Подземные ихтиандры

Строго говоря, имя Полякова Леонид, а вовсе не Леша. Но в лаборатории пневмоавтоматики, да и по всему институту Гипроуглеавтоматизация, Леонида Полякова все давно зовут почему-то Лешей. Наверное, это проще и теплее; Леша, он же Леонид, не возражает. Дружески-интимное «Леша» гармонирует с обликом Полякова и уже настолько прижилось, что его, Леонида, Лешей называют даже в прессе. Местный журналист, рассказав в газете «Комсомолец Донбасса» о своем посещении лаборатории, величал в репортаже Полякова Лешей. Кстати, журналист подробно описал показанный ему Леонидом пневматический манипулятор - настоящую копию человеческой руки. Прибор напоминает те манипуляторы, которые используются при работе с изотопами.

- Поздороваешься? - спросил Л. Поляков пневматического робота, сделал переключения на пульте, умещающемся на его ладони, и вслед за щелчком тумблера, шипением сжатого воздуха где-то внутри блока... механическая пятерня пожала журналисту руку; пожатие было крепким, как у Каменного гостя...

Леонид продемонстрировал одну из возможностей пневмоавтоматики, которая совершает свои чудеса, обходясь без электротока, - с помощью сжатого воздуха. Роль электростанции играет компрессор. Пневмоавтоматике всего несколько лет от роду. В ней все почти как в электронике. Но пользуется она схемами, реле, усилителями и сопротивлением, построенными на своих принципах. Пневмосхемы как нельзя лучше отвечают тем жестким требованиям, которые предъявляются ныне к шахтной аппаратуре: они надежны, просты и неприхотливы, устойчивы к ударам, не боятся повышенной влажности и запыленности, а главное, взрывопожаробезопасны.

Если заимствовать принятый у социологов метод и изобразить графически портрет Лешиного молодежного коллектива, то большинство стрелок, показывающих направление творческих связей в нем, протянется к двум личностям: к самому Леониду Полякову и Петру Котен-ко. Их неформальное лидерство, никем не навязанное и никогда не оспариваемое, сложилось в начале 70-х годов, во времена, в шутку называемые ими «эпохой романтизма горной пневмоавтоматики». Леша и Петр вместе учились в Донецком политехническом, а окончив его, вместе пришли в эту лабораторию. Они единомышленники: оба убеждены, что их любовь - пневмоавтоматика станет царицей горной техники.

В одной упряжке с Л. Поляковым и П. Котенко начинал работать Александр Лишенко, выпускник того же политехнического. Эта-то тройка и составила костяк молодежного коллектива. Его пополнили, приходя в последующие годы один за другим, Юрий Жуков, Александр Фищук, Владимир Боруменский, Николай Егоркин... Они безоговорочно отдавали свои симпатии «старичкам», с удивлением обнаруживая в них (подумаешь, «старички» - всего на три-четыре года старше новичков) уже авторитетных и компетентных специалистов в области горной техники.

Средний возраст «великолепной семерки» равнялся 25 годам. Это нисколько не удивительно, если учитывать два фактора: а) молодость самой науки, горной пневмоавтоматики, и б) мудрость старших организаторов дела, коммунистов института, сделавших ставку на творческий потенциал молодых коллег. Заведующий отделом Юрий Николаевич Киклевич считает, что такая ставка - верная. Это его убеждение имеет прочное основание - опыт собственной молодости, когда работалось с особым подъемом, когда он, Юрий Киклевич, в составе группы молодых донецких ученых с единственной корыстью - служение науке - участвовал в сложных медико-технических экспериментах с длительным пребыванием в глубинах моря, в подводных домах-лабораториях...

Клуб подводных исследований в сухопутном (!) Донецке был создан в 1965 году. Его назвали «Ихтиандр». Впоследствии Ю. Киклевич написал и выпустил книгу «Ихтиандр», несколько строк из которой существенно важны для понимания той атмосферы, которая и теперь царит в стенах Донецкого отделения института Гипроуглеавтоматизация:

«Во всю стену девиз: «Главное, ребята, сердцем не стареть!» Вскоре лаборатория стала одной из лучших в институте, первой по числу авторских свидетельств на душу сотрудника... Здесь, в лаборатории пневмоавтоматики, рождались те взаимоотношения, тот дух и те принципы, которые в будущем станут ихтиандровскими взаимоотношениями, духом, принципами. Умение жить и работать коллективно, использовать достоинства каждого. Способность удивляться и радоваться новому. Если цель поставлена, не произносить слова «невозможно». Умение все делать своими руками. Высокая требовательность к людям и прежде всего к себе. И, конечно, дружба. Верная дружба, которая давала силы, рождала оптимизм».

