Магический кристалл творчества

Магический кристалл творчества

Все началось с того, что Станислав Коновалов, любимец и студентов и преподавателей, отличник, блестяще защитивший диплом, отказался поступать в аспирантуру Ленинградского университета, аспирантуру, о которой мечтали его сокурсники. Почему? Может быть, он разочаровался в профессии и не хотел быть биологом? Нет, свою профессию он любил. Может быть, его не интересовала научная работа и он хотел стать практиком? Все знали, что и это не так. Мало того, преподаватели были твердо убеждены: если из кого и выйдет исследователь, то именно из этого целеустремленного парня, приехавшего в Ленинградский университет на 5-й курс с Дальнего Востока. Тогда почему же? - недоумевали они.

Станислав просил послать его работать на Камчатку - пусть даже простым лаборантом. Все убеждали его не упорствовать и поступать в аспирантуру. Лишь профессор С. Шульман, казалось, больше всех любивший своего ученика, просто просиял, услышав о его отказе.

Интересный диплом С. Коновалова, посвященный некоторым проблемам гельминтологии, привлек внимание ученых. И двадцатидвухлетний выпускник ВГУ получил чрезвычайно заманчивое предложение - тоже в аспирантуру, но уже в Москву, к всемирно известному гельминтологу К. И. Скрябину. Учиться у такого выдающегося ученого для начинающего гельминтолога было не только лестно, но и чрезвычайно полезно. Как же поступил вчерашний дипломник??

Он снова отказался. Отказался потому, что еще в студенческие годы поставил перед собой вполне определенную цель. А целью была та самая научная работа, за которую спустя несколько лет Станислав Коновалов получит премию Ленинского комсомола, ибо решит в ней важные и для биологической науки, и для хозяйства нашей страны проблемы.

Вспоминается пушкинское:

И даль свободного романа 
Я сквозь магический кристалл 
Еще не ясно различал...

Без "магического кристалла" творчества не может работать ни настоящий художник, ни настоящий исследователь - и тот и другой должны быть мечтателями, способными заглянуть на годы вперед. И очень от многого должны отказываться ради того будущего, которое видят пока только они. Таковы жестокие и прекрасные законы творчества. И потому излишне спрашивать, что искал С. Коновалов на Камчатке, - ведь он собирался продолжать начатую еще в студенческие годы работу. И задавать вопрос человеку, влюбленному в науку, почему он стал исследователем, бессмысленно. Никто не даст исчерпывающего ответа. И уж, конечно, никто не станет распространяться о бессонных ночах, когда, казалось бы, найденное решение вдруг ускользает; никто не расскажет, сколько раз приходится с горечью убеждаться в сделанных ошибках и начинать все сначала; никто не вспомнит о будничном труде. Никто не скажет, что наука героична в своих каждодневных проявлениях. Не скажет потому, что просто-напросто этого не замечает; для него это нормальное положение вещей. И для Станислава его поступок был нормальным.

Итак, после защиты диплома С. Коновалова распределяют на Камчатку, в отделение того самого института, директором которого он станет в 1972 году. Но он туда ехал простым лаборантом и считал, что ему здорово повезло в жизни.

Что же это за научная проблема, которой Станислав Максимович отдал столько времени и сил?

Испокон веку известно, что лососи в океане держатся огромными стадами, а во время нереста распадаются на многочисленные группы, и каждая отправляется только в свое озеро, в свою реку, и никакая сила не может изменить этот вечный маршрут.

Но как выяснить, какая группа направится к берегам Америки, Японии или Камчатки? Велика ли она? Когда именно это произойдет? Как узнать, численность какого стада позволяет дополнительное промысловое изъятие, а какое, наоборот, нуждается в охране?

Многие ихтиологи мира десятки лет безуспешно пытались решить эту проблему, но это не испугало молодого исследователя. С. Коновалов не был "чистым" ихтиологом. Еще в институте он занимался паразитологией. Именно эта наука и оказалась тем "золотым ключиком", который позволил открыть вековую тайну.

Что такое "паразит" в биологическом смысле? Это живой организм, использующий другой организм как место обитания и источник пищи. Но чтобы жить и развиваться, надо, чтобы хозяин паразита вел себя соответствующим образом. В этом смысле у гельминта-паразита не такая простая жизнь: ведь он очень специфичен, избирателен и к своему настоящему хозяину попадает далеко не сразу. Предположим, что гельминт нерки, одного из видов лососевых рыб, попал сначала в мелкого рачка. Чтобы развиваться дальше, ему надо, чтобы этого рачка съела нерка. Тогда паразит обретет наконец свою среду.

Можно размотать клубок событий и с другого конца. Если мы знаем, что промежуточный хозяин гельминта, которого мы нашли в рыбе, такой-то рачок, значит, рыба питается этими рачками. И если рачок пресноводный, а рыбу выловили в море, следовательно, рыба пришла в море из пресных вод. Иными словами, гельминты работают как индикаторы, как "меченые атомы", которые давно стали для ученых методом исследований. Лососей в море сотни миллионов, всех не переметишь, да и расстояния проходят они огромные - до десяти тысяч километров. А тут сама природа метит рыбу, словно нарочно для исследователей.

