Притча о двух Ломоносовых

Мы познакомились со многими, в чьем лице сошлись увлечения и наукой и искусством. Именно в силу этого такие люди и смогли умножить свои задатки, укрепив их благодаря обоюдополезному обмену методами разных культур. Иначе сказать, если бы каждый из них владел только одним талантом, он едва ли достиг бы тех вершин, к которым поднялся, опираясь на оба начала - научное и художественное.

Вместе с тем надо отметить следующее. Представляя здесь выдающихся творцов искусства и науки, мы в каждом случае можем четко сказать, кто есть кто. Ибо никак не поставить в один ряд, например, величие В. Гёте- поэта и его известность естествоиспытателя или же математическую славу С. Ковалевской и ее репутацию как писательницы, хотя бы и неплохой.

То есть мы намерены задать вопрос, а нет ли в истории культуры более значительных проявлений взаимного влияния научного и художественного факторов, соединившихся в одном человеке? Такие люди есть - люди в равной мере одаренные быть творцами и в науке и в искусстве.

Как поступить, скажем, с Леопардо да Винчи? В какую строку его записать, если он одинаково гениален и там и здесь? Л. да Винчи - поэт и математик, живописец и астроном, музыкант и ботаник. Он с равным успехом мог конструировать, скажем, парашют или гребной винт и создавать архитектурные группы, работать военным инженером и справляться с обязанностью первого тенора театральных зрелищ во дворцах миланской знати. Кто возьмется определить, что у него более совершенно: "Мо- на Лиза" или исследования по теории механики, "Тайная вечеря" или трактаты по анатомии.

А теперь спросим себя, кто же был Л. да Винчи: естествоиспытатель, живописец? Ответить на этот вопрос трудно. А может, и не надо? Вернее, не надо противопоставлять в нем ученого художнику, а принять это сочетание как выражение глубокого единства научного и художественного начал, помогающее создавать выдающиеся творения в естествознании и искусстве.

В таком же положении мы оказываемся перед талантом американца Р. Вуда, бывшего иностранного почетного члена Академии наук СССР. Р. Вуда называли "гением физического эксперимента". Он известен как автор работ по физической оптике, получивший первые фотографии в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах.

И совсем иным предстает Р. Вуд, когда знакомимся с незаурядными способностями его художественной натуры. Он талантливо пишет маслом и акварелью, но особенно хорошо пером. Одна его шуточная книга "Как отличить птиц от цветов" облетела весь мир, выдержав более двадцати изданий. В ней писатель высмеял школьные учебники по ботанике и зоологии.

На страницах истории отечественной культуры мы также встречаемся с уникальным сочетанием в одном человеке научного и художественного дарований. Читатель, верно, догадался, что речь пойдет о М. Ломоносове и А. Бородине.

М. Ломоносов - явление в истории мировой культуры уникальное. И лишь известная изолированность России, ее, так сказать, окраинное в отношении к европейским центрам науки и искусства положение не позволили ему стать более известным, чем это имело в свое время место. И тем не менее слава о М. Ломоносове разошлась широко - и как об ученом, и как о художнике. Вот мнения людей, понимающих в этих предметах.

Отмечая глубину и многосторонность научных интересов М. Ломоносова, специалисты особенно выделяют его успех в химии, где он, по их убеждению, далеко опередил свое время, оказав гораздо большее влияние на науку, чем это обычно подозревают. Так, профессор С. Александр из университета Чикаго относит М. Ломоносова "к ограниченному ряду величайших людей мира". Он считает, что его появление сразу прибавило науке "химика первой величины и личность удивительной силы". А немецкий ученый Е. Мейер вообще считает его самым крупным исследователем из предшественников А. Лавуазье.

О роли М. Ломоносова как природоиспытателя сказано немало и других значительных слов. Их можно подытожить признанием современного английского химика и историка химии Д. Партингтона, который о нашем великом соотечественнике говорит: "Его родина, давшая так много выдающихся химиков, имеет полное право гордиться столь самобытным и талантливым человеком".

Теперь послушаем тех, на стороне которых выступает искусство.

