земляные яблоки

Сумрачным зимним вечером у петербургского дворца графа Шереметева остановился заснеженный в дальней дороге роскошный экипаж. Выбежавшим налегке из парадного подъезда слугам изрядно до­велось померзнуть, так как только с выходом самого графа состоялась церемония вручения заморского дара, доставленного вместе с приложенной к нему царской грамотой. И понеслась по городу весть о за­видном внимании молодого царя Петра I, не забы­вавшего одаривать одного из своих приближенных даже во время дальнего заграничного путешествия.

Случай в Петербурге

А продрогшие слуги, с подобающим почтением внеся во дворец весьма увесистый подарок, стояли перед графом не менее озадаченные, чем и сам ба­рин. Развернув укутанный дорогим мехом объемис­тый сверток, все удивились оказавшемуся в нем простому холщовому мешку. Когда же его развяза­ли, удивление сменилось разочарованием. В мешке были неказистые, землистого цвета, никем ранее не виденные плоды. При почтительном внимании при­сутствующих сиятельный с притворным умилением на лице взял один из плодов двумя пальцами и по­пытался отведать, но тут же, не выдержав, сплюнул.

- Из самого из Роттердама-с! - выдавил один из приближенных, бережно поглаживая злосчастный мешок.

Это был первый официальный визит земляных яблок в Россию.

Около ста лет были они уже известны европей­цам, но прочного положения все еще не успели обрести. Никто даже не мог определенно сказать: где, когда и по чьей воле они здесь появились. По­говаривали, что пришли они из Испании, куда были привезены каким-то мореплавателем из Нового Све­та. Однако в самой Испании большое значение зем­ляных яблок уразумели в последнюю очередь.

Но как бы там ни было, а все же именно из Испании, утверждает большинство источников, нача­ли по Европе свое путешествие диковинные плоды. Как подарок папе римскому отсюда они попали в Италию, где, к слову сказать, и получили тепереш­нее, каждому почти с пеленок известное имя: карто­фель. Назвали их так итальянцы, оказывается, по чистой случайности: всего лишь из-за формы и под­земного образа жизни яблок, напоминавшим италь­янцам, хоть и отдаленно, их излюбленное яство: гри­бы трюфели (тартуффоли). Именно от этих грибов, великолепно растущих не только в Италии, но и у нас где-нибудь в Подмосковье, получили свое название и шоколадные конфеты трюфели. Имен у картофеля за всю его историю было изрядное количество. Однако итальянское оказалось, пожалуй, самым живучим, хотя минуло немало лет, прежде чем из слова «тар­туффоли» получился «картофель».

Немало других приключений пережил американ­ский «плод». Два клубня из первой испанской партии земляных яблок удалось согласно имеющимся сведениям заполучить ботанику Каролю Клузиусу (1565 год). Из них-то он и вырастил по одному опыт­ному кусту в Венском ботаническом саду и во Франк­фурте. Со временем новому растению ученый при­своил, впрочем, так и не прижившееся научное имя: папа перуанский.

В 1589 году по просьбе Клузиуса бельгийский художник Филипп де Севри сделал первый акварель­ный «портрет» картофеля и поставил под ним подпись: «тартуфель». Спустя несколько лет англий­ский ботаник Джерард описал картофель под совсем уж произвольным названием: батат виргинский.

И только швейцарец Бохен, изучавший картофель в 1596 году, дал ему сохранившееся до сих пор науч­ное название - Соланум туберозум.

Ревностным поборником возделывания картофеля был прусский король Фридрих Вильгельм I. После опустошительной 30-летней войны он провозгласил его культуру национальной обязанностью немцев. Еще в большей мере картофель насаждал несколько позднее Фридрих II, прибегая при этом даже к по­мощи своих драгун, которые жестоко подавляли сти­хийно возникавшие в деревнях «картофельные бунты».

