречит и Уставу партии, и Конституции СССР. Сложилось так, что пока есть партийное взыскание, человек не может выехать за границу или занимать новую должность. Но кто так судил? И где мера, где критерий для определения степени ограничения гражданских прав? В решении всех этих вопросов фактически царит произвол. Те, у кого больше связей, преодолевают такие ограничения сравнительно легко и быстро, те же, у кого связей меньше, застревают в искусственно созданной изоляции на долгие годы. Это порочная практика.

Из числа других гражданских прав особое внимание заслуживает право на информацию. Это многоплановая проблема Сейчас открыты или открываются многие архивы, которые держали под спудом важнейшие документы, а также книги, касающиеся советской истории, особенно идеологических и политических борений 30-50-х годов. Вероятно, следовало бы продумать порядок обнародования документов, которые отнесены к государственной тайне, через определенный срок. Например, сейчас в США обещают открыть архивы Дж. Кеннеди, включая те, которые были связаны с военной и государственной тайной и находились за семью печатями. Нам тоже нужны стабильные правила, иначе под предлогом секретности можно снова на длительные периоды закрывать информацию от общества. А потом она вываливается на голову неподготовленных людей, особенно молодежи, и деформирует сознание.

Большое значение имело прекращение глушения зарубежных радиостанций. Вопреки опасениям небо не обвалилось и птицы продолжают летать; никакого заметного влияния эта информация на наш нравственный климат не оказала. То же самое относится и к телевизионным передачам. Нам надо включиться в сеть Евровидения, покончив наконец с детским страхом, что они могут воздействовать на нас больше, чем мы на них. То же самое следует сказать и о зарубежной прессе. По меньшей мере странным и нелогичным выглядит положение, когда советские граждане имеют возможность слушать передачи различных радиоголосов на русском языке, в том числе враждебных нам, и не получают доступа к прессе стран Запада. Сейчас, когда многие наши газеты стали издаваться в переводе на иностранные языки, стоит заново продумать вопрос относительно продажи западных газет, по крайней мере в крупнейших городах нашей страны.

Конечно, право на информацию касается не только нашей и зарубежной прессы, радио и телепередач. Это более широкая проблема. И надо думать, что она найдет отражение в готовящемся проекте Закона о гласности. Так или иначе информация должна перестать быть монополией круга посвященных, к ней должны получить доступ все желающие.

Итак, политическая практика выдвинула в качестве главной проблемы действительные гарантии гражданских прав. Это предполагает преодоление предрассудков и устарелых традиций, очищение социализма от всего, что было позаимствовано у худших образцов прошлого.

Политическая культура

Страна пришла в движение. Гласность и демократия дали возможность каждому человеку заявить обо всем, что наболело. По накалу жизни последние три года насыщеннее иных десятилетий - столько проблем поднято на политических форумах, в трудовых коллективах, в печати, литературе, театре, кино, на телевидении. Общественное мнение становится все более важным фактором развития.

Но даже в древние времена было ведомо, что за словом должно следовать дело. Иначе слово только теребит душу. Надо ли говорить, что неконструктивная критика- это начальный уровень общественного сознания. Все справедливо отвергают маниловщину, которая так долго кормила народ очередными обещаниями молочных рек и кисельных берегов. Но не менее вредна и ноздревщина, вздорные эскапады, пустые, как мыльные пузыри. Более всего нужна деловая работа по ускорению развития страны, излечению наших экономических и социальных недугов.

Как говорил М. С. Горбачев на встрече с руководителями средств массовой информации и творческих союзов, сейчас мы как бы заново проходим школу демократии. Работать в новых условиях учатся все - и руководители, и массы, взращивая в общественном сознании семена подлинной политической культуры, которая служит перестройке.

Наша политическая культура имеет достаточно долгую и, будем прямо говорить, довольно противоречивую традицию. А как говорил Пушкин, привычка - душа держав.

