АТЕИЗМ — ПРОТИВ САМОДЕРЖАВИЯ

Выдающимся атеистом своего времени был великий русский ученый М. В. Ломоносов (1711 —1765). Как известно, Ломоносов являлся не только гениальным естествоиспытателем, талантливым поэтом и блестящим организатором науки, но и философом. В своих философских воззрениях он придерживался уже знакомой нам теории «двойственной истины». Это была единственная в ту пору возможность оградить науку от влияния религии, отстоять ее самостоятельность и независимость.

«Многие думают, — писал Ломоносов, — что все, как видим, сначала творцом создано... и поэтому де не надобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами-и положением мест разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно... знанию шара земного...». (Ломоносов М. В. Поли. собр. соч.: В 10 т. - М., 1954.- Т. 5. - С. 574-575. )

Огромное значение для развития естественнонаучных основ атеизма имели научные исследования Ломоносова, прежде всего экспериментальное доказательство закона сохранения вещества и, в особенности, открытие закона сохранения движения: «...первичное движение... в себе самом имеет свое основание... не может иметь начала, но должно существовать извечно». (Там же. - Т. 2. - С. 201.) Эти открытия наносили сокрушительный удар по религиозным представлениям о сотворении мира богом, о боге-творце.

Начиная с эпохи Петра I, который фактически подчинил русскую православную церковь государственной власти, церковь стала активным защитником самодержавия. Она не только всячески поддерживала царский трон, но и освящала угнетение миллионов людей. Поэтому в России развитие атеизма и борьба против религиозного дурмана были тесно связаны с борьбой за социальную свободу.

Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что Россия в XVII и XVIII столетиях в своем экономическом и общественном развитии известным образом отставала от передовых стран Запада, где уже утвердился капитализм. На территории же Российской империи все еще сохранялось крепостничество. Поэтому русские атеисты в своей деятельности нередко обращались к историческому опыту буржуазных стран и трудам передовых мыслителей Западной Европы. Но в то же время многие их суждения носили оригинальный характер и немало способствовали выяснению социальной роли религии, критике религиозных взглядов и дальнейшему развитию материалистических представлений о мире.

Прежде всего необходимо отметить философские труды первого русского революционера А. Н. Радищева (1749—1802), пламенного обличителя крепостнического 3 государства. Он подверг глубокому анализу роль религии в системе Российской империи и убедительно показал, что религиозная вера и антинародный государственный деспотизм представляют собой единый организм.

 Власть царска веру охраняет, 

 Власть царску вера утверждает; 

 Союзно общество гнетут: 

 Одна сковать рассудок тщится, 

 Друг волю стерть стремится Радищев, - 

писал он в своей знаменитой оде «Вольность» (А. И. Вольность // Избр. филос. соч. - М., 1949. - С. 424. ).

Весьма интересные и смелые мысли Радищев высказывал и по вопросам, связывающим атеизм с естествознанием. Несмотря на впечатляющие успехи механистического естествознания, пытавшегося свести все мировые явления к чисто механическим закономерностям, Радищев считал, что неправомерно наделять материю лишь ограниченным числом свойств. Опираясь на новые для того времени открытия в области электричества и магнетизма, он утверждал, что материя должна обладать множеством различных свойств. И одним из таких свойств, по его мнению, должна быть способность мышления.

«То, что называют обыкновенно душою, то есть жизнь, чувственность и мысль, — писал он, — суть произведения вещества единого, коего начальные и состави-тельные черты суть разнородны и качества имеют различные и не все еще испытанные». (Радищев А. И. О человеке, о его смертности и бессмертии // Там же. - С. 334.)

Это был не только серьезный удар по религиозным представлениям о душе, но и важный шаг от метафизического материализма к диалектическому.

Разумеется, Радищев, как и многие другие вольнодумцы прошлого, не был и не мог быть последовательным атеистом и материалистом. Условия для этого еще не созрели. Но то положительное, что содержится в его трудах, явилось значительным вкладом в развитие свободомыслия. Именно от Радищева ведет свое начало острая социальная окраска атеизма в России.

Наиболее яркое выражение связь атеизма с борьбой против крепостничества и самодержавия нашла у декабристов, среди которых было немало атеистически мыслящих людей, таких, как И. Д. Якушкин, А. П. Барятинский, П. И. Борисов, К. Ф. Рылеев.

В одном из своих стихотворений Рылеев, например, писал:

Школы все — казармы,

Судьи все — жандармы.

Ай да царь, аи да царь,

Православный государь! (Цит. по кн.: Григорян М. М. Курс лекций по истории атеизма. - М., 1970. - С. 191. ).

