Правдоподобие красоты

Таковы некоторые результаты синкретического творчества, как оно проявляется в науке. Столь же плодотворным синкретизм оказался и в искусстве.

Мы уже вели подробную речь о мастерах Возрождения, которые, решив ряд проблем проективной геометрии, талантливо воплотили эти решения в художественной практике. Здесь отчетливо видно, как искусство помогало науке, а наука искусству. Поэтому JI. да Винчи, человек, хотя и далекий по времени, но близкий нам по духу, провозгласил живопись единственно научной дисциплиной, которая соединяет в одно целое человека и природу. Потому он и успел так много, что являл идеал художника., умножившего свой талант опорой на науку, и образец ученого, прекрасно владевшего мастерством художника.

Из более близкого нам времени выделяются глубоко синкретические работы М. Пришвина. Конечно, М. Пришвин - сначала литератор, художник. Вместе с тем он основательно, во всяком случае, много сильнее, чем это обычно имеет место в литературной практике, использовал методы науки. Так, он писал о себе: "Я беру материал не из книг, а из природы сам непосредственно. Вторая особенность, что я материалы эти стремлюсь получить методически, как в науке".

Синкретизм М. Пришвина питался верой в единство научного и художественного начала, ибо, как он полагал, "наука и искусство (поэзия) вытекают из одного родника и только потом уже расходятся по разным берегам или на разную службу: наука кормит людей, поэзия сватает".

Из мастеров наших дней, владеющих даром этого специфического вида искусства в полной мере, отметим голландского художника М. Эшера, органически соединившего науку с искусством. В его гравюрах "Кубическое пространство", "Лента Мёбиуса", "Разбиение пространства", "Относительность" и других видим, как объективные геометрические характеристики мира находят художественное выражение.

Порой кажется, что М. Эшер вовсе и не художник, а исследователь математических отношений и форм внешней реальности, ученый, который ставит проблемы и отвечает на актуальные вопросы науки. Так, в гравюре "Водопад", например, отражено противоречие между плоскостью и трехмерным пространством. Зритель чувственно видит, что вода падает сверху вниз, но когда пытается проследить, как вода снова поднимается наверх, то, к своему удивлению, этого подъема он не обнаруживает. То место наверху, откуда вода падает, и место, куда она попадает после падения, оказываются на одном и том же горизонтальном уровне, хотя между верхом и низом, то есть по вертикали, определенно видно пространство, их разделяющее. Конечно, чтобы судить о противоречии, надо иметь картину перед глазами. Надеемся, читатель видел и помнит ее изображение.

Характерно, что гравюры М. Эшера можно встретить в ученых трактатах по оптике, а его самого - среди участников различных научных конференций и симпозиумов. Чтобы понять работы этого мастера, приходится обращаться к математическим исследованиям по симметрии и топологии, к трудам физиков по теории относительности, кристаллографии. Сам М. Эшер писал: "Идеи, которые захватили меня, не могли быть переданы словами, для них не существовало письменности, литературы. Но мне показалось, что эти идеи я могу выразить в зрительных образах".

Если, как мы видим, А. Фоменко идет к синкретизму от науки, то М. Эшеру выпала другая стезя. Он прежде всего художник, но художник, соединяющий искусство с наукой. Вместе с тем стоит отметить, что у обоих синкретизм проявляется в наиболее точной дисциплине, какою предстает математика и в какой объединение методов науки и искусства, казалось бы, особенно затруднительно. Потому что она отличается высокой строгостью и чуждается всего неопределенного, размытого, одним словом, того, чем отмечено искусство.

В том же ряду образцов высокого синкретического значения стоят работы советского живописца А. Сарда- на, отдавшего свой талант созданию картин, способных так передавать реальности физического мира, как это науке недоступно. Он пишет "пейзажи" микромира, пытается художественно представить радиоволны и космические лучи, передать в зрительных образах другие явления, лишенные наглядности.

Правдоподобие красоты

Таким образом, история духовного развития человечества предъявляет немало убедительных примеров такого решения творческих задач, когда научные и художественные приемы, способы удачно сочетались в делах одного человека и даже в одном произведении. Это определенно усиливало, умножало возможности как науки, так и искусства и помогает столь же ныне многим деятелям той или другой сфер создавать выдающиеся творения.