За нашими плечами и Киевская Русь, и Новгородское вече, о которых мало кто вспоминает, и 300 лет восточного ига, и Грозный Иоанн, и Петр Великий, и сумрачный Николай I, и жалкий Николай II... Пушкинское "народ безмолвствует" отразило политическую традицию авторитаризма. А незадолго до этого Жан-Жак Руссо вынес ужасающий приговор: в России никогда не будет демократии, поскольку это - страна рабов; народ имеет то правительство, которого заслуживает. Чаадаев, этот печальный русский гений, бросил потомкам исторгнутый из больного сознания крик: Россия - страна без будущего.

К счастью, он ошибся, как ошибся и женевский мечтатель. В Октябре 1917 года веками давимый, но не раздавленный народ, руководимый большевиками, сделал могучий рывок к демократии. Мы - не рабы, рабы - не мы! Но дорога к народовластию была усыпана терниями и обильно полита кровью.

В ленинское время рабочий, матрос, солдат и крестьянин стали учиться управлять государством. Но недостаток общей и политической культуры был не последним фактором, приведшим к тому, что вместо управления через трудящихся стало управление для трудящихся. Тенденция к бюрократизации управления, с которой решительно боролся Ленин, усилилась после его смерти. История еще скажет свое слово о той эпохе. И о том, что было впервые создано на нашей земле (чем мы всегда будем гордиться) самоотверженной, исступленной борьбой партии, всего нашего народа за технический и социальный прогресс. И о том, как наш великий и мужественный народ сумел в Отечественной войне такой страшной ценой выстоять и одержать победу. И о том, что мы не можем, не вправе прощать или оправдывать,- о жестоких репрессиях против кадров в партии, в армии, среди интеллигенции, о человеческих трагедиях.

Кстати, замечу, что сам культ личности не только насаждался сверху. Увы, он отражал собой феномен определенного уровня политической культуры масс.

В период, который наступил после XX съезда КПСС, тоже причудливо перемешались свет и тени. Были созданы гарантии против реставрации культа личности и репрессий. Однако тогда не удалось осуществить радикальное преобразование нашего общества. В 70-е годы стали накапливаться негативные процессы, нерешенные проблемы, явления застоя и консерватизма.

И вот апрель 1985 года. Поистине как мало прожито, как много пережито! Гласность, демократизация, экономические реформы - все это всколыхнуло душу каждого человека.

На наших глазах начала формироваться в значительной степени новая советская политическая культура. А вместе с этим и политический человек-активный участник общественного процесса. Со своим мнением, позицией, со своими предпочтениями и действиями. И тут обнаружилось то, что можно было предполагать заранее. По ряду вопросов мы имеем не вполне совпадающие взгляды, хотя все мы стоим на почве социализма и Советской власти.

Откуда же идет сопротивление перестройке? Кто его носители? Многие убеждены: сопротивляется только бюрократия.

Но это отнюдь не является монополией представителей аппарата управления. Пассивная к переменам часть массы тоже должна быть рассмотрена как фактор торможения перестройки, хотя, за небольшим исключением, люди очень ответственно относятся к происходящему.

Помимо "старого бюрократа", осторожного перестраховщика на поверхность опять пытается выйти эластичный краснобай от перестройки, который процветал в прежнее время и жаждет укрепиться в новом. Однако сейчас нужна не ловкость, не шустрая способность пристроиться к перестройке, а преданность делу, профессионализм, да и обыкновенная порядочность и искренность.

А вот еще один тип имитатора. Избран человек на должность - на заводе, в научном учреждении, в творческой организации. Куда направлена его активность: на общее дело или служение прежде всего самому себе? Как только новый руководитель, так сказать, пристрастится к привычному в прошлом занятию - получение званий, премий, наград, должностей, вояжам по Евро-пам - ясно: это "своекорыстный перестройщик".

Наряду с горячими сторонниками перестройки, буквально выстрадавшими ее на собственном опыте, появляются люди, которые раньше помалкивали, а сейчас торопятся наверстать упущенное, не останавливаясь перед самыми крайними суждениями. Конечно, любое суждение, продиктованное стремлением служить делу обновления, заслуживает внимания. Но право на критику предполагает и право на критику критики, как отмечал Маркс.

