Наследники Авиценны

Наследники Авиценны

...Старый снимок: горная тропа, конный отряд, прижатый к отвесным скалам. Группа красноармейцев, несколько человек в штатской одежде.

Это 1925 год. Первая научная экспедиция в Советском Таджикистане - бывшей Восточной Бухаре, вотчине бухарского эмира. Красноармейцы - для защиты от басмачей. Штатские - молодые ученые из Ленинграда и Москвы. Собственных научных кадров в Таджикистане еще не было.

На Востоке говорят, что самое трудное - сосчитать звезды на небе. Вероятно, еще трудней перечислить имена тех, кто под этими звездами и под этим небом бился над разгадкой многих тайн природы. Среди тех, кто оставил яркий след в истории мировой науки, были и представители таджикского народа. Имена Абу Насра Фараби, Абурайхана Бируни, Абуали ибн Сино (Авиценны), Омара Хайяма известны всему человечеству. В условиях царской России этот край рассматривался как далекая и дикая окраина империи. В начале XX века грамотных здесь можно было пересчитать по пальцам. Великий Октябрь пробудил огромную энергию и творческие силы в народе. Советская власть создала максимально благоприятные условия для расцвета экономики и культуры Таджикской республики.

Первыми учителями были красноармейцы, которые громили басмачей, и русские ученые, приехавшие, чтобы исследовать Памир. Сначала были курсы ликвидации безграмотности, первые школы, потом техникумы, институты, наконец, научные учреждения.

Первым таджиком, получившим ученую степень, был сын бедного ремесленника Султан Умаров. Он учился в Ленинграде у выдающегося советского физика А. Иоффе, в 1936 году защитил диссертацию, стал крупным ученым, а позднее - президентом Таджикской академии наук. Как ликовали тогда его земляки! Они радовались и за него и за себя. Перед ними был наглядный пример того, какие возможности открыты перед каждым, кто стремится к знаниям, кто уверен в своем будущем, кто трудится на благо Родины. Сейчас, четыре десятилетия спустя, в республике около 2000 кандидатов и докторов наук, диапазон исследований которых - от глубин атома до глубин космоса, от тайн неорганики до тайн жизни.

Молодость науки. Чем ее определить? Историческими датами? Но ведь научные школы создаются порой столетиями. А науке Советского Таджикистана всего несколько десятилетий. И конечно же, дело не в формальной хронологии. Молодость всегда синоним дерзости. В науке это означает: смелые эксперименты, неожиданные открытия, дерзкие гипотезы. Поэтому можно по праву считать молодыми и убеленного сединой философа, нынешнего президента Академии наук Таджикской ССР Мухамеда Асимова, и 40-летних сейсмолога Сабита Негматуллаева, селекционера Бобо Сангинова и геохимика Далера Пачаджанова, отец которого переводил на таджикский язык труды В. И. Ленина.

...40 лет - определенный рубеж в человеческой жизни, когда можно оглянуться назад и спокойно, трезво оценить, что тобой достигнуто, что не получилось, что предстоит еще сделать. Если говорить о Далере Пачаджанове, то его молодые годы были отмечены неутомимым трудом и стремительным, жадным накоплением знаний. Свою первую научную работу он опубликовал, еще будучи студентом геологического факультета Московского государственного университета. Затем он поступил в аспирантуру Института геохимии и аналитической химии имени В. И. Вернадского АН СССР, где он занимался систематизацией данных о ниобии и тантале в осадочных породах. Работа эта приобрела известность в научном мире и была использована крупным американским ученым-геохимиком М. Флейшером.

В Москве молодому таджикскому ученому предложили работу в крупной лаборатории. Но Далер, избравший предметом своих исследований так называемые "осадочные породы", уехал на родину, в "страну гор".

Памир и Тянь-Шань - уникальное собрание горных пород всех возрастов: от очень древних до самых юных, которые формируются буквально в наши дни. С каждым этапом их эволюции связаны те или иные полезные ископаемые. Этот своеобразный "музей гор" дает возможность изучать закономерности залегания месторождений, с большой точностью вести их поиск.

Исследуя древний вулканизм, ученые получают представление о магматических формациях и связанных с ними группах минерального сырья. Именно так удалось обнаружить на территории Таджикистана месторождения руд цветных и редких металлов, а также золота.