Новое поколение молодых проектировщиков, в частности группа Полякова - Котенко, стремится перенять от своих предшественников алгоритм творческого поиска, выраженный ихтиандровской формулой: если цель поставлена, не произносить слова «невозможно». А цель была поставлена такая: создать на основе пневмосхем автоматизированное и дистанционное управление могучей современной машиной - щитовым агрегатом, которому сегодня на шахтах крутого падения отведена роль флагмана. Министерство угольной промышленности в 1973 году утвердило созданный советскими изобретателями и рабочими щитовой агрегат в качестве основного оборудования для отечественных шахт крутого падения пласта. Он представляет собой сложный комплекс механизмов и устройств. Но это всего лишь механизация, хотя и комплексная.

Когда Л. Поляков, П. Котенко и А. Лишенко изучали агрегат в деле, производили в шахте еще только первые замеры режима его работы, они убедились, с какими трудностями для машиниста и его помощника связано ручное управление комплексом. Казалось, и сама машина, вгрызаясь стругом в пласт, круша и кромсая уголь, требовала: прочь уходи, человек, поберегись.

На первой стадии необходимо было теоретическое осмысление параметров работы агрегата с тем, чтобы вывести законы регулирования машиной. Первая посылка, как она сложилась в голове Петра Котенко: «Если человек решил задачу - не рубить уголь вручную, а научил делать это современную высокопроизводительную машину, то следующая его задача - автоматизировать ее, чтобы люди не находились в непосредственной близости к своему механическому помощнику. Впрочем, действительно ли это современная машина, если оператор, руководя ею, вынужден производить за смену до восьмисот управленческих операций, постоянно заботясь при этом о своей безопасности? Нет, он еще не шахтер-оператор, его еще предстоит сделать настоящим оператором».

Снова и снова, облачаясь в шахтерские робы, спускались в шахту то Л. Поляков с П. Котенко, то А. Фищук с В. Боруменским, проводили у агрегата десятки часов. Наверху, в лаборатории, методами статистической динамики проводили анализ полученных на крутопадающем пласте сотен замеров. Выходили из института, когда уже смеркалось, хотя по молодости порой не ощущали усталости. Шли домой озабоченные, огорченные, что не все получалось, а то, что получалось, получалось не так скоро, как хотелось. А хотелось, опять в силу той же молодости, почти идеала. «До идеала всегда чуточку дальше, чем кажется романтикам», - шутил Юрий Жуков. «И немного ближе, чем убеждены скептики», - парировал Петр Котенко.

Они шли не спеша по проспекту Танкиста Гурова, павшего в бою за освобождение их родного города, по Университетской улице и бульвару Пушкина, удивляющих своими великолепными розами и кустами шиповника, по улицам своего детства и студенческой юности... Донецк, город теннисных кортов и широкоплечих кварталов. Не дав убаюкать себя славой «всесоюзной кочегарки», Донецк не потерпел традиционную, присущую шахтерским городам серую угольную копоть. Кто не был здесь лет пятнадцать, не узнает донецкого воздуха. Он пахнет липами и жасмином. Чем в век научно-технического прогресса прежде всего определяется культура города? Тем, какой воздух он предлагает своим жителям и гостям. Донецк отказал в поэзии даже терриконам, воспетым в стольких песнях, отказал за ядовитые дымы на их вершинах. Терриконы погашены. И город уже думает о том, как сделать, чтобы они никогда больше не рождались, не отнимали у людей природу и землю у самой же земли.

В любом скверике Донецка, прильнув к траве, приложив к земле ухо, можно услышать доносящийся издалека скрежет угольного комбайна. Под центральными проспектами удивительного города двух горизонтов - наземного и подземного - добывают уголь. Нижние этажи Донецка расположены на глубинах от 300 до 1000 метров. Ведь шахты Донбасса самые глубокие в Союзе, многие из них перешагнули барьер 800 метров. Проектируются разработки угля на километровом и еще более низких уровнях залегания «хлеба» заводов.

