АТЕИЗМ В ДРЕВНЕМ РИМЕ

Наиболее выдающимся последователем Эпикура, сыгравшим заметную роль в развитии античного атеизма, был древнеримский философ и поэт Тит Лукреций Кар, живший в первой половине I века до н. э. Лукреций Кар был человеком с широкими общественными интересами, пламенным просветителем, стремившимся сделать свои идеи достоянием широких кругов людей. Именно поэтому он избрал для изложения этих идей доступную поэтическую форму.

Лукреций Кар является автором знаменитой поэмы «О природе вещей», в которой он стремился доказать, что преодоление религиозных представлений может быть достигнуто только на основе знания — в результате глубокого проникновения в природу мироздания:

... Учу я великому знанью, стараясь 

Дух человека извлечь из тесных тенет суеверий.

(Лукреций Кар. О природе вещей: В 2-х т. - т., 1946.- Т. I. - С. 59. )

Как Гераклит и Эпикур, Лукреций отстаивал идею вечности природы:

Из ничего не творится ничто по божественной воле... 

... не гибнет ничто, как будто совсем погибая, 

Так как природа всегда порождает одно из другого 

И ничему не дает без смерти другого родиться .

(Там же. - Т. II. - С. 14. )

Этой гениальной догадкой Лукреций, по сути дела, предвосхитил закон сохранения материи. Он считал также, что преодоление религии является одним из важнейших условий прогресса науки. Как и Эпикур, Лукреций исходил из того, что религия имеет вполне земное, небожественное происхождение, что она имеет корни в земной жизни людей и главный среди них — страх перед могущественными силами природы. И подобно Эпикуру, он полагал, что путь к избавлению от этого страха лежит через познание причин всевозможных явлений, происходящих в окружающем мире.

Надо рассеивать ужасы и помрачение духа,

Но изучением и толкованием законов природы...

(Лукреций Кар. О природе вещей. - М., 1933. - С. 146. )

Вообще, очень важно подчеркнуть, что начиная с античности выдающиеся атеисты своего времени призывали к освобождению науки, философии и искусства от гнетущих оков религиозных представлений и догматов.

Еще одним выдающимся представителем античного атеизма был древнегреческий писатель-сатирик Лукиан (II век), которого Ф.Энгельс назвал Вольтером классической древности. (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 22. - С. 469.) Его главным оружием в борьбе с религиозными представлениями была сатира. В частности, объектом его остроумного пера стали мифические боги Древней Греции. По словам К. Маркса, греческие боги, смертельно раненные в «Прометее» Эсхила, умирают в комической форме в «Беседах» Лукиана. (См.: Там же. - Т. 1. - С. 418. )

Так, в одном из своих произведений Лукиан изображает Зевса, недовольного тем, что философы представляют себе богов пребывающими в полном счастье и блаженстве. О, если бы они знали, сетует Зевс, как на самом деле хлопотлива жизнь обитателей Олимпа! И в особенности его, самого главного бога. Ему приходится присматривать за тем, как выполняют свои обязанности все остальные боги, следить, чтобы они не ленились, а главное — наблюдать за всем происходящим на Земле и одновременно находиться в самых разных местах...

Боги Олимпа наделены у Лукиана самыми худшими человеческими недостатками — они хитры, лживы, надменны, эгоистичны, им нельзя доверять, они могут изменить своему слову, обмануть и предать. Справедливость, правда, требует заметить, что в те годы, когда жил Лукиан, древнегреческие полисные религии, по сути дела, уже отжили свой век, и борьба с ними не представляла особого труда.

Впрочем, в дальнейшем Лукиан подверг критике и более поздние религиозные представления, характерные для его времени, в частности веру в божественный промысл. При этом он исходил из того, что мир людей явно несовершенен, что в нем существует множество нелепостей, все идет шиворот-навыворот. И выходит, что мудрейшие и всесильные боги ничего не могут с этим поделать. У них нет даже сил покарать тех, кто в них не верит.

Старался Лукиан показать и внутреннюю противоречивость религиозных представлений о божественном промысле. Многие люди, говорил он, верят в существование загробного мира, убеждены в том, что после смерти они будут вознаграждены вечным блаженством за то доброе, что сделали в земной жизни, или наказаны за совершенное ими зло. Но если все, что делает человек, замечал Лукиан, он совершает по воле богов, то разве справедливо после смерти одних награждать, а других наказывать? Много сил отдавал Лукиан и борьбе со всякого рода шарлатанами, наживавшимися на суевериях, распространенных в народе, и на возникшей в I — II веках жажде чудес.

В то же время, подобно своим великим предшественникам — Гераклиту, Демокриту и Эпикуру, Лукиан не мог понять, что религия возникает не только на почве незнания и страха перед непонятными явлениями природы, но имеет и глубокие социальные корни. Поэтому он ошибочно полагал, что победить религиозные представления и суеверия можно одним только разумом.

И все же, несмотря на то, что его критика религии и была несколько упрощенной, Лукиан внес в развитие атеизма значительный вклад. Он был последним выдающимся атеистом античности.

В I—II веках Римская империя переживала кризисное состояние. Еще продолжалось прогрессивное развитие экономики, основанной на применении труда рабов, появлялись новые города, устанавливались торговые связи с далекими странами. Но в то же время положение трудящихся масс — рабов и городской бедноты — становилось все более тяжелым и невыносимым. Дальнейшее развитие производительных сил на основе рабского труда сталкивалось со все большими и большими трудностями. Это приводило к обострению противоречий внутри рабовладельческого общества. Одно за другим возникали народные движения, восстания рабов, против власти Рима поднимались покоренные им народы. Все эти движения жестоко подавлялись...

«При тогдашнем положении вещей, — писал Ф. Энгельс, — выход мог быть лишь в области религии». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 22. - С. 483. )

Однако существовавшие в ту эпоху религии уже не могли удовлетворить людей. Сосредоточивая внимание верующих на исполнении всевозможных обрядов, они в то же время не затрагивали их чувств, не давали им утешения.

«Утешение, — отмечал Ф. Энгельс, — должно было выступить именно в религиозной форме...». (Там же. - Т. 19. - С. 313.)

Такой религией, удовлетворявшей новым требованиям, явилось возникшее в недрах Римской империи христианство, превратившееся в дальнейшем в одну из мировых религий. «Отрицая... все национальные религии и общую им всем обрядность, и обращаясь ко всем народам без различия, христианство само становится первой возможной мировой религией». (Там же.)

Мы не будем останавливаться на сущности христианства, а также других мировых религий, прослеживать этапы их развития — это предмет особого разговора. Отметим только, что это были так называемые монотеистические религии, исповедывавшие представления о едином боге.

«... Вследствие олицетворения сил природы, — писали Ф. Энгельс, — возникли первые боги, которые в ходе дальнейшего развития религии принимали все более и более облик внемировых сил, пока в результате процесса абстрагирования... совершенно естественного в ходе умственного развития, в головах людей не возникло, наконец, из многих более или менее ограниченных и ограничивающих друг друга богов представление о едином, исключительном боге монотеистических религий».

Определенную роль в развитии единобожия сыграла и централизация власти, возникновение монархических форм правления.

В течение длительного времени римская администрация рассматривала христианство как полное отрицание официальной идеологии и подвергала приверженцев христианской религии всяческим гонениям и преследованиям. Однако в 311 году христианство было официально дозволено, а с конца IV века превратилось в господствующую религию Римской империи, находившуюся под покровительством и контролем государственной власти.