Памир привлекает и геофизиков. Недавно, например, здесь проводили эксперимент ученые Советского Союза, Италии, Индии и Пакистана. Зондируя земную кору, они просели серию взрывов и получили подтверждение гипотезы о небывалой толщине земной коры в этом районе: под океанами, как известно, она тонка, под континентальными платформами достигает толщины 30 - 40 километров, а под Памиром и Гималаями мощность коры составляет 75 километров!

Первые экспедиции ученых на "Крышу мира" носили разведывательный характер. Изучение величайшей горной системы Азии осуществлялось, так сказать, вширь. Заглянуть в глубь геологических процессов с точки зрения химии - именно такую задачу поставил перед собой недавний выпускник МГУ Д. Пачаджанов. Сотни километров исходил он по горным тропам. И далеко не все такие походы оказывались результативными. Но независимо от конкретных, практических итогов постепенно зрела мысль о разработке новых, геохимических критериев поиска месторождений полезных ископаемых. В одной из лабораторий Института химии, где Д. Пачаджанов стал заместителем директора, разрабатываются высокочувствительные и эффективные методы спектрального, фотометрического и полярографического анализа, позволяющего выявить закономерности распределения редких элементов в осадочных породах.

Допустим, в одном районе найден вольфрам или молибден, а в каньоне горной речки - залежи бора или стронция. Случайно ли это? Или существует какая-то закономерность в том, как распределяются залегания редких металлов, на которые сегодня в мире такой большой спрос?

Все месторождения полезных ископаемых условно можно разделить на две категории - высокотемпературные (когда месторождения образуются в результате магматических и сопутствующих им процессов) и осадочные (когда рудные тела возникают на земной поверхности). Сейчас ситуация на планете сложилась такова, что первые находятся на грани истощения, а вторые, пока еще малоизученные, весьма перспективны и представляют собой сырье для ряда металлов. Запасы их огромны.

Д. Пачаджанову и его коллегам удалось создать своеобразную карту, ориентирующую ученых, позволяющую судить о распределении редких элементов в осадочных породах Таджикистана. Эта карта нужна для геологов, занятых поиском ископаемых, и понадобится технологам, перерабатывающим сырье.

Вспоминается недавний случай. Далер заболел. Вскоре больничная палата, где он лежал, на два месяца превратилась в своеобразный рабочий кабинет. Сюда несли доклады, рефераты. Кто-то приходил на консультацию. Больного это утомляло и... радовало. Он видел, что ждут его совета или поддержки, остро ощущал, как он нужен людям, как важно то дело, которому он служит.

Сейчас Д. Пачаджанов думает о строительстве экспериментальной базы, где можно будет без задержек и проволочек проверять и реализовывать результаты различных научных исследований, открывая им выход в практику. Молодой ученый ведет обширную переписку с крупными научными центрами планеты. Его приглашают сделать доклад во Франции, написать статью для немецкого журнала и т. д. Он молод, жаден до жизни, и ему хочется на все откликнуться. Более того, он намерен осуществить ряд совместных исследований с зарубежными коллегами. Ведь в конечном счете богатство Земли - достояние всего человечества.

Памир.- молодая горная система. За последние 10 тысяч лет он, как это свойственно юным, стремительно вырос - примерно на 500- 800 метров. Поэтому изучение осадочных пород - дело крайне перспективное и нужное. Земля и ее тайны должны служить людям. Но то, что скрыто в недрах нашей планеты, приносит человечеству не только благо, а подчас и неисчислимые беды. Как предусмотреть их? Как избавиться от них? Над этим тоже думают таджикские ученые.

Шутка ли: в сейсмоопасных зонах живет чуть ли не половина населения земного шара. Подсчитано: землетрясения случаются каждые пять минут. Ежегодно они уносят свыше 10 тысяч человеческих жизней. Подавляющее большинство землетрясений, по счастью, безобидные - 2 - 3 балла. Но время от времени какой-нибудь район постигает катастрофа.

Исфаринское землетрясение, случившееся в ночь на 1 марта 1977 года, относится как раз к разряду катастрофических. Его записали все сейсхмостанции мира. Первый толчок случился в половине девятого вечера. На улице лежал снег. И этот снег, мягкий, пушистый, как бы подчеркивал неожиданность происшедшего - никто не помнит зимних землетрясений.