Там, в подземном Донецке, среда, говоря языком ученых, находится в антагонистических противоречиях с человеком, который подвержен немалому риску. Угроза постоянная. Во-первых, здоровью: жара - до 30 градусов. Влажность - жуть промозглая. Во-вторых, угроза и самой жизни: кто стопроцентно может гарантировать, что там или тут на разрабатываемом пласте через год или через минуту не произойдет выброса угольной пыли и рудничного газа, пожара, взрыва?..

Давно стали музейными экспонатами кирка, обушок, шахтерские сани-волокущи. Редкие ветераны помнят те дни подземной каторги. Старые шахтеры, спускаясь в современную шахту, заявляют, что о такой шахте во времена их молодости только мечтали. Строго говоря, это верно.

Если когда-то утверждали, что сначала было Слово, а другие доказывали - Дело, то все-таки, может быть, сначала была Мечта? Во всяком случае, чудо сегодняшнего Донецка начиналось с мечты. Как и история, а точнее, предыстория создания образца первой в нашей стране «системы дистанционного и автоматизированного управления щитовыми агрегатами, применяемыми для выемки крутых пластов», удостоенной премии Ленинского комсомола 1977 года. Работа над ней в лаборатории пневмоавтоматики тоже ведь начиналась с мечты. С мечты горняка облегчить свой труд значительней, чем это позволяют не только отбойные молотки и врубовые машины, но и сам щитовой агрегат.

Бесспорно, щитовой агрегат - один из самых добрых друзей шахтера среди машин, работавших до сих пор на крутых пластах. Высокопроизводительный, перспективный стальной добытчик. Однако современный шахтер мечтает управлять им... не то чтобы в белоснежном воротничке, но, во всяком случае, с дистанционного автоматизированного пульта: чтобы не находиться в грохочущем, запыленном забое, не подвергать себя опасностям, которые подстерегали шахтеров далекого прошлого, начиная с древнего человека, впервые извлекшего из слепой преисподней солнечный камень...

Конечно, современная шахта - это не прежние норы в смраде низких забоев, а целые цехи умного завода, спрятанного под землей. Молодые проектировщики, изучая щитовой агрегат в работе, чтобы осуществить стыковку его механизмов с пневмоавтоматическими регуляторами, которые они разрабатывали, восхищались интерьером лавы: всюду металл! Самой породы не видно - металл. Машина-громадина все пространство заполнила собой. По частям сюда, на глубину почти 800 метров, на пласт, падающий под углом 60 градусов, несли это оборудование люди, карабкаясь по наклонным выработкам, и смонтирован был непосредственно в лаве знаменитый ныне в угольной индустрии щитовой агрегат (АЩ, АНЩ - официальные названия его модификаций). Многотонная махина распласталась по всей длине выработки - на 60 метров! И когда она начинала работать, словно просыпалось чудовище. Это (да простится тут столь ненаучное измерение) 60 метров железно-каменного скрежета и 900 кубометров угольной пыли. Нет, и сегодня добывать уголь человеку нелегко. Тот уголек, что лежал близко к поверхности, давно выбран, а чем глубже, тем сложнее добыча. Под прессом отрицательных воздействий среды трудно стабильно работать не только человеку, но и машине. Кто тот человек - хозяин лавы, который, находясь в таких некомфортных условиях, содержит в порядке столь сложный технический комплекс?

Один из них - Валентин Горобец, горняк с шахты имени Артема. Особенно подружился с ним А. Фищук. Нравился ему рабочий тем, что на равных болел за дело, высказывал свои соображения, где и как лучше автоматизировать управление агрегатом. Повезло группе Полякова - Котенко, что испытателем пневмоавтоматических приборов непосредственно у агрегата оказался живой, заинтересованный человек, а не скучный исполнитель.

