Сюжеты для вдохновений

Мы обсудили одну из линий связи науки и искусства, один из каналов, питающих художественное творчество точными математическими методами. Вместе с тем неоспоримо и воздействие остальной науки, взятой в широком значении, как части общекультурного наследия эпохи. В таком понимании наиболее сильные влияния испытывает литература: поэзия, проза, драматургия.

Разумеется, искусство преследует иные, нежели наука, цели и перед писателем или художником и т. п. не стоят задачи продвигать познание к новым рубежам, входить во все оттенки возникающих перед исследователями проблем. Тем не менее творцам художественного не только не чужды интересы науки, но они часто показывают хорошее знакомство с ее успехами, а в иных случаях освоение ими научных результатов несет прямые воздействия на сам художественный процесс.

Художник обитает и творит в определенной культурной среде. Он сын своей эпохи, впитавший ее ценности и ее познания. Как и само искусство, наука - часть интеллектуального богатства века. Без овладения этим богатством не может состояться ни один писатель, поэт или живописец. Ибо оно составляет по аналогии с природным окружением человеческого общества своего рода естественнонаучную экологическую среду творческого искусства.

Прежде всего обнаруживается, что наука предстает для художественной интеллигенции источником информации, питая знаниями, необходимыми каждому образованному человеку. С этой позиции наука дает искусству немало.

Начать с того, что она снабжает темами, сюжетами, замыслами, поставляет образы и прообразы. Конечно, все разделы общественной жизни предлагают искусству материал. Но то, что приносит наука, стоит записать отдельной строкой.

Труд ученого выделен особой метой. Отыскав проблему, он уже отдается ей сполна, будут ли то часы занятий, предусмотренные его профессией, или же часы отдыха и даже сна. У исследователя нет свободного времени, оно все поглощено научной задачей. Иначе говоря, перед нами человек не только высокой цели, но и высокого напряжения, бросивший себя на выполнение задуманной программы.

Сюжетные линии подсказываются наукой и другим путем.

Казалось бы, весьма далекие от литературы события, связанные с созданием микроскопа. А между тем... Известный английский сатирик XVIII века Д. Свифт, узнав из книги голландца А. Левенгука "Тайны природы", какие тонкие детали живых структур мы узнаем, глядя в микроскоп, пожелал лично познакомиться с изобретателем и его изобретением.

Приехал, увидел чудесные картины, и фантазия писателя живо вообразила страну, населенную людьми, уменьшенными в сравнении с обыкновенными в 12 раз. А затем его уж ничто не остановило увидеть другой мир, где, наоборот, все ровно в 12 раз увеличено по отношению к обычным масштабам. Но это не просто сообщества маленьких и больших людей. Это и парадоксальные ситуации, в которые попеременно попадает герой Д. Свифта Гулливер и которые позволили создать блестящую сатиру на современную английскую действительность.

Впрочем, микроскоп не в последний раз оказался "возмутителем спокойствия". Четверть века спустя после Д. Свифта французский сатирик Ф. Вольтер создает образ великана Микромегаса, обитателя мифической планеты, расположенной где-то в районе созвездия Сириус.

Гигант, имеющий рост 32 километра, прыгая с одного небесного тела на другое, наконец добрался до нашей планеты, где занялся наблюдением. Однажды, зачерпнув из Балтийского моря воды, он обнаружил в ней корабль, на котором, как потом выяснилось, целая толпа ученых возвращалась из экспедиции к Полярному кругу. Вот здесь и появляется микроскоп. Микромегас разглядел в него корабль, кита, однако ученых увидеть не мог. Они оказались настолько ничтожными, что никакой микроскоп помочь тут был не в силах, хотя все уверяли, что ученые там должны находиться.

Наука определяет художественную тематику и тем, что поставляет новые понятия, слова, выражения. Полистаем современных поэтов. Не только отдельные стихотворения, целые сборники пестрят такими, к примеру, названиями, как "Антимиры", "Кардиограмма", "Парабола".