В 40-е годы XIX столетия интересные мысли о связи атеизма с естественнонаучным знанием были высказаны руководителем известного подпольного кружка М. В. Петрашевским. В частности, он утверждал, что для человека, обладающего знанием законов природы, в окружающем мире нет ничего сверхъестественного

Однако центральной фигурой общественно-политической и философской мысли в России 40-х годов XIX столетия был В. Г. Белинский (1811 — 1848). Пройдя сложный путь духовного развития от приверженности классической идеалистической немецкой философии до революционного демократизма и атеизма, Белинский стал воинствующим атеистом. По-видимому, существенную роль в его переходе на материалистические позиции сыграла статья К. Маркса «К критике гегелевской философии права. Введение», опубликованная в издававшемся К. Марксом и А. Руге «Немецко-французском ежегоднике», с которой Белинский имел возможность ознакомиться.

Во всяком случае, вскоре после этого он писал А. И. Герцену: «Истину я взял себе — и в словах бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут, и люблю теперь эти два слова, как следующие за ними четыре». (Белинский В. Г. Поли. собр. соч. - М., 1956. - Т. 12. - С. 105.)

Особенно отчетливое выражение атеизм Белинского нашел в его знаменитом письме к Гоголю (1847). «России нужны не проповеди, не молитвы, — писал он, — а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, права и законы сообразно не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью». (Там же. - Т. 10. - С. 213.)

Белинский глубоко верил в здравый смысл русского народа, в возможность оторвать его от религии. В том же письме к Гоголю он писал: «По-вашему, русский народ — самый религиозный в мире: ложь! Основа религиозности есть... благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя божие, почесывая себе задницу... Приглядитесь пристальнее, и вы увидите, что это по натуре своей глубоко атеистический народ». (Там же.- С. 215.)

Разумеется, Белинский не обольщался и не думал, что русскому народу религия вообще чужда, он хорошо понимал, как широко распространены в нем различные суеверия. Но считал, что религию можно преодолеть с помощью просвещения, развития промышленности, науки и культуры. Программа революционно-демократических преобразований, содержавшаяся в письме Белинского к Гоголю, сыграла немалую роль в борьбе передовых людей России против царизма, крепостничества и религиозной идеологии.

Чреззвычайно важный вклад в развитие материалистической и атеистической мысли в России внес А. И. Герцен (1812—1870 гг.). В своей серии статей под общим названием «Письма об изучении природы» он защищал идею первичности природы, ее независимости от какого-либо духовного первоначала, противопоставляя эту идею идеалистическим концепциям Гегеля и других представителей немецкой классической философии.

Глубокие мысли были высказаны Герценом и по вопросу о путях научного познания. Он считал, что наилучшие результаты в изучении окружающего мира могут быть достигнуты лишь на основе синтеза, сочетания опытного, эмпирического, чувственного познания и научного обобщения, абстракции. «Опыт и умозрение, — писал Герцен, -две необходимые, истинные, действительные степени одного и того же знания... Правильно развиваясь, эмпирия непременно должна перейти в спекуляцию (т. е. в теорию. — В. К.), и только то умозрение не будет пустым идеализмом, которое основано на опыте». (Герцен А. И. Собр. соч. - М., 1954. - Т. 3. - С. 97.)

Таким образом, Герцен выступал не только как материалист, но и как диалектик. Он был противником как узкого, бесперспективного знания, замыкающегося на эмпирических данных, так и беспочвенных, не обоснованных фактами абстракций, ведущих к идеализму и религии, высоко ценил роль естествознания в формировании атеистического мировоззрения.

Герцен отчетливо видел социальные корни религии и хорошо понимал, что избавление человечества от религиозных заблуждений представляет собой сложную историческую задачу, которую нельзя решить одним только накоплением и распространением знаний. В то же время он отнюдь не считал, что религия непреодолима, и подобно Радищеву и Белинскому, видел торжество атеизма в борьбе против царизма.

«В крепостной России 40-х годов XIX века, — писал о Герцене В. И. Ленин, — он сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени». (Ленин В. И. Поли. собр. соч. - Т. 21. - С. 256.)

Глубокие философские мысли, способствовавшие укреплению материалистического мировоззрения и атеистических взглядов на мир, высказывали и другие русские революционеры-демократы — Н. Г. Чернышевский (1828—1889), Н. А. Добролюбов (1836—1861), Д. И. Писарев (1840—1868). Их атеизм (а это вообще сильная сторона русского атеизма) был тесно связан с достижениями естественных наук. Особенно это проявилось в знаменитой работе Чернышевского «Антропологический принцип в философии», а также в статье Писарева «Схоластика XIX века».

Отстаивая необходимость изучения природы и развития естествознания, основанного на опыте и наблюдении, Писарев в то же время придавал огромное значение распространению научных знаний. Он стал одним из первых популяризаторов таких важнейших областей естествознания того времени, как дарвинизм и физиология.

Взгляды Чернышевского и Добролюбова, сформировавшиеся под влиянием мощного революционного подъема конца 50 — начала 60-х годов, были как бы высшей точкой развития революционного мировоззрения разночинной демократии России. Характерной особенностью их атеизма было то, что критику религии и церкви они вели с позиций материалистической философии.