Валентин подсказал, например, что целесообразнее кнопочное устройство для пуска машины: современному рабочему кнопка психологически удобнее, чем переключатель-рычаг. В. Горобец участвовал вместе с проектировщиками в экспериментальных исследованиях, а позднее был и испытателем всего новшества, пионером-эксплуатационником «комсомольской пневмоавтоматики». Недаром его и сборщика экспериментального завода Александра Сосунова, который много сделал для того, чтобы чертежи и схемы облекались в металл, назвали позднее полноправными членами авторского коллектива. О В. Горобце и А. Сосунове Ю. Киклевич убежденно сказал: «Это рабочие новой формации. Надежность расчетов проверяют они, испытатели, монтажники, сборщики. Ни одна отрасль науки и ни один научный коллектив ни на шаг не продвинулись бы в своем развитии без рабочего класса. Испытатели и мастера экспериментальных заводов - это саперы науки».

...С тщательностью часового мастера копается в машине Валентин Горобец, то исчезая в ее хитросплетениях, то появляясь. Сейчас он вынужден остановить комплекс. При ручном управлении такие остановки неизбежны. В самом деле, если агрегат выработал часть угольного пласта и продвинулся вперед, следом за ним нужно продвинуть и крепь. Продвинуть и зафиксировать ее - тут без рук не обойдешься, хотя и применяется гидравлика. Крепь ограждает от обвалов забой, поддерживает его своды.

Теряется на этой ручной операции час-другой. Наконец В. Горобец пускает конвейероструг, главный исполнительный орган агрегата. Между прочим, как точно найдено слово! Бесконечным конвейером движется гигантская «велосипедная цепь» с мощными клыками из сверхтвердых сталей. Они-то и стругают угольный пласт по всей длине забоя. Шахтер-оператор обязан так регулировать движение конвейероструга, чтобы у стального помощника не обломились зубья. Нужно учитывать характер пласта, следить, чтобы машина не начала рубить пустую породу, которая подчас бывает даже тверже самого угля. Нужно заботиться, чтобы агрегат не получил «вывиха суставов» или «растяжения жил».

Не может даже очень опытный шахтер с великолепными реакциями и мобильностью всюду успевать, постоянно быть начеку, четко контролировать все технологические нюансы в работе такого комплекса, как щитовой агрегат. Иными словами, техника добычи ушла вперед, а управление ею явно отстало. Методом «на глазок», «на слух» трудно определить, например, насколько равномерно стругает машина уголь. А может быть, давно уже по воздуху зубья ходят, не касаясь пласта...

- То ли дело при автоматизации! - объяснял А. Фищук В. Горобцу. - Пневмоавтоматика тут так и просится в главные диспетчеры, а ты, Валентин, ею командовать будешь с пульта, на далекой дистанции от агрегата. Ясно?

- Не очень. Объясни подробнее.

И Фищук популярно излагал основные идеи. Рассказывал, что датчики - глаза и уши автоматики - будут на разных этапах технологического процесса собирать необходимую информацию о нагрузках, о передвижении конвейероструга и крепи и передавать ее на пульт. Стоит конвейеростругу не в меру ретиво разгуляться или, наоборот, замешкаться, датчики сообщат: недогрузка или перегрузка. И человек с помощью умной пневмо-схемы, блокам которой будут даны полномочия оперативного распределителя сил, толково, на основе объективных сведений, распорядится агрегатом. Сжатый воздух потечет по определенным трубочкам и приведет в действие исполнительные и передаточные механизмы, домкраты да рычажки, и конвейероструг сманеврирует вперед или назад, соответственно команде.

По такому принципу можно управлять и передвижением крепи. Пневмоавтоматика плюс гидравлика. Поляков и Котенко осмысливали связи нагрузок и усилий, логику оптимального воздействия на технологические режимы. «Старички» комсомольской группы проектировщиков в содружестве со старшими руководителями лаборатории и отдела создали первый опытный вариант пневматического регулятора. Собственно, любой блок, любая деталь - первый, первая. Все впервые. Первые наладки, первые пробы. И обнаружение первых упущений, первых ошибок. А вот и первая удача. На испытаниях системы регулирования нагрузки Фищук и Жуков практически осваивают при активной помощи шахтера-оператора Горобца методы эффективной настройки регулятора в зависимости от крепости угля, управляют скоростью разрушения пласта.