Не сразу внедрился картофель во Франции, хотя там не было недостатка в весьма активных энтузиас­тах. Незаурядную энергию и изобретательность в по­пуляризации картофеля проявил французский химик и фармацевт Пармантье. Он устраивал бесплатные обеды из одних лишь картофельных блюд, сопровож­дая их занимательными беседами и остроумными комментариями. Не раз обращался Пармантье с горя­чими призывами и к парижской знати, не оставляя без внимания и королевский двор. Ему удалось скло­нить на свою сторону даже французскую королеву, включившую по его просьбе цветок картофеля в свой туалет. Простой расчет настойчивого картофелелюба скоро оправдался. Спрос на цветы нового растения быстро возрос, так как ни одна уважающая себя парижанка не хотела отставать от первой законода­тельницы мод.

Пока Пармантье развивал свою пропаганду, воз­никла знаменитая, впоследствии «растительная», фир­ма Вильморенов. Она-то и поставила культуру кар­тофеля на деловую основу, позаботившись также и об официальном признании своего приоритета в рас­пространении этого продукта по стране. Тем временем земляные яблоки постепенно завоевывали все новые и новые страны: Швейцарию, Голландию, Ирландию... Из Ирландии они попали и в Северную Америку, где долго были известны как «ирландский картофель». Позже немалый вклад в его селекцию внес известный кудесник Лютер Бербанк, создавший ряд превосход­ных сортов картофеля для своего континента.

Все больше сторонников завоевывал картофель в Европе и как продукт питания. В Англии решением королевского двора его объявляют праздничной пи­щей; приобщаются к новой еде и в других странах. Не обходилось, конечно, и без казусов. Рассказы­вают, что некоторые поборники нового растения, разводя его с большим рвением, но, зная о нем лишь понаслышке, старательно собирали завязавшиеся на ботве после цветения зеленые плодики и, заготовив их в достаточном количестве, пытались отведать ва­реными, а то и сырыми.

Все чаще доходили теперь вести о земляных ябло­ках и в Россию. И хотя первый визит в заснеженную империю оказался не вполне удачным, именно в Рос­сии открылась еще одна и, пожалуй, наиболее блис­тательная страница всей его многовековой исто­рии.

Мешок, посланный Шереметеву Петром I во вре­мя его первого заграничного путешествия вместе с повелением разослать клубни по всей России «на расплод», ясно говорит о симпатиях молодого царя к новому растению и о планах, которые он с ним связывал. Однако заметного следа эта попыт­ка не оставила. То ли отягощенный иными заботами Петр упустил из виду свою картофельную затею, то ли в губерниях не дали ей должного хода. Вероят­но, сыграло свою роль и противодействие царскому нововведению со стороны невежественного духовен­ства. «Богу противным фруктом» часто называли попы картофель и в петровские и в более поздние времена, клеймя его перед народом с амвона как «нечестивый плод», «чертово яблоко». «Картоха про­клята», - настойчиво твердили в своих молитвах и раскольники. Однако уже к 30-40-м годам XVIII ве­ка земляное яблоко в России приобретает все боль­ше сторонников, а среди петербургской знати стано­вится даже вполне обычной пищей. Но, появляясь изредка и в других российских губерниях, картофель оседает главным образом в богатых поместьях.

При Екатерине II власти предпринимают новые усилия. В 1765 году по инициативе Государственной Медицинской коллегии сенат издает указ «О разводе и употреблении земляных яблоков, которые назы­ваются в иных местах «тартуфелями» или «картуфелями». Одновременно рассылаются по стране и спе­циальные наставления.

«Что же принадлежит до тех яблоков, - говорит­ся в протоколе заседания сената, - откуда их полу­чить можно, то оных в С.-Петербурге весьма уже много, да и у некоторых партикулярных людей раз­водится, а потому и впредь без дальнего труда - всюду их доставать можно будет».

Не очень-то, но возымел все же некоторое дейст­вие сенатский указ. Уже в «Черниговского намест­ничества топографическом описании 1783-1784 годов» врач Афанасий Шафонский сообщает, что картофель на огородах и полях почти всех уездов является «обыкновенным произрастением».