На второй день после толчка в Исфару прибыла группа таджикских сейсмологов. Они развернули свои приборы, установили их в подвалах, нишах домов. Группа ученых вместе с директором Института сейсмостойкого строительства и сейсмологии Сабитом Негматуллаевым выехала в эпицентр землетрясения - кишлак Офтобруй.

В самом центре Исфары сейсмологи установили несколько датчиков, другие приборы, улавливающие и записывающие малейшее колебание земли. Ждали повторения толчков, поскольку давно уже замечено, что среднеазиатские землетрясения не бывают единичными. Сразу же за первым разрушительным толчком обычно следует серия мелких, как бы угасающих колебаний земной коры. Случается, что именно эти, безобидные, казалось бы, толчки и приводят к наибольшим неприятностям. Так было в Газли, Ташкенте, Хаите. Что предстоит испытать Исфаре?

Еще Авиценна связывал землетрясения с положением Луны и Солнца. Позже обратили внимание на другие симптомы - на поведение змей, летучих мышей, лошадей, собак. Не так давно химики выявили еще один ориентир: перед землетрясением изменяется состав воды в горячих источниках. Физики же, в свою очередь, заметили, что толчку предшествуют изменения локальных магнитных полей.

С. Негматуллаев решил облететь зону землетрясения вместе с геологами и тектонистами, чтобы дополнить те наблюдения, которые он уже успел сделать и занести на карты в эпицентре толчка.

Вот и эпицентр. Кишлачные улицы пусты. Лишь изредка мелькают машины, вывозящие вещи колхозников. Тень вертолета нависает над хребтом, идущим параллельно долине, параллельно зоне наибольших разрушений. Пейзаж весьма унылый. Но вот замелькали желтые, оранжевые пески. В этом месте гряда напоминает противотанковое сооружение: тут и там торчат острые зубцы.

Геологи сразу замечают, что светлые породы, более молодые, в зубцах выше темных. Но так бывает только тогда, когда на большой глубине идет процесс разлома пород и перемещения гигантских плит. Это еще один признак будущих сильных землетрясений.

В отличие от метеорологов, которые дают рекомендации, исходя из непосредственных наблюдений, сейсмологам приходится все же в основном иметь дело с косвенными данными. Ведь очаги землетрясения находятся порой в десятках километров от поверхности земли, а самые глубокие скважины не достигают и 10 километров. И все же сейчас можно говорить о некоторых безусловных признаках, позволяющих прогнозировать действие грозных стихийных сил: изменяется скорость распространения сейсмических волн, проходящих через опасную зону, наблюдаются аномалии в магнитном и электрическом полях земли, уменьшается электрическое сопротивление пород коры, изменяются температура, давление, химический и газовый состав термоминеральной воды глубинного происхождения.

Проблема надежного прогнозирования землетрясений волнует сейчас ученых всего мира. Роль таджикских ученых в разработке этой проблемы общепризнана. И не случайно, что член-корреспондент Академии наук Таджикской ССР 40-летний С. Негматуллаев - содиректор советско-американской рабочей группы по прогнозу землетрясений. Несколько лет назад в составе делегации советских ученых он побывал в Америке, посетил ряд сейсмологических центров. Американцы, в свою очередь, получили детальную информацию о деятельности Таджикского института сейсмостойкого строительства и сейсмологии, возглавляемого С. Негматуллаевым. Особенный интерес у них вызвали разработки таджикских сейсмологов в районе Нурека. Дело в том, что современная практика возведения плотин-небоскребов убедительно показала, что заполнение крупных искусственных водохранилищ влечет за собой активизацию подземных толчков. В 1963 году ими была разрушена плотина Кариба в Южной Африке, в 1966 году - плотина Кремаста в Греции, в 1967 году - плотина Койна в Индии.

С. Негматуллаев приехал в Америку, когда вопрос о трагической судьбе искусственных высотных сооружений был крайне актуален. И потому поразительным казался тот факт, что в Таджикистане строится плотина, равная по высоте трем Асуанским. Между тем с первого же дня там велись наблюдения за уровнем сейсмичности. Это позволило определить предполагаемое количество землетрясений в зоне стройки. Сейсмологи составили рекомендации проектировщикам, рассчитали, как надо заполнять новое искусственное море в горах. В результате строителям и сейсмологам впервые в практике строительства подобных сооружений удалось повлиять на сейсмическую "погоду". Медленно заполнялось водохранилище, и точно по графику небольшими "порциями", в виде многочисленных слабых толчков, предотвращая катастрофические последствия, выделялась накопившаяся тектоническая энергия.