Потянулись спрессованные заботами дни. Во всяких исследованиях наступает такой этап, когда реализация принятых идей ставится на практические рельсы и, кажется, вот-вот покатится полным ходом вперед, как вдруг застопорится. Образуется пробка проблем, подобная пробке бревен на лесосплаве. Но как бы то ни было, дело двинулось! Ранее считавшееся поисковой темой давно стало рабочей программой, экспериментальными образцами аппаратуры, штурмовыми днями и ночами. Выделены средства, получены визы, заложен план, изданы приказы. И уже оперативный график обрывает дискуссии («Закругляйтесь, товарищи!»).

Сосунов изготовил на экспериментальном заводе часть оборудования, и теоретикам, проектировщикам нужно тащить аппаратуру буквально на себе по штрекам в лаву, монтировать и прилаживать к механическому исполину пневмоавтоматику, пробовать ее в различных условиях технологического режима, снова делать замеры, замеры... Из-за того, что процесс работы щитового агрегата многоцикличен, ребята не успевали за одну смену получить весь объем данных для создания полной картины. И тогда комсомольско-молодежная группа решила: держать вахту у контрольно-измерительных приборов столько, сколько потребуется, - несколько смен кряду.

Наверху данные анализировались с помощью ЭВМ. Управление агрегата - каким оно будет? Конечно, непростым, ведь в нем требовалось учитывать постоянно изменяющиеся условия работы, в то время как сам характер этих изменений нетиповой и нестандартный. И мощность пласта, и твердость угля бывают разными, оттого и скорость выемки угля изменчива. К тому же ставилась задача - создавать такую пневмоавтоматику, чтобы она была применима для всех модификаций щитового агрегата. Но главное - шахтер-оператор не должен находиться в лаве хотя бы в то время, когда идет разрушение угольного пласта конвейеростругом. Не работает же металлург внутри доменной печи!

Естественно, что у проектировщиков не оказалось и готовой контрольно-измерительной техники. Тех самописцев и датчиков, которые единственно возможны для исследований в шахтных условиях, просто не существовало в природе. Их нужно было изобретать и изготавливать самим, что, конечно, осложнило выполнение основной программы. Не надо обладать большими познаниями, чтобы понять положение, в котором оказалась группа Полякова - Котенко. Электронная машина не умеет обрабатывать недоразумения, устранять людские несовершенства. Это делала группа сама: каждый проходил испытания на человеческую прочность, на верность своему делу.

Ю. Киклевич среди своих молодых коллег словно дирижер, которому внимают и альт, и гобой, и контрабас. В каждом заведующий отделом видит личность, по-своему интересную. Каждому инженеру-проектировщику определены его конкретные функции в текущей программе работ, его направление развития в будущем. Постарались учесть индивидуальные творческие устремления. Так, Котенко определился в инженерной психологии, теории пневмоавтоматики. Поляков глубже других проник в область теории . автоматического регулирования.

Фищук и Боруменский совершенствовались как практики-изобретатели.

Это содружество оказалось чрезвычайно продуктивным. И вот...

«На основании полномочий, предоставленных правительством СССР, Государственный комитет Союза Министров СССР по делам изобретений и открытий выдал настоящее свидетельство Лишенко Александру Петровичу на изобретение «Устройство для контроля хода гидродомкратов».

Он получил четыре авторских свидетельства, Саша Лишенко. Работает много и неслышно. Глубокий, серьезный инженер, участвовал в коллективной работе по определению алгоритма управления щитовым агрегатом, в создании привода дистанционного управления. Стабильное рабочее настроение, мужская несуетность - таков А. Лишенко. Ю. Киклевич о нем говорит: «Целеустремленный инженер-проектировщик. Поэтому доверили ему параллельное задание - автоматизацию пневмозакладочной машины, применение которой позволяет оставлять породу под землей, закладывать ею выработанное пространство».

Действительно, дело интереснейшее. Гигантский выигрыш для народного хозяйства, для природы. Тысячи гектаров земли избегут участи быть погребенными под терриконами. Терриконов не будет. Но автоматизация управления пневмозакладочной машины в прямой зависимости от автоматизации щитового агрегата.