А пермяки, встретившие, подобно немцам, «кар­тофельными бунтами» повеление государыни о раз­ведении «тартуфелей», через каких-нибудь 30-40 лет уже «употребляют оной печеной, вареной, в кашах и делают также из него с помощью муки свои пиро­ги и шаньги; а в городах сдабривают им супы, гото­вят с жарким и делают из него муку для приготов­ления киселей». Так сообщается в «Хозяйственном описании Пермской губернии», изданном в 1804 году. Там же говорится и о товарности, сортовых достоин­ствах плода, не столь давно клеймившегося нечес­тивым: «Деревенские жители довольно уже про­дают картофеля в городе Перми; часто видеть слу­чается отменной крупной белой картофель, в Перм­ском уезде разводимый, которою почва весьма к то­му способна».

Большой вклад в «картофельное дело» внесло созданное в 1765 году Вольное экономическое обще­ство, регулярно издававшее свои «Труды... к поощре­нию в России земледелия и домостроительства». В 1770 году в них были напечатаны и «Примечания о картофеле» выдающегося русского агронома Андрея Тимофеевича Болотова. Это была одна из первых и наиболее обстоятельных работ «О заведении, сажании и размножении картофеля», а также «О собира­нии и содержании оных».

«Плодородие сего произрастения, - писал А. Т. Болотов о картофеле, - превосходит почти вся­кое чаяние: яблоки не только по всем оного кореньям вырастают, но и самая наружная трава сего произ­растения к произведению плодов способна».

Крупнейший знаток сельскохозяйственной науки и практики своего времени Болотов весьма ориги­нально и разносторонне изучал картофель, прежде чем опубликовать свои «Примечания». Испытав спо­собность засыпанной землей картофельной ботвы к образованию клубней, он интересно рассказывает о новом своем опыте, к которому его побудили полу­ченные результаты- «Второй опыт состоял в том, что я, нарезав картофельной травы, сажал оную по при­меру мяты без кореньев и хотел видеть, примется ли она и что произойдет. Она, к великому моему удо­вольствию, не только принялась очень скоро, но от каждого посаженного сим образом без корня черен­ка к осени родилось по 20 и более яблок. Сие сред­ство к поспешествованию урожая полюбилось мне еще больше прежнего, и для того повторял я сей опыт несколько раз с потребными к тому примечаниями...»

Московский статистик С. Чернов в 1811 году убе­дительно свидетельствует о развитии картофелевод­ства в Средней России: «Из огородных продуктов картофель во многих городах и селениях в столь ве­ликом употреблении, что сделался уже почти необ­ходимой потребностью в пище и более у простого народа».

Еще раньше, в конце XVIII века, ряд авторов сообщает о возделывании картофеля в Иркутской губернии, на Камчатке и даже на Аляске, принадлежавшей тогда России. Академик П. С. Паллас, мно­го путешествовавший по Сибири, еще в 1782 году писал, что в тех местах жители практикуют разведе­ние картофеля «в обыкновении». Как раз эти сви­детельства вместе с другими фактами и породили мысль о возможности более раннего прихода на на­ши земли картофеля, притом иными путями.

К столь смелому предположению мы еще вернем­ся, а теперь хотя бы вкратце познакомимся с самим картофелем. Это предложение может, конечно, уди­вить читателя: кто не ел картофеля в мундире или жаренным в масле, в виде традиционного пюре или в составе десятков, а то и сотен разнообразнейших блюд! В одном из номеров журнала «Работница» хозяйкам, например, рекомендуются «24 блюда из картошки», а в толстенной «Книге о вкусной и здо­ровой пище» рецептура картофельных яств столь обширна, что занимает добрую сотню страниц.