Мы слышим, например, легковесные суждения о неизбежности и даже полезности безработицы как пресса, способствующего росту производительности труда.

Надо ли напоминать, что гарантированный труд и социальное обеспечение представляют собой главные завоевания социалистической системы. И никто в нашей стране не согласится отказаться от этих завоеваний, достигнутых дорогой ценой. Но посмотрим на этот вопрос и с практической точки зрения.

Не раз приходилось слышать от руководителей многих предприятий, что они готовы сократить число работающих на одну четверть или даже на треть при условии использования оставшегося фонда для оплаты труда остальных. Одна четверть означает в масштабах страны несколько десятков миллионов человек. Что с ними делать?

Взять их на пенсионное обеспечение государство не в состоянии. Выбросить на улицу - об этом и думать невозможно. Значит, надо искать другие пути - перераспределение и переобучение рабочей силы. Значит, надо всерьез задуматься над тем, какой орган в масштабах страны займется этой проблемой, которая будет становиться все более острой по мере освоения новой техники и технологии, интенсификации труда. Да и справедливо ли будет возлагать на плечи трудящихся бремя переходного периода к новой системе управления экономикой?

Не так наивно выглядит и выдвигаемая дилемма: "свободный рынок" либо плановая экономика. Конечно, сейчас стоит задача развития товарно-денежных отношений. Но выдвижение названной дилеммы способно лишь привести к очередным бесплодным дискуссиям вместо поиска путей осуществления структурных реформ.

Известно, как остро стоят у нас проблемы преодоления сверхцентрализма и ведомственности. 18 миллионов человек в аппарате управления - это слишком большая цена за гипертрофирование принципа централизации. Очевидно, что в условиях реформы, когда главным звеном планирования и управления становится предприятие и объединение, центральный аппарат ведомств и министерств может быть с пользой для дела сокращен вдвое или даже втрое. Но надо ли возвращаться к идее совнархозов, то есть к той попытке, которая не удалась в 60-х годах?

Сейчас накапливается опыт выборов по многомандатной системе в Советах, трудовых коллективах. В ходе первых экспериментов выявились реальные проблемы совершенствования процедуры выдвижения кандидатов, проведения избирательной кампании, развития политической культуры масс. Именно самоуправление должно обеспечить выдвижение на руководящие посты не любого и каждого, а наиболее способных, талантливых организаторов, подлинных деятелей.

"Низы" тоже не свободны от влияния социальных условий. Перестройке сопротивляются и те, кто до сих пор предпочитает получать побольше, а работать поменьше, кто обогащается за счет дефицита.

Решения нужно искать, опираясь на современный опыт и далеко заглянув в будущее. Только глубокие, революционные реформы помогут создать высокоэффективную экономическую систему, вбирающую в себя как губка научно-технический прогресс, способную выдержать конкуренцию с ведущими индустриальными державами современного мира.

Есть еще один тип имитатора. Среди массы людей, честно и добросовестно использующих новые права, в том числе право выбора руководителей, появляются и такие, которые пользуются гласностью, чтобы скомпрометировать требовательных и принципиальных руководителей, более одаренных специалистов, свести личные счеты, захватить те места, которых они не заслуживают по уровню своей профессиональной подготовки.

Еще немало людей, фанатично верящих лишь в одну идею, неспособных даже выслушать оппонента. Они рвутся на улицу, чтобы заявить зачастую необоснованный протест, громить несогласных. Каждая из таких групп противостоит другой, и дай им волю, того и гляди, сойдутся врукопашную.

Как быстро происходит взаимопроникновение демократии и охлократии! (Охлократия, по Аристотелю,- это власть толпы.) Еще вчера, например, представители "Памяти" настаивали на справедливой идее сохранения русской национальной культуры - памятников старины, зодчества, наименований городов, улиц, районов. Словом, защищали наше национальное достояние, широкое использование ценностей прошлого. И это было хорошо. Но к этому движению примазались люди, которые выступают с позиций национализма.