Мысль воспользоваться таким методом пришла С. Коновалову еще в бытность его студентом Дальневосточного университета. Однако он понимал, что дело это пока ему не по плечу. Чтобы с определенностью сказать, что одно стадо нерки вернется на нерест в родное озеро на Камчатку, а другое уйдет к берегам Японии, надо досконально изучить пресные водоемы Камчатки, с которой Коновалов решил начать исследования. А самое главное, ему как паразитологу требовалось значительно расширить свои познания, овладеть еще одной наукой, наукой, изучающей рыб, - ихтиологией.

Со своим будущим научным руководителем профессором С. Шульманом Станислав встретился, когда еще учился на третьем курсе Дальневосточного университета и проходил практику в одной из экспедиций. Ленинградского ученого давно интересовала та же проблема: как использовать гельминтов для определения миграции рыб. Но он уже не мог позволить себе взяться за столь кропотливую и трудоемкую работу, требовавшую многих лет исследований. "Я не успею - он успеет", - решил С. Шульман, угадав в юноше твердый характер и талант исследователя. Через год С. Коновалов приехал в Ленинградский университет писать диплом. Год учебы в Ленинграде он использовал на все сто процентов: прошел практику на университетской кафедре зоологии беспозвоночных, в Зоологическом институте, в Государственном научно-исследовательском институте речного и озерного хозяйства. И это все сверх обычной программы пятого курса, via котором он занимался.

Диплом Станислав защитил великолепно. И к тому времени у него полностью созрел план будущей работы. Этот план предусматривал многолетние исследования на Камчатке и накопление фактов, а затем уже занятия в аспирантуре, систематизацию и осмысление этих фактов. Вот почему, окончив ЛГУ, Станислав отказался от аспирантуры. И вот почему одобрил это решение его наставник.

...Камчатка, милые сердцу места! Правда, любоваться пейзажами некогда. Наряду с работой младшего сотрудника С. Коновалов продолжает исследования по паразитологии, впрок собирая материал. "Нами была предпринята попытка изучить паразитофауну всех рыб, обитающих в нескольких пресноводных водоемах, расположенных на разных широтах, от мыса Лопатка (юг Камчатки) до Чукотки..." - напишет он потом в своей монографии.

За три года работы на Камчатке С. Коновалоз не только исследовал реки и озера. Эти годы приучили его к целенаправленному поиску, воспитали в нем огромное трудолюбие, без которого немыслим ученый.

Как ни парадоксально, но, несмотря на огромные достижения науки, мир, в котором мы живем, и поныне полон загадок. Над проблемами, волновавшими С. Коновалова, бились многие ученые, и он вовсе не был уверен в том, что к нему придет успех.

Для своих исследований Станислав выбрал нерку, красную промысловую рыбу из семейства лососевых, очень распространенную на Дальнем Востоке. Она рождается, выходит из икринки только в пресной воде, живет в морской, а на нерест возвращается опять в родные места. Стада камчатской нерки кочуют в океане на колоссальной акватории. Туда же приходят и другие стада из рек и озер Аляски, Курил, Чукотки. Помочь распознать эти стада могут гельминты. Такова была идея. Но какие именно? Ведь их бесчисленное множество?

С. Коновалов исключает морских гельминтов, поскольку в море все стада смешиваются, как бы заражая друг друга. Значит, индикаторами могут служить только пресноводные виды. Но тут молодого исследователя ждало немало трудностей и разочарований. Начнем с того, что пресноводных "нахлебников" у рыбы тоже бесчисленное множество. Правда, когда нерка переходит из реки или озера в море, паразиты, живущие на ее чешуе или в кишечнике, не могут приспособиться к новой среде и погибают. Оказалось, например, что из великого множества гельминтов, обитающих в кишечнике рыб, один-единственный вид сумел приспособиться к новой среде. Однако претендентов на роль "меченых атомов" оставалось немало. Это гельминты, живущие в теле рыбы, в ее мышцах, хрусталике глаза.

Чтобы выяснить, кто из них действительно годится на эту роль, С. Коновалов детально изучал каждый пресноводный водоем Камчатки, где нерестится нерка. Итог этой работы - длинные таблицы. Сто сорок три вида гельминтов, начиная от одноклеточных и кончая паразитическими рачками, изучил и описал молодой исследователь.

Но гельминты интересовали ученого не сами по себе, а во взаимоотношениях с их хозяевами-рыбами. Поэтому он изучал и самих рыб.

Так прошли годы. А когда настало время обобщать собранные факты и делать выводы, то оказалось, что лишь шесть гельминтов могут выполнять функцию "меченых атомов". Гельминтов шесть, а стад нерки гораздо больше. Следовательно, индикатор неточен. Что же делать? Неужели вся работа, пусть очень интересная и важная для гельминтологов, напрасна? "А если выяснить процент заражения стада нерки и взять его на вооружение?" - думал Коновалов.