Не мудрено, что народ сейчас с почтением гово­рит о некогда отвергавшихся «яблоках»: «Картошка хлебу присошка», «Картофель хлебу подпора». Те­перь картофель и официально величают вторым хле­бом, а агрономы давно оценили его как страховую культуру. Наскочит непогода, пожжет хлеба, тут картофель и приходит на выручку: заботливый, уме­лый уход обеспечивает хороший его урожай почти при любых капризах природы.

Наука отправила картофель в семейство паслено­вых. Помимо того, что это семейство выделяется своей многочисленностью (около 3000 видов), оно еще отличается большим разнообразием включаемых в него родов и видов.

Поэтому, как бы ни казалось странным, карто­фель состоит в достаточно близком родстве с сочны­ми томатами, сладкими перцами, завсегдатаем сва­лок - кустарником дерезой, вонючим табаком - махоркой, ядовитыми беленой и дурманом. Да кар­тофель и сам содержит в своей ботве, равно как и в позеленевших частях клубней, сильнодействующее ядовитое вещество - соланин. Из-за него-то и избе­гают поедать ботву картофеля домашние животные, а человеку следует после соприкосновения с ботвой хорошо вымыть руки. Не следует, конечно, исполь­зовать в пищу и позеленевшие клубни картофеля.

Что же касается местожительства весьма много­численной картофельной родни, то ее можно встре­тить почти по всему свету, а в тропиках она найдет­ся и среди знаменитых лиан и меж исполинских деревьев в джунглях. Только род картофеля состоит более чем из 200 видов, причем около 150 - способ­ны образовывать клубни. Ряд клубненосных видов картофеля, в свою очередь, объединяет по нескольку сотен сортов, отличающихся формой, величиной, окраской, вкусом и химическим составом клубней.

Только в нашей стране широко возделывается около 100 сортов картофеля, относящихся всего лишь к одному его виду, а занимают они поля площадью почти в 9 миллионов гектаров, мировой же «карто­фельный огород» раскинулся без малого на 25 мил­лионах гектаров, ежегодно принося урожаи гораздо большие, чем любой из возделываемых хлебных злаков.

Столь обширные владения картофеля обусловле­ны, конечно, не одними пищевыми потребностями людей. Лишь в начале его карьеры картофель употребляли только в пищу. Но скоро он завоевал право именоваться первостепенной кормовой культурой (в одном килограмме - 840 калорий; углеводы, бел­ки, соли, витамины), затем стал еще и надежным поставщиком ценного технического сырья для про­мышленности. Ведь с единицы площади он дает боль­ше крахмала (а значит, и спирта и многих других его производных), чем это под силу любому из хлеб­ных злаков. С одного «картофельного» гектара мож­но, например, получить около 1700 литров спирта, тогда как с гектара ячменя выйдет всего лишь 360, из ржи - 350 литров, а из овса и проса - и того меньше.

Недаром выдающийся агроном, академик Д. Н. Прянишников, сказал: «Выращивать карто­фель - это то же, что получать три колоса там, где раньше рос один». И вот одни картофелины укреп­ляют наш обеденный стол, а другие превращаются в автопокрышки и кинофотопленки, высокоценные лаки для окраски подводных лодок и самолетов, искусственный шелк и духи, разнообразные пласт­массы, лекарства и сотни других самых разных из­делий.

Нуждаясь в удобрении, систематическом рыхле­нии и полке сорняков, картофель всегда оставляет после себя поле в отличном состоянии, вполне при­годном для возделывания почти всех сельскохозяй­ственных культур.

- Чудесное растение! - восхищаются агрономы картофелем как культурой-предшественником, одна­ко при случае не преминут подчеркнуть, что вся сила его в клубнях.

Они интересны и с ботанической стороны, так как представляют собой не что иное, как утолщенный, непомерно вздувшийся подземный стебель. В том, что это действительно так, очень легко убедиться. Посмотрите внимательно на любую картофелину. Не­трудно заметить, что вся она усажена многими пря­чущимися в небольших ямочках почками - глазками. При заметном потеплении или где-нибудь в ком­нате они дружно наклевываются, прорастая молоды­ми стебельками. Этим-то картофельный «плод» и выдает свою «стеблевую природу». Ведь настоящим корням не свойственно образовывать почки!