Наше общество самое образованное в мире, но надо ли доказывать, как много еще предстоит сделать для воспитания политической культуры и подлинной цивилизованности, чему Ленин придавал такое огромное значение. Пройдет немало времени, пока все мы действительно овладеем искусством вести честную и добросовестную полемику, выслушивать оппонента и даже противника, преодолевать в себе атавистическое поползновение любой ценой "подавить", "ликвидировать" мнение, не совпадающее с нашим.

Производственная демократия

Сама жизнь поставила на повестку дня необходимость разработки такого фундаментального правового акта, как Закон о государственном предприятии. Этот закон, который введен в действие с 1 января 1988 года, призван коренным образом изменить условия и методы хозяйствования в основном звене экономики, закрепить в деятельности предприятий сочетание планового начала и полного хозрасчета, самостоятельности и ответственности, узаконить новые формы самоуправления, рожденные творчеством масс.

Здесь задача довольно сложная, двуединая. С одной стороны, укрепить персональную ответственность руководителей предприятий, учреждений, не связывать им руки, а расковать их инициативу и одновременно развить коллективизм, коренным образом возвысить участие всех трудящихся в контроле за деятельностью администрации- и в решении общих проблем и особенно проблем социального развития. Руководителям предприятий и учреждений нужны широкие полномочия - финансовые, материальные, административные - для того, чтобы они могли выступать в роли руководителей, а не механических исполнителей идущих сверху или сбоку указаний. Эти полномочия касаются права распоряжаться определенной долей прибыли, заключать договоры с другими предприятиями, выходить на рынок внутри страны, а в определенных пределах - и на внешний рынок, нанимать работников, устанавливать дифференцированную шкалу заработной платы, распределять ресурсы. Эти полномочия касаются и общей стратегии развития предприятия, модернизации техники, внедрения новой технологии, повышения качества продукции, развития всей социальной сферы. Руководство предприятия должно брать на себя всю полноту ответственности за решение этих вопросов. Директор должен быть директором, а не пешкой на шахматной доске, которая целиком зависит от движения более тяжелых фигур.

Но с другой стороны, в связи с этим как раз и возникает самая настоятельная необходимость усиления контроля за деятельностью администрации снизу - всем трудовым коллективом. Речь, конечно, не идет о том, чтобы трудовой коллектив, например, на своих общих собраниях постоянно занимался решением оперативных вопросов предприятия, учреждения, кооператива. Это было бы нелепым извращением демократии и могло бы привести только к дезорганизации всего трудового процесса. Речь идет о другом - о том, чтобы руководители постоянно чувствовали, что подлинными хозяевами на предприятиях, в учреждениях и кооперативах являются трудовые коллективы. Именно им принадлежит решающее слово.

Особенно важен принцип выборности руководителей предприятий, производств, цехов, отделений, участков, ферм и звеньев, бригадиров и мастеров. Современный этап перестройки, переход на новые методы хозяйствования, хозрасчет, самофинансирование и самоокупаемость переводят эту задачу в практическую плоскость. Мера эта важная, необходимая, и она, несомненно, будет с одобрением встречена трудящимися.

Имеющийся опыт показывает значение и другой проблемы самоуправления трудового коллектива: это правильное распределение полномочий, функций, прав и обязанностей всех его институтов, правильное понимание своей роли каждым участником. Как говорили в старину - богово - богу, кесарю - кесарево. Нужен оркестр, где у каждого свой инструмент и все слушаются дирижера. Директор и его заместители, секретарь парткома и его члены, местный комитет, партийное и общее собрание - все должны иметь четко определенный круг полномочий и обязанностей, действуя как хорошо слаженный механизм. Но кроме распределения функций здесь есть еще и различие в подходах. Конечно, и администрация, партком и местком, и весь трудовой коллектив глубоко озабочены тем, чтобы правильно сочетать интересы государства, данного коллектива и каждого работника. Директор заботится о выполнении плана и удовлетворении социальных нужд коллектива, на это же нацелена деятельность партийной и профсоюзной организаций, производственного совещания. И все же между ними имеются серьезные различия. Если администрация, в силу самого своего положения, должна в первую очередь проявлять заботу о выполнении плана, не игнорируя другие задачи, то профсоюзная организация и общее собрание в первую очередь должны проявлять заботу о защите интересов трудового коллектива, законных прав каждого работника.