Но и здесь его ожидала неудача. И тогда он попробовал выяснить интенсивность заражения. Чтобы определить ее степень, надо узнать количество гельминтов в данной особи рыб.

Исследование было нелегким - понадобились сложные математические формулы. Но в конце концов удалось выявить эти "меченые атомы" природы.

Такая работа сама по себе достаточно интересна и важна. Можно было бы ее сделать основой кандидатской диссертации. Но С. Коновалов хочет не просто защитить диссертацию, а решить большую научную и хозяйственную проблему. Он продолжает искать.

Любой ихтиолог знает, что по чешуе можно определить возраст рыбы, подобно тому, как по кругам на распиле дерева узнают, сколько ему лет. Внимательный глаз С. Коновалова сумел прочитать в таинственных знаках на чешуе рыб многое: интенсивность роста рыбы, количество пищи в том или ином году. Для него эти иероглифы стали ценнейшим источником информации, в том числе и географической. "Если интенсивность роста видна на чешуе, значит, рыба из разных водоемов тоже будет отличаться по ширине этих колец", - решает С. Коновалов. Так письмена природы на чешуе и "меченые атомы" - гельминты - позволили молодому исследователю выйти из, казалось бы, безвыходного положения.

Родился совершенно новый в науке метод распознавания локальных стад нерки, возникший на стыке гельминтологии и ихтиологии. Он не только дает возможность определять, где родилось стадо нерки и куда пойдет на нерест, но и подсказывает, где рациональнее ловить рыбу, за счет каких стад молено увеличить улов, не боясь подорвать воспроизводство этой ценной породы лососевых.

Основной материал С. Коновалов собрал в экспедициях, когда работал на Камчатке. Но для систематизации фактов, научных выводов ему нужна была более серьезная научная подготовка. И он едет в Ленинград поступать в аспирантуру, от которой раньше так категорически отказывался.

К тому времени некоторые его бывшие сокурсники уже стали кандидатами наук. В их чуть высокомерных взглядах читалось: "Странный ты парень. Теперь сам видишь, как ты отстал. Зачем было упорствовать! Мы уже у финиша, а ты только начинаешь".

Закончив аспирантуру, С. Коновалов с блеском защитил кандидатскую диссертацию. А созданный им научный метод получил среди ученых мира название Коноваловского.

После защиты он опять отправляется на Дальний Восток. Там создается Институт биологии моря Дальневосточного научного центра, и в нем С. Коновалов становится заместителем директора. Правда, на этом посту он пробыл недолго. Вскоре его назначают директором Тихоокеанского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии. Во Владивостоке шутили, что у нового директора наряду с массой достоинств есть лишь один серьезный недостаток: молодость. Как известно, этот недостаток, увы, проходит довольно быстро. А вот молодость характера и свежесть научных идей от времени не зависят. И в этом отношении С. Коновалов не меняется. По-прежнему он любит говорить: "Мое самое любимое место на земле - Камчатка. Здесь могу жить в любых условиях, привычен к голоду и холоду, никогда не скучаю".

И это истинная правда; подтверждают ее те, кто прошел с С. Коноваловым на лодках тысячу километров по Камчатке десять лет назад, и те, кто вместе с ним в 1972 году строил там научно-исследовательскую станцию "Радуга".

Он по-прежнему много ездит, но теперь уже не только по Камчатке. Например, лето и осень 1974 года провел он на научных станциях рыбного института в Сиэтле, а затем побывал у ихтиологов Канады и Аляски. Этого требуют интересы возглавляемого им института, интересы его науки. И совсем недавно, летом 1978 года, он опять гость США.

С. Коновалов посетил в США ряд рыборазводных заводов и убедился: в техническом отношении дело у них поставлено отлично, но биологически американское рыборазведение пока обосновано слабо. Мысли о сложной структуре популяции, которые он изложил, трижды выступая в университете штата Вашингтон, оказались для американских ученых неожиданными. После его докладов директор рыбного института доктор Р. Бюргнер призвал своих коллег как можно скорее браться за изучение популяционной структуры рыб "по Коновалову". В свою очередь, С. Коновалов высоко оценил организацию работы на опытных станциях американцев и канадцев. Кое-что могли бы у них перенять и мы.

Сейчас одна из важнейших глобальных задач - усиление охраны рыбных ресурсов. Для этого особенно важен популяционный подход к рациональному ведению хозяйства, необходимо использовать "законы" популяционной биологии для поддержания в хорошем состоянии эксплуатируемых и создания искусственных популяций. Этим вопросам посвящена докторская диссертация С. Коновалова. "Необходимо, - говорит ученый, - международное сотрудничество ученых, чтобы наиболее полно использовать дары моря и в то же время не нанести непоправимого ущерба его богатствам".