Экспериментальные образцы аппаратуры создавали сами, своими руками, в комнатах института и в цехе завода, становясь слесарями, сборщиками. Волновались на стендовых испытаниях, как мальчишки, а получив от комиссии «добро» на изготовление опытной партии, сами же готовили документацию для завода. Ребята словно состязались на звание лучшего изобретателя. Котенко выдал предложение отказаться от традиционного расположения стоек крепи - крепь станет прочнее, и будет удобнее работать внутри агрегата, когда он остановлен. Порадовал А. Фищук: придумал датчик угла наклона - устройство, весьма точно определяющее положение той или иной секции агрегата на различных этапах технологического процесса, а знать это важно, чтобы четче регулировать выемку угля по мощности пласта.

Вообще к Саше Фищуку вся лаборатория питает симпатии за оригинальность технического мышления, доброту к товарищам. Если бы существовали «гены НТР», можно было бы смело сказать, что тяга к технике у Саши наследственная. Его отец Виктор Андреевич Фищук - главный конструктор проекта «Комплекс безлюдной выемки КМД-72». А вот сын - создатель приборов пневмоавтоматического управления подобными комплексами. Датчик крена, который следом за датчиком угла наклона ему удалось изобрести, отличается высоким классом точности благодаря самоустанавливающейся заслонке. Решение, которое, говорят, еще не было известно в технике.

Подземные ихтиандры

Но вот новинка, оригинальность которой - это даже неискушенному ясно - могла бы сделать честь любому крупному изобретателю. Автор Владимир Боруменский. Его изобретение всего лишь пневмогидравлический клапан. Но какой! Оказывается, в сегодняшней горной технике пневмогидрораспределители, работающие при больших расходах и перепадах давления, имеют столь хлипкую конструкцию, что не выдерживают даже каких-нибудь 100 тысяч циклов включений и выключений.

В. Боруменский - потомственный гидравлик (его отец тоже специалист в области гидравлики), лучший выпускник Донецкого политехнического института. Работает по принципу, завещанному классиками: все великое просто. Отчего прежний золотниковый пневмогидро-распределитель выходил из строя? В результате эрозийного воздействия струи рабочей жидкости. Значит, необходима абсолютная герметичность. Разрешить эту проблему удалось созданием гидравлического клапана с двухкаекадным пневмогидроусилителем. На стендовых испытаниях новый клапан показал безотказную работу: уже не 100 тысяч, а 500 тысяч циклов включений-выключений не страшны «клапану Боруменского». Будет он так назван или нет, неважно. Важно, что это устройство универсально, оно может иметь широкий спектр применения в области гидропневмоавтоматики.

В инженерных изысканиях Володи, по всеобщему мнению, проявляется его художественная, музыкальная натура: во всем мера, целесообразность, простота.

Что касается музыкальной натуры Володи, тут тоже никакого преувеличения. Закончив политехнический, он поступил в музыкальное училище. Увлекаясь инженерией, увлекается и новыми веяниями в эстрадной оркестровой музыке, Володя лауреат конкурса вокально-инструментальных ансамблей «Золотая осень». Петр Котенко обставляет его восклицательными знаками. «Володя может быть украшением любой компании! Я не знаю инстсумента, на котором он не играет! А его жена - солистка в студенческой ансамбле. Отличная семья!»

Шло время, и группа Полякова - Котенко достигла такого момента, когда многое стало зависеть от конструкторов. Комсомольцы института решили взять шефство над завершением разработки системы и внедрением опытного образца новинки на шахте имени Артема, В те дни Николай Егоркин, хотя и работал он не в лаборатории пневмоавтоматики, а в конструкторском отделе, охотно вошел в группу молодых пневмоавтоматчиков. «Хороший, основательный конструктор, - говорил о нем руководитель, - с большими потенциальными возможностями».

Воплощение замысла проектировщика - прямое дело конструктора. На ватмане и кальке он создает детальный, точный до миллиметра во всех измерениях облик технического новшества. Конструктор Коля Егоркин - это высокая профессиональная компетентность, работоспособность и напористость, которым позавидуешь. И полная товарищеская искренность.

Впрочем, это качество присуще всем комсомольцам-пневмоавтоматчикам. Вот, например, Юрий Жуков. Он чистосердечно заявил, что большая часть работы была и в принципе и в деталях выполнена еще до его прихода в институт Гипроуглеавтоматизация в 1975 году. Здесь уже сложился коллектив, а он, Жуков, «только доводил некоторые вещи». На что Александр Фищук решительно возражает: «Ничего себе «только»! В нашем деле малейшая недоработанная деталь, подчас микронное отклонение сулит крупные неприятности. Юра, например, наш новый датчик нагрузки испытывал на искробезопасность. Колоссально важно! Вдруг в лаве образовалось скопление метана? Не должно быть никаких искр!»