Неудивительно, что советская делегация с первых же дней пребывания е Америке стала предметом особого внимания.

В результате плодотворного обмена мнениями было решено, что группа американских сейсмологов приедет в Душанбе со своей аппаратурой и вместе с таджикскими сейсмологами продолжит наблюдения в районе водохранилища Нурекской ГЭС. Соответственно в США, в Калифорнию и другие центры выедет группа советских ученых, преимущественно из Таджикистана.

Американцы, работавшие в Душанбе и небольшом кишлаке Гарме, с восхищением отзывались о работах таджикских сейсмологов, откровенно признавались, что многие из них считали прогнозирование землетрясений делом чуть ли не безнадежным.

Кстати, всего лишь несколько лет назад на Международном симпозиуме сейсмологов в Гренобле некоторые ученые даже высмеивали идею прогноза, с иронией обрисовывая собравшимся, что случится в любом городе, если его жители заранее будут извещены о возможном землетрясении.

Парадокс заключается в том, что люди и в самом деле психологически легче переносят неожиданные подземные толчки. Напряженное ожидание беды тяжело отражается на нервной системе, воздействуя на сердце, психику и т. д. Значит, надо и уметь прогнозировать землетрясения, и в то же время заботиться о том, чтобы люди были готовы к землетрясениям, как к любому другому стихийному бедствию. Нужно строить и дома таким образом, чтобы они могли выдержать сильный толчок.

Сейсмологов часто спрашивают: почему жилье, школы и другие детские учреждения они советуют строить малоэтажными. Вот мнение С. Негматуллаева: "Я бы вообще советовал строить дома не выше деревьев. Во время сильных толчков в малоэтажных зданиях люди себя чувствуют более уверенно, чем в высотных, да и легче переносят толчки. Иное дело - служебные помещения. Их, я думаю, лучше строить высокими, причем высотность можно и не ограничивать. Во всяком случае, для Душанбе и райцентров республики подобные сооружения можно делать двадцатиэтажными. Это решит многие проблемы: сохранится земля плодородных долин, города станут компактными. Для сельской местности вполне реален такой вариант: два-три высотных служебных здания в центре, остальное - жилье, школы, больницы - малоэтажное".

И еще одно обстоятельство - предмет заботы С. Негматуллаева. Он считает - и не перестает об этом говорить, - что пора для всей Средней Азии выработать специальную инструкцию, предусматривающую, как вести себя в случае толчка разрушительной силы; ну хотя бы что делать в первую очередь - выводить из дому детей или отключать газ и свет? В таких наставлениях нуждаются и руководители предприятий и учреждений, и рядовые граждане.

Пора, видно, издать и популярную брошюру о землетрясениях с картой сейсмического районирования Таджикистана и детальным комментарием к ней. Ведь многие люди в республике строят дома собственными силами, по индивидуальным проектам, а как показывает статистика, именно эти здания страдают прежде всего. Ну а прогнозы?

В этой сфере еще предстоит сделать многое. Но то, что уже достигнуто, настраивает на оптимистический лад. В марте 1977 года на общем годичном собрании Академии наук СССР ее президент А. П. Александров сообщил, что советские сейсмологи за пять дней до начала смогли предсказать землетрясение, которое произошло на территории Гарма. Благодаря этому удалось избежать человеческих жертв. Очевидно, в ближайшее время в Таджикистане появится прибор - своеобразный барометр подземных бурь, благодаря которому прогнозы станут еще более надежными.

Но силы стихии грозят Таджикистану не только "снизу", но и "сверху". Время от времени республике приходится сталкиваться с угрозой, исходящей не из недр земли, а с горных высот.

Молодая наука о ледниках - гляциология - тоже занята прогнозами. И молодые таджикские ученые упорно проникают в тайны глетчеров, чтобы предусмотреть "зигзаги" их поведения. И здесь наука теснейшим образом смыкается с практикой.