И конечно, заимствования часто обрастают новыми оттенками, расширяя свои значения. Скажем, в выражениях такого вида, как "умственный горизонт", "в зените славы", "точка замерзания" исходные смыслы терминов "горизонт", "зенит", "точка" обрели дополнительную окраску, основательно изменив первоначальное свое содержание. Столь же по-новому, со свежими чувствами мы встречаем явившиеся из научного обихода слова, получившие в литературной практике совсем иные применения: "вирус расхлябанности", "хроническая немощь" и даже "хроническое непонимание".

Однако слой заимствований (сюжетов, образов, понятий) лишь внешний слой влияний, которые оказывает наука на искусство. Есть более глубинный уровень их взаимоотношений. От науки к искусству постоянно идут живительные токи, несущие не просто темы, но и настоящее вдохновение.

Так, знакомство поэта В. Брюсова с миром стройной математической реальности побудило его написать о ней настоящий гимн. Появились строки о "царственных числах", вступая в область которых "объемлет нас непредсказанный трепет":

Вам поклоняюсь, вас желаю, числа! 
Свободные, бесплотные, как тени, 
Вы радугой связующей повисли 
К раздумиям с вершины вдохновенья. 

Очевидно, каждая наука по своим, ей известным каналам воздействует на воображение художников. Надо полагать, не прошло бесследно для выдающегося русского композитора Н. Римского-Корсакова сильное увлечение астрономией. И если, к примеру, слушая его "Ночь перед рождеством", мы восхищаемся музыкальными образами, рисующими величественную картину зимнего звездного неба, то, наверное, частица "вины" в этом ложится на астрономические занятия автора оперы.

Астрономия явилась источником творческих радостей и для известного советского композитора И. Дунаевского, так же страстно увлекавшегося ею. Он воспринимал содержание этой науки по-своему, переводя его в художественные образы. Поэтому астрономия открывалась ему не просто как сумма знаний. "В ней такая музыка,- заявил он однажды, - которую очень немногим удалось передать в звуках". Эти мысли нашли отклик и в замечаниях писателя К. Паустовского, адресованных уже смежному, поэтическому, ведомству: "Насколько более действенной и величественной стала бы любимая поэтами тема звездного неба, если бы они хорошо знали астрономию".

Итак, наука посылает людям искусства импульсы, сообщает вдохновение, обогащая его таким содержанием, которое способно пробуждать интересные художественные решения. Следовательно, общение писателей, композиторов, поэтов с научным миром должно состоять не просто в ознакомлении с добытой там информацией и ее воспроизведением в своих сочинениях, но в таком освоении, которое помогало бы совершать эстетические открытия. Скажем, изучив квантовую механику, поэт не будет излагать в стихах содержание этой теории. Однако ее идеи, ее необычные положения, несомненно, способны пробудить новые ассоциации, внести в его душу смятение, порыв и как-то отразиться в творчестве.

Сюжеты для вдохновений

Вот только один, но, полагаем, веский пример. Речь идет об известном болгарском прозаике, авторе таких романов, как "Звезды над нами", "Ночью на белых конях" и других, П. Вежинове. Писатель называет свою творческую манеру "условно-метафорической" и считает, что она состоит в определенном согласии с капитальными научными открытиями века - квантовой механикой и теорией относительности.

Их влияние видится ему в следующем. Современная наука демонстрирует парадоксальный стиль мышления, который помогает приблизиться к истине скорее, нежели опирающийся на привычные представления ход рассуждений.

А что делает сам П. Вежинов? Берем повесть "Барьер". События, происходящие в ней, довольно странные, вполне сверхъестественные. Герой, например, временами свободно парит над пространством без каких-либо поддерживающих полет опор и механизмов. Автор разъясняет, что в период работы над повестью он испытал сильное влияние личности А. Эйнштейна и даже опирался на его идеи. Возникло желание рассказать читателю о новых, еще не описанных литературой измерениях человеческой души, "о новых закономерностях, которые сможет подсказать нам ее будущее развитие, ее высокий полет или глубокое падение". И чтобы не оставлять никаких сомнений по поводу истоков его эстетической позиции, П. Вежинов еще раз напоминает: "Самое важное в художественном произведении - позиция автора... Точка зрения наблюдателя - вернемся к А. Эйнштейну - является решающей в постижении объективной истины".