Юрий чувствовал, как он сам сказал, «удовольствие ответственной занятости». Ему была поручена аналоговая вычислительная машина. С ее помощью проектировщики исследовали и продолжают исследовать в математическом плане зависимости между вооруженным автоматикой человеком и угольными машинами. Ведь и сам шахтер-оператор есть звено в системе автоматического управления. Процесс угледобычи моделируется в виде математических уравнений, составленных из данных о крепости угольного пласта, динамических нагрузках и вибрациях агрегата, скорости передвижения конвейероструга, других характеристик. Получают условный регулятор - математический. По аналогии создается реальный регулятор для реальной угольной машины, которой можно задавать с помощью пневмоавтоматики оптимальные режимы работы. Иными словами, аналоговая вычислительная техника дает возможность в лабораторных условиях «писать» производственную картину, программировать различные варианты управления тем или иным угольным комплексом.

Юрий Жуков - человек цельный, ясный, однако непростой. Он принципиально не увлекся тем, чем в лаборатории увлечено большинство - с легкой руки Петра Котенко, «забойщика» идеи. Идея: шахтер-робот. Она в лице Ю. Жукова встретила осторожного ценителя. Это, мол, еще надо хорошенько посмотреть, нужна ли вообще постановка сей проблемы именно сейчас. Серьезна ли она? То, что добыча угля - дело серьезное, это уж точно. И какую ни придумай умную машину, умнее человека она не будет, шахтер-робот все равно не обойдется без надежного напарника, живого человека. Идею в целом Юрий не отвергает, но скептически смотрит на целесообразность ее скорой практической реализации. Ему необходимо убедиться, необходимо сначала получить от аналоговой вычислительной машины объективный математический ответ на романтические замыслы.

А что Петр Котенко противопоставляет своему оппоненту? Он говорит: «Скептическое отношение к новым идеям у нас равнозначно повышенному требованию к их аргументированности». И по вечерам, после работы, погуляв с сыном, садится за расчеты и пишет кандидатскую диссертацию по теме «Супервизорная система управления телеуправляемым роботом».

П. Котенко был послан институтом в Ленинград на курсы по робототехнике, вернулся еще более убежденным в своей правоте. Использовать в шахтах телеуправляемые манипуляторы, универсальные исполнительные устройства, или попросту роботы, - эта заманчивая идея заложена отделом в научно-исследовательскую программу на перспективу как поисковая тема. «Разведка в полуфантастическом плане», - пояснил заведующий. «Но с реальным будущим», - добавил П. Котенко. И так всегда: разговор с руководителем непременно оказывается разговором равного с равным.

В институте знают: «рота Киклевича», а в ее составе «группа прорыва» Полякова - Котенко, уже готовится к испытаниям новых, конструктивно завершенных и, по добрым слухам, универсальных устройств, набора унифицированных блоков, комбинация которых образует дистанционную автоматизированную систему управления щитовыми агрегатами для крутопадающих пластов.

Испытания были успешно форсированы. Представительная компетентная комиссия убедилась, что шахтер В. Горобец эффективно пользуется пневмоавтоматикой для дозировки скорости движения конвейероструга, для плавного подвода его к забою. Есть у него и предупредительная сигнализация. Комфорт для шахтера заложен в самом проекте. Теперь он гораздо меньше передвигается вдоль агрегата в лаве, проводя большую часть времени у пульта дистанционного управления, в безопасной зоне. Число ручных операций, как позднее подсчитали, сократилось в десять раз. Вездесущие датчики, расставленные там и тут, ежесекундно дознаются, с чем «имеют честь», и по щитку приборов В. Горобец ставит диагноз, как чувствует себя его механический друг-добытчик, как помочь ему работать лучше, более производительно. Производительность агрегата выросла на 20-30 процентов. Пневмоавтоматика заботится о «здоровье» машины, охраняет привод и механическую часть от поломок.