Картошка

Установлено, что такое свойство стебля не «празд­ная затея» картофеля. Однолетнее теплолюбивое растение, он когда-то долго жил дикарем в благодатных тропиках, вполне удовлетворительно множась своими мелкими семенами, образующимися в настоя­щих зеленых картофельных плодиках на его ботве. Но с ухудшением условий, возможно, вызванных го­рообразовательными процессами, семенное размно­жение стало давать перебои. Все чаще мерзли неж­ные побеги, не успев взрастить плоды с полноценны­ми семенами. «Опасаясь» за будущее и как бы не вполне доверяя своему старому способу размноже­ния, заботливое растение выработало более надеж­ное приспособление к продлению своего рода. Так возникло оригинальное «изобретение», воору­жившее картофель против невзгод запасливо создан­ными и надежно упрятанными в землю стеблями - клубнями.

Но, как говорится, от одной беды убежишь, вто­рую встретишь. Холодную непогоду картофель как-то «перехитрил», а от всепроникающей человеческой мысли разве уйдешь? Отложенные в клубнях «про черный день» запасы питательных веществ очень уж понравились человеку! Так состоялось одно из вели­чайших открытий, плоды которого и поныне ежеднев­но пожинают миллионы людей.

Правда, человек только в самом начале, и то короткое время, побыл на иждивении у дикого кар­тофеля. Зато в последующие века упорным творческим трудом он изо дня в день совершенствовал и множил род «земляных яблок», отдав им постепенно во владения много лучших земель на всех конти­нентах.

- А кто же был первооткрывателем? Где? Когда?

На эти, как и на многие другие вопросы, давно ушедшие века не сохранили ответов. Можно, пожа­луй, только указать, и то довольно неопределенно, весьма обширные районы, откуда, по мнению ученых-ботаников, пришел картофель. К ним относятся вы­сокогорья Анд тропической части Южной Америки (2500-4800 метров над уровнем моря), а также уме­ренные широты центрального Чили вместе с остро­вом Чилоэ.

В глубокой древности местное население, обна­ружив в земле клубни, названные им «папа», тем самым познало первый секрет картофеля. Правда, дикие «папа» родились мелкими, горькими и, что осо­бенно плохо, совсем непригодными для сколько-нибудь длительного хранения. Но когда человека не выручал упорный труд, помноженный на наблюда­тельность и изобретательность?

Немало пришлось поломать голову, прежде чем удалось изобрести очень простой и на удивление высокоэффективный способ изготовления консервиро­ванных клубней «папа-чуньо». Промораживая клубни во время ночных заморозков и подсушивая днем на солнце, люди добивались нужного им результата. Подмороженные, но оттаявшие днем плоды осторож­но разминались ногами, выдавленная при этом вода испарялась, а по завершении многодневного процес­са «консервирования», готовое «чуньо» промывали водой и уже окончательно подсушивали. Полученный продукт лишался первоначальной горечи и превос­ходно хранился до нового урожая.

Зародилась и первобытная агротехника «папа». Не удивительно, что вскоре он сделался главной пи­щей туземцев, а со временем даже стал объектом поклонения и, конечно, предметом меновой торгов­ли. «Еда без чуньо - что жизнь без любви», - и те­перь вспоминают древнюю поговорку своих предков индейцы южноамериканских Анд.

Наступил 1537 год. Незваная испанская экспеди­ция Гонсало Хименеса де Косада, заняв в Южной Америке индейское селение Сорокота, обнаружила среди покинутых туземцами съестных запасов и за­гадочное чуньо. Первое знакомство европейцев с «мучнистыми корнями приятного вкуса» с тех пор и считается открытием картофеля для Старого Света.