А теперь возьмем высшие пласты воздействий науки на искусство. Ее влияние простирается столь далеко, что порой затрагивает мировоззренческие установки художника, формируя его подход к окружающему, его философскую позицию. Проникая внутрь вещества или уходя в космические просторы, наука все более меняет наши понятия о мире. Ее достижения раздвигают пределы человеческого опыта, выводят за горизонты привычного видения, приглашая обживать завоеванные ею земли.

Под напором научных успехов и художник начинает мыслить более раскованно, обогащаясь новыми категориями, новыми взглядами на действительность. Такие перемены особенно заметны во времена научных открытий, несущих "взрывоопасные" для прежних парадигм идеи. Как тут не вспомнить, к примеру, известное стихотворение В. Брюсова "Мир электронов", определенно явившееся поэтическим отголоском на потрясающие события века - установление делимости атома:

Быть может, эти электроны - 
Миры, где пять материков, 
Искусства, знанья, войны, троны 
И память сорока веков! 
Еще, быть может, каждый атом - 
Вселенная, где сто планет. 
Там все, что здесь в объеме сжатом, 
Но также то, чего здесь нет. 

И далее поэт завершает свои размышления такой далеко не тривиальной догадкой:

Их меры малы, но все та же 
Их бесконечность, как и здесь. 

В. Брюсов касается очень тонких проблем мироздания, совершая настоящий прорыв в будущее науки.

Впрочем, тут начинаются чужие земли - территория одной из следующих глав, которая расскажет о завоеваниях в науке, сделанных не ею, а представителями искусства, явившимися провозвестниками новых научных идей. А пока наша задача поскромнее - сообщить про те возмущения, что накладываются на художника при его, соприкосновении с результатами, добытыми естествознанием.

Очевидно, нынешнее время - время крутых научных и технических поворотов - оказывает свои воздействия. НТР - факт, который едва ли пройдет мимо, не достигнув мыслей и чувств современного человека и в первую голову, конечно, человека, причастного художественному творчеству. Насколько решительно она преобразует внешнюю среду, столь же неумолимо ее вторжение и во внутренний мир людей, в круг человеческих восприятий.

Итак, давление научно-технических успехов на работу мастеров искусства неизбежно. Хотелось подвести черту состоявшемуся разговору рассуждением современного английского писателя Д. Олдриджа. Он следующим образом характеризовал перемены в мироощущениях художника, вызванные прогрессом познаний: "Невозможно бродить сегодня по серым улицам Лондона с теми же чувствами, что и вчера, когда мир оставался еще старой привычной планетой. Нет, мир стал иным с того момента, как Юрий Гагарин вышел на орбиту и облетел вокруг земного шара".

Убедительные слова. Добавим лишь, что другими видятся не только земные, но и более далекие предметы. Кто после известных ощущений, связанных с освоением Луны, а совсем недавно и Венеры, не ловил себя на мысли, что они кажутся теперь ближе и воспринимаются не такими уж таинственными, как в прежние времена. Значит, и писать о них надо сейчас в иной тональности, составлять новые песни.

Человечество сжимает расстояния, отделяющие другие планеты и небесные тела, для которых будут (должны будут) найдены поэтические слова и выражения, приличествующие современному для этих тел и планет мироощущению. Разрывая земные притяжения, все увереннее овладевая внешним пространством, наука ведет за собой в неизведанные дали, помогая приблизить их, сделать понятными. Все, что постигает ученый, должно ложиться и на душу человека искусства, вносить перемены в его художественный стиль. Словом, наука, добывая в больших трудах новые тайны, продвигая человечество по дороге познания, предъявляет и соответствующие требования к искусству. Как справедливо замечено, "век воздухоплавания имеет право на свои мелодии".