Знать природу ледников, причины, заставляющие их двигаться, - значит предотвратить уничтожение населенных пунктов, дорог, мостов, гидростанций, спасти тысячи жизней.

Глетчеры Памира кто-то сравнил с холодильником, хранящим запасы пресной воды Средней Азии. В самом деле, в ледниках одной из величайших горных систем планеты природа накопила столько воды, что ее хватило бы на полтора Аральских моря.

Бывают годы, когда ледники выходят из своих "законных" рамок, растекаются по ущельям, перегораживают бурные горные реки, и тогда возникают плотины и образуются целые моря, готовые обрушиться в долину.

На Памире тысяча ледников. Ледник, который носит имя знаменитого русского исследователя Средней Азии Алексея Федченко, имеет протяженность более 70 километров, а ледник Русского географического общества занимает площадь в 100 квадратных километров. В этом ледяном мире немало загадок. И одна из самых главных - почему глетчеры движутся, пульсируют.

Ученые считают, что каждый ледник при определенных условиях может стать "пульсаром". Только у одного это происходит раз в десять лет, у другого - раз в тысячелетия. Мнений об истинных причинах движения ледников немало. Связывают это и с водой под глетчером, которая действует подобно жидкой смазке, и с наличием трещин.

Создаваемая сейчас в Советском Союзе специальная служба постоянных наблюдений за ледниками позволяет сделать некоторые выводы о механизме движения горных айсбергов. Длительные исследования на леднике Медвежьем позволили даже предотвратить беду. Следующий "бросок" Медвежьего гляциологи предсказывают на первую половину 80-х годов. Иными словами, период между пульсацией глетчера определен в 10 - 12 лет.

...Молодые ученые Таджикистана, жадные до всего нового, как и коллеги в других республиках, смело вторгаются в неизведанные области. Не случайно науки, получившие особенно интенсивное развитие в послевоенные десятилетия, представлены в основном молодыми исследователями. Именно они с увлечением занимаются, например, генетикой, молекулярной биологией. Уверенно вошли в большую науку востоковед Пулатова, философ Турсунов, археологи Абдуллаев и Якубов, математик Усманов, физик Исмаилов. С увлечением работают ученые, познавая фундаментальные свойства материи. И здесь высокогорные условия оказываются чрезвычайно благоприятными для проведения исследований. Например, для изучения ядерных взаимодействий при сверхвысоких энергиях в космических лучах создана рентген-эмульсионная камера - своеобразный "пирог" из тяжелых и легких веществ: свинца, углерода. Рентгеновская пленка, помещаемая в этом пироге, регистрирует явления при столкновениях частиц сверхвысоких энергий с ядрами фотоэмульсии. Чем выше в горах располагается такая установка, тем больше фиксируется взаимодействий элементарных частиц. Вот почему для эксперимента, в котором участвуют не только таджикские физики, но и ученые крупнейших научных центров СССР и социалистических стран, избран небольшой поселок на Памире, находящийся на высоте пяти тысяч метров над уровнем моря.

Гигантский "рентгенкабинет" занимает площадь в тысячу квадратных метров. В ходе экспериментов удалось наблюдать редчайшие взаимодействия энергии до 1016 электронвольт. Наблюдения, которые ведутся уже семь лет, позволят ответить на вопрос, что изменяется во взаимодействии элементарных частиц в области сверхвысокой энергии, рождаются ли новые частицы в виде сгустков ядерной материи, сколько еще в природе неизвестных частиц.

Не менее активно вторгается научная молодежь Таджикистана и в практическую жизнь. Известно, что сейчас Таджикистан получает рекордные в мире урожаи тонковолокнистого хлопка - до 40 центнеров с гектара. Главной базой СССР по производству этого ценнейшего сырья республика стала благодаря кропотливой работе советских селекционеров, начатой в 30-х годах. Семена, вывезенные из Египта, не давали высокого урожая. Лауреату Государственной премии СССР Вячеславу Красичкову и его ученику Бобо Сангинову удалось вывести новые сорта, один из которых, 6465-В (В - значит Вахшский филиал института земледелия), дал урожайность почти 43 центнера с гектара.