Советский ученый В. Н. Черкасов высказал, прав­да, предположение о более раннем проникновении «папа» из Южной Америки на Евро-Азиатский мате­рик. Путь его, по мнению ученого, лежал через Аляс­ку, Чукотку и Камчатку. Будущие исследования уточ­нят, какая точка зрения правильна: надо сказать, что в испанском варианте проникновения картофеля в Европу до сих пор далеко не все ясно. Нет еще, например, твердого доказательства, в каком виде он был доставлен испанцами в Европу. Очень уж мало­вероятным представляется длительное путешествие здоровых, не проросших клубней «папа» через тропики, тогда как семенной способ его раз­ведения к этому времени у индейцев уже не был в ходу.

Словом, спор этот - дело историков, мы же пока что вспомним еще об одном открытии картофеля, сделанном советскими ботаниками во главе с неуто­мимым академиком-путешественником Николаем Ивановичем Вавиловым. Дело в том, что со времени «картофельной эпидемии», охватившей Европу с XVI века и перекинувшейся затем в Азию, Север­ную Америку и даже частично в Африку с Австра­лией, везде в «сфере картофельного обращения» бы­товали сорта, происходившие от одного-двух диких его видов.

Громадная же «орда» картофельных дикарей, ис­числяемая более чем 200 видами, до недавнего вре­мени оставалась не только нетронутой, но по суще­ству, неведомой даже специалистам- Поэтому Н. И. Вавилов с 1925 года и возглавляет ряд экспе­диций в сердце «картофельной империи» - малоис­следованные и труднодоступные горные районы Анд. Участники этих походов советские ученые-ботаники С. В. Юзепчук, С. М. Букасов и другие открывают, изучают и описывают многие новые виды дикого и культурного картофеля на его исконной родине в Пе­ру, Чили, Боливии... Их примеру следуют ботаники Англии, Швеции, Голландии, США и других стран. Открытые с большим трудом «секреты» картофель­ного рода намного облегчили селекцию новых сортов, борьбу с многочисленными вредителями и болезня­ми земляных «плодов». Только благодаря этим откры­тиям наших ботаников теперь уже выведен ряд пре­восходных сортов картофеля, устойчивых даже к та­ким извечным и злейшим его врагам, как картофель­ная нематода, колорадский жук, рак.

Уникальным очагом дикого и культурного карто­феля с давних пор считается небольшой остров Чилоэ, расположенный вблизи Чили. Он был базой, где производились заготовки продовольственного карто­феля для парусных каравелл, отправлявшихся в пла­ванье по Тихому океану. До сих пор идет отсюда картофель большим потоком на материк. Еще и теперь сохранился тут старинный промысел по достав­ке картофельных клубней на берег парусными шху­нами. На «Картофельном острове», как иногда на­зывают Чилоэ, не забывают и дикий картофель: местные колдуны широко используют его в ритуаль­ных целях и почему-то величают «травой страха».

Иная судьба сложилась у картофеля на его новой евро-азиатской родине и особенно в нашей стране. Хотя и не вышел он у нас в ранг «главного хлеба», но почитаем и любим почти повсеместно.

Множество ученых - в подмосковном Всесоюз­ном институте картофельного хозяйства, во Всесоюз­ном институте растениеводства в Ленинграде, в Украинском институте овощеводства и картофеля, что в Харькове, и в десятках других научных учрежде­ний - трудятся над, казалось бы, столь простыми «проблемами картофеля».

Может быть, вы, уважаемый читатель, уже уста­ли от затянувшейся «картофельной повести»? Тогда закончим ее словами веселой, задорной песенки, без которой не обходится ни один пионерский поход;

 
Дым костра, углей сиянье, 
Серый пепел и зола. 
Дразнит наше обонянье 
Дух картошки у костра. 
Здравствуй, милая 
             картошка, 
Низко бьем тебе челом! 
Даже дальняя дорожка 
Нам с тобою нипочем! 
Ах, картошка, объеденье, 
Пионеров идеал! 
Тот не знает наслажденья, 
Кто картошки не едал!