Правда, кое-каких ручных операций избежать пока не удалось. Чуткость датчиков, скорость их реакций, быстродействие команд, направляемых из «мозга» исполнительным механизмам, - все это еще далеко от теоретического идеала. Представитель первого поколения шахтной АСУ - пневмоавтоматический диспетчер кое в чем еще слеповат, глуховат, неповоротлив. И все-таки это значительный шаг вперед в угольном производстве. Все понимают: развитие пневмоавтоматической ветви шахтной техники - «золотые ключи», которыми открываются новые экономические кладовые в угольной промышленности. Забегая вперед, надо сказать, что экономия от применения одного только комплекта новой аппаратуры за год составляет до 46 тысяч рублей, а поскольку новшество запущено в серийное призводство, то за годы десятой пятилетки пневмоавтоматика донецких комсомольцев положит на сберкнижку государства сумму в 6 миллионов рублей.

Но вот что еще важно. С появлением шахтной АСУ у горняков рождается новая проблема. Человека избавили от необходимости находиться в грохочущем аду, свели к минимуму его физические нагрузки и нервное напряжение. Прекрасно! Следи за сигналам», нажимай, когда нужно, ту или иную кнопку. Но... не без лукавого и тут оказалось. С какой-то шахты позвонили в вышестоящую инстанцию: «Уберите от нас эту автоматику. Операторам почти нечего делать, спят в штреке...»

Случай этот рассказывают как анекдот, но ясно: автоматика требует от рабочего высокой степени сознательности и научно-технической выучки, она требует творческой личности, таких людей, как Валентин Горобец.

Кстати, об этом и говорил сам Валентин,, выступая однажды по Донецкому телевидению. Говорил, что обеими руками голосует за автоматизацию шахтных механизмов. «Без автоматики щитовой агрегат у меня теперь не котируется». Говорил, что ныне на шахтах гораздо интереснее работать, что новейшая техника должна позвать в угольную индустрию грамотную современную молодежь. И сетовал, что в некоторых молодых головах укоренилась привычная схема роста рабочего: мол, только вверх - в техники, в инженеры, в руководители. «Помилуйте, давайте не забывать и о другом пути, не менее почетном, интересном и, может быть, более необходимом стране, народу, - о росте не вверх, а вглубь, в профессиональное мастерство. Ученый работает, чтобы знать. А рабочий хочет знать, чтобы работать. Лучше работать. В каждом человеке есть «глубокий пласт» способностей, и надо разрабатывать его, чтобы трудиться в полную мощь отпущенных природой сил и способностей».

Чем-то они все похожи друг на друга, и молодые донецкие пневмоавтоматчики, и те, кто более почтенного возраста. Общее дело, объединив людей, лепит по законам родства черты лица и свойства характера. Леше как комсоргу всегда хочется синтезировать коллективные усилия и индивидуальные поиски в одно целое под названием «ударное комсомольское шефство». А говорить об этом Леша считает излишним, как излишне говорить, например, о дисциплине.

В этом коллективе нет проблемы дисциплины, как нет ппоблемы общественной активности. И, верит Леша, не будет все это - дисциплина, ударное шефство над новой техникой - тот воздух, которым дышат, это сама атмосфера лаборатории, в завтрашний день которой Леша тоже глубоко верит. Кто, если не комсорг, должен быть первым в вере, что жизнь можно сделать лучше, а дело, которому посвящаешь себя, значительным. Ю. Киклевич давно составил для себя характеристику на Л. Полякова: «Умеет электризовать сверстников своей верой в значительность решаемых задач. Бескорыстно склонен к организаторской деятельности. Ребята не ошиблись, выбрав Лешу секретарем комсомольской организации института».

«Мы всегда ощущаем рядом плечо старших товарищей, они учат нас умению видеть новизну и романтичность научно-технических идей и тенденций, дорожить общностью цели», - сказал на торжестве, посвященном их общей победе, Леонид Поляков, обращаясь от имени всей комсомольской группы проектировщиков-лауреатов к научным сотрудникам Б. Политыкину, А. Гальченко, заведующему лабораторией Б. Бальберту и, конечно, к Ю. Киклевичу.

Позднее (у славы это «запрограммировано») пошли по их душу газетчики, фоторепортеры, телекорреспонденты. У группы Полякова - Котенко отношение к славе спокойное. Им не до суеты: впереди и вокруг них уйма интересной работы.