Эта особенность положения профсоюзов в условиях социализма отмечалась на последнем съезде профессиональных союзов страны. Профсоюзы защищают интересы рабочего человека от бюрократии. В противном случае задачи профсоюзов ничем бы не отличались от задач руководителей производства.

Есть еще одна важная проблема самоуправления трудового коллектива. Это -проблема контроля за выдвижением и сменяемостью руководящих кадров. Здесь у нас имеются прямо противоположные тенденции. В одних случаях, например в колхозах, мы видим невероятную текучесть кадров руководителей. В других случаях, например в научных учреждениях, мы видим, как руководители засиживаются на своих местах чуть ли не на всю жизнь. В то же время - и это главное - при выдвижении руководителя слабо учитывается мнение коллектива. Фактически все решается в вышестоящих организациях.

Как исправить сложившееся положение? Речь идет о том, чтобы ограничить пребывание руководителей заводов, фабрик, кооперативов, научных учреждений, учреждений культуры определенным сроком, скажем не более четырех - шести лет, так, чтобы каждый раз происходило обновление крови в организме, приходил человек с новыми идеями и жаждой их воплощения. Кроме того, следует шире использовать практику экспертных оценок при выдвижении на руководящие должности, а в необходимых случаях шире практиковать прямые выборы руководства. Так или иначе, покончить с застойными явлениями в кадровой политике, которые являются источником бюрократизма и консерватизма.

Широкими возможностями для демократизации процесса управления экономикой и социальной сферой располагают колхозы, социалистическая кооперация. Заслуживают поддержки шаги, уже предпринятые во многих республиках, краях и областях, по расширению кооперативных форм деятельности, имеющих большую перспективу.

В результате первых выборов на съезд Советов и в Верховный Совет СССР должно быть решено самое главное - преобразование Верховного Совета СССР в советский парламент, в корпус законодателей. Зависит это не только от новых установлений, но и от состава избираемых депутатов. Совет становится парламентом, когда в нем работают парламентарии, то есть люди, имеющие свои взгляды и позиции, способные твердо отстаивать их, находить необходимые компромиссы, люди достаточно компетентные, чтобы участвовать в формировании и написании законов (обсуждать законы может любой гражданин). Только когда законы будут готовить сами парламентарии, привлекая, разумеется, экспертов из научной среды, от общественных организаций и аппарата управления, мы сможем говорить о крупном шаге в развитии демократии, о том, что у нас возник ее основной институт.

В решении экономических проблем на первое место выдвигается сейчас аграрная реформа. Не пора ли признать, что колхозы как коллективная форма труда, позаимствованная у промышленного производства, оказались во многом малоэффективными? В некоторых видах производства, например в птицеводстве или хлопководстве, они показали высокий уровень производительности труда. Но можно ли дальше игнорировать тот известный факт, что фермеры, составляющие 2,5 процента населения США, кормят всю страну и продают огромную часть продукции за рубежом? А на наших приусадебных участках, на которые приходится лишь один процент земель, производится почти треть сельскохозяйственной продукции. Вероятно, этот опыт будет учтен в готовящемся законе об аренде, чтобы люди имели возможность заключить договор по своему выбору - либо с колхозом, либо с государством в лице местной власти и им были бы гарантированы и выход на рынок, и закупки техники и удобрений, а главное - закрепление земли.

Развитие рынка и товарно-денежных отношений, хозрасчета поставит политический плюрализм на почву плюрализма экономического, откроет двери состязательности и конкуренции государственной, кооперативной, семейной, индивидуальной и других форм собственности.

Наша перестройка внутри страны столкнулась с острыми проблемами. Благородный замысел руководства страны вести этот процесс не только сверху, как это было во времена Хрущева, но и снизу, начать дело с гласности и демократизации столкнулся с сопротивлением бюрократии и худших представителей толпы.