Лауреатами премии Ленинского комсомола Таджикистана стали молодые ученые Ш. Умаров, С. Шукуриллоев, Б. Джуманов, С. Гафаров, И. Ишанкулов, С. Шомирсаидов, С. Юнусова, И. Давлятов. Объектом их внимания тоже был хлопок. Но деятельность их носила совсем иной характер. Как известно, повальное увлечение во всем мире ядохимикатами привело к неожиданным и печальным результатам. Зловещий привкус препарата ДДТ биологи обнаружили даже в теле пингвинов Антарктиды. А польза от него становилась с каждым годом все менее ощутимой. Парадокс: в пыли пестицидов гибли пчелы, божьи коровки, златоглазки, а гусеница хлопковой совки, к примеру, которую пытались уничтожать, мобилизуя эскадрильи самолетов, благополучно пожирала обработанные по 10 - 12 раз кусты хлопчатника, успешно плодилась, выводя на свет потомство, приспособленное жить в дусте.

Недавно подсчитали: в период наиболее интенсивных обработок полей Таджикистана (1960 - 1967 годы) площадь, зараженная сельхозвредителями, удвоилась, а численность паутинного клеща возросла более чем в тысячу раз. А между тем все сильнее загрязнялась среда. Ядохимикаты начали обнаруживаться в воздухе, воде, почве, растениях.

Кто-то однажды заметил, что пестициды - те же наркотики: чем больше их потребляют, тем больше их требуется. Болезнь же от этого только прогрессирует.

В 1967 году почти два миллиона гектаров земель Таджикистана было обработано ядами - рекордная цифра. На землю сбросили 30 тысяч тонн ядохимикатов. Предотвратить потери хлопка, однако, так и не удалось. Более того, урожайность этой культуры стала снижаться.

Таджикистан, как известно, край гор. Поля составляют всего семь процентов территории. И самым разумным, конечно, было вообще отказаться от пестицидов. Но возможно ли это? Многие считали, что полностью обойтись без химической обработки полей нельзя, и предлагали ограничить применение ядов. Ссылались на вывод советского биолога А. А. Любищева, который еще в 30-е годы доказал, что насекомые-вредители распределяются крайне неравномерно, что их можно истреблять по частям, не подвергая обработке все посевы.

Такой вывод в общем-то устраивал. Справедливость его подтвердили десятки опытов. Но молодые таджикские ученые решили идти дальше и выяснить, какое количество вредителей вообще опасно для урожая. Работа оказалась очень трудоемкой. Но через несколько лет они сформулировали твердый вывод: хлопковая совка представляет угрозу урожаю в том случае, когда на 100 кустах орудует 8 - 10 гусениц.

Так удалось установить "порог вредоносности". Применение его на практике сулило республике немалые выгоды. Сокращалось количество обработок, снижались затраты на покупку ядов, оплату самолетов. Но ученые понимали, что это лишь первый этап. Необходимо было все доказать на практике. Для этого в колхозах и совхозах провели опыты по биологической защите хлопчатника. Результаты превзошли ожидания.

В 1970 году объем химических обработок посевов в подопытном совхозе снизился до 25 процентов, в 1971-м - до 17, в 1972-м - до 8 - 10 процентов. В 1973 году там решили вообще отказаться от ядохимикатов. И вот уже пятый год совхоз не покупает пестицидов. Склад для хранения опасной продукции ликвидирован.

Вывод прост: за четыре года на хлопковых полях совхоза удалось восстановить агробиоценоз и сделать его стабильным. Охрана урожая была возложена на врагов наших врагов - божью коровку, златоглазку, других энтомофагов, количество которых за эти годы возросло в сотни раз по сравнению с 1968 годом, когда проводилась сплошная химическая обработка.

Пчелы над полями, чистый воздух и высокие урожаи доказали правильность биологического направления в защите растений. За разработку и внедрение в производство интегрированного метода коллективу лаборатории биоценоза хлопчатника, республиканскому институту зоологии и паразитологии вручено переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ.

...Старая фотография. Первая научная экспедиция в Советском Таджикистане. В ее составе - геолог, селекционер, геофизик. Это было полвека назад. Теперь их дело достойно продолжают представители нового поколения ученых - такие, как Далер Пачаджанов, Сабит Негматуллаев, молодые биологи из лаборатории биоценоза. Наука Таджикистана становится все более зрелой... И остается молодой!