И в том и в другом явлении нашли свое отражение традиции авторитарно-патриархальной политической культуры. И это неудивительно. Из пут сталинизма и застоя не только власть, но и общество вырывается с огромными шрамами в сознании, душах, привычках. Не напрасно древние говорили, что самым губительным следствием тирании является развращенное общество. Мы столкнулись с парадоксом: для демократизации общества нужна демократизация власти, но для демократизации власти нужно демократическое общество. Нужны люди, способные и умеющие жить с оппонентом. А вовсе не такие, которые - будь то в защиту "левых" или "правых" позиций - жаждут, как минимум, подавить оппонента, согнать его с трибуны, а как максимум - сгноить в концлагере. Терпимость к другим, лояльность, плюралистичность мнений и простая порядочность - вот чего не хватает нашим яростным полемистам. Мне постоянно приходится сталкиваться с этим, особенно во время публичных слушаний по поводу прав человека. И самое важное - всем нам не хватает конструктивных идей. Все мы горазды писать о прошлом и так неохотно анализируем опыт настоящего и обсуждаем проблемы будущего.

Национальная проблема стала средоточием многих борений, хотя за ней высвечивается главная - социальная проблема. Почему у нас произошел такой взрыв национальных чувств? Это очень сложный вопрос. В одном узле здесь сплелись различные течения. Кроме того, очевидно, что в разных районах страны есть свои специфические проблемы - в Армении, Азербайджане или Грузии, в Эстонии или Латвии, на Украине или в России. Но есть и некоторые общие причины.

Первая: надо признать, у нас не было подлинной ленинской федерации. Гладко было на бумаге, а на деле были овраги. Не буду говорить о беспрецедентном геноциде Сталина - переселении целых народов со своих исторических земель. Посмотрите на представительство республик, и особенно малых наций, в центральных министерствах, ведомствах, во всех органах, осуществляющих реальную власть. Здесь происходила постоянная кадровая эрозия. Вторая: возможная угроза ассимиляции - языковой, культурной, даже географической - для малых народов. Это не только наша проблема. Могучая сила интеграции под воздействием технологической революции вызывает могучее сопротивление наций, жаждущих сохранить свои вековые культурные ценности и традиции. Третья причина: посягательство на достижения национальных культур. Уничтожение храмов, запустение старинных городов, пренебрежение к духовному наследию предков. Это коснулось едва ли не всех наших народов.

Но эти причины перекрывают социальные. В условиях экономического дефицита представителям многих наций стало казаться, что их "объедают" другие нации. Такие настроения появились в Прибалтике, но не меньше - среди народов России, которые имеют самый низкий уровень жизни в сравнении с населением других районов страны. А на самом деле всех "объедало" государство с его огромными, в том числе иррациональными, расходами как в капитальном строительстве, так и в военном производстве.

Всем равно была навязана административная система, которая не позволяла каждому человеку, каждому народу быть хозяином производимых продуктов труда.

Как решать эти проблемы, которые касаются едва ли не всех наций и народностей нашей страны? Общий принцип более или менее ясен: нужно удовлетворять законные интересы всех наций, предоставить каждой из них подлинную самостоятельность, экономическую и культурную автономию и одновременно воссоздать подлинную федерацию, взаимовыгодную интеграцию, укрепить наш Союз. Но что именно делать - это нужно решать только совместно, спокойно, постепенно, на основе представительства всей федерации, без навязывания воли большинства меньшинству, а тем более без межнациональных конфликтов.

Самостоятельный массив проблем составляют права, свободы и обязанности граждан в формирующемся правовом социалистическом государстве. Опираясь на социалистические традиции, мы должны выйти на уровень принятых нами международных обязательств в решении вопросов о свободе передвижения, свободе совести, судебной защите прав человека, деятельности неформальных организаций. Начатый у нас переход от государственного социализма к гражданскому социалистическому обществу предполагает все более полное раскрепощение инициативы и самостоятельности в экономической, социальной, культурной и других сферах жизни.