Мы уже написали про М. Ломоносова-живописца, создавшего впечатляющие картины из узорной мозаики. Но более всего он знаменит как мастер художественного слова. С него, по мнению, например, В. Белинского, начинается наша литература вообще, ибо он "был ее отцом и пестуном... ее Петром Великим". Очень высоко оцениваются, в частности, его поэтические работы. Недаром же такой знаток изящного слова, как Н. Гоголь, ставил М. Ломоносова впереди наших русских поэтов подобно тому, как вступление идет впереди книги. "Его поэзия, - говорил он, - начинающийся рассвет". Зачинателям везде трудно. Поэтому им многое прощается. Однако и на литературной ниве М. Ломоносов был столь же велик (как и в науке), что ему ничего и не надо прощать или отыскивать смягчающие причины. Как заявил Н. Радищев, "в стезе российской словесности Ломоносов есть первый. Беги, толпа завистливая, се потомство о нем судит нелицемерно".

Итак, с одной стороны, первоклассный ученый с мировым именем, с другой - не менее знаменитый поэт, так много сделавший для русской и зарубежной литературы. Впечатление такое, что перед нами в самом деле не один, а два разных человека, так как трудно поверить, что эти таланты совмещались в одном лице. Вот, видимо, почему французский историк науки XVIII столетия Ф. Хефер и написал: "Среди русских химиков, которые стали известными, упомянем Михаила Ломоносова. Но его не надо смешивать с поэтом того же периода - Ломоносовым".

Михаил Ломоносов

Столь же уникальным сочетанием отличался и А. Бородин. Они выглядят совсем далекими - научные труды А. Бородина, профессора, руководителя химической лаборатории Медико-хирургической академии и его музыкальные творения. Скажем, опера "Князь Игорь", "Богатырская симфония", а рядом альдегиды - особые органические соединения, которые образуются при окислении спиртов. Или его деятельность в кружке "Могучая кучка" и участие в Международном конгрессе в Карлсруэ по установлению основных химических понятий. Создавая прекрасные музыкальные произведения, А. Бородин успевал делать научные открытия. Первым синтезировал фторорганическое соединение - фтористый бензол, разработал оригинальный метод получения бромзамещенных жирных кислот, исследовал реакции альдольной конденсации. Рядом с квартирой, где он писал музыку, была оборудована химическая лаборатория, в которой создавалась наука.

И конечно же, одно усиливало и проявляло другое. Ибо строй музыкальных образов сообщал нужные импульсы в розысках научных решений, а строгий мир химических структур помогал организовать восприятия в звуковые гармонии.

Современная эпоха, отмеченная лавинообразным приростом знаний, вообще ускорением ритмов жизни, спешкой, стремлением быстрее внедрить исследования в производство, такая эпоха мало располагает к тому, чтобы совмещать научные занятия с творчеством в искусстве. И тем не менее.

Вклад советского академика В. Обручева в геологию, в географические науки трудно переоценить. Широко известны его работы по геологическому строению Сибири, ее полезным ископаемым. Ему принадлежат обоснование так называемого "древнего темени" Азии, исследования по развитию структуры земной коры, открытия в мерзлотоведении. Всего и не пересчитать. В то же время В. Обручев - большой художественный талант. Его романами "Плутония" и "Земля Санникова" зачитываются люди всех возрастов.

И уж совсем в наши дни проявились дарования Е. Букетова. Член-корреспондент Казахской академии наук, лауреат Государственной премии, он является крупным специалистом в химии. Казалось бы, современная наука сполна поглощает ученого, и ему уже не остается времени ни на что другое. К тому же Е. Букетов - ректор Карагандинского университета.

По правде сказать, не у каждого ректора достает сил даже на науку: хватает административных забот. Е. Букетов не только большой ученый, но не менее известный писатель, поэт, создавший ряд художественных произведений на родном казахском языке и познакомивший соотечественников со многими жемчужинами русской и западной классики. Его переводы стихов В. Маяковского, поэмы С. Есенина "Анна Снегина", рассказов Э. Золя и других творений мирового искусства хорошо приняты в республике.

Перед нами прошли многие таланты, объединяющие способности ученого и художника. Очевидно, подобное соседство благотворно отозвалось на деятелях как искусства, так и науки. Мы и хотели бы подтвердить этот вывод свидетельствами самих авторов, создателей научных и художественных творений.

Как известно, К. Бернард, впервые осуществив пересадку человеческого сердца, совершил столь же хирургический, сколь и научный подвиг. Когда он провел достаточно много операций, то почувствовал себя обязанным рассказать о переживаниях и поисках, о тех волнениях, что сопровождали его рискованное начинание. Так появились в соавторстве с писателем К. Пеннером автобиографическая повесть "История одной жизни" и в соавторстве с южноафриканским прозаиком 3. Стэндером - роман "Нежелательные элементы".

Характеризуя влияние медицины на художественное творчество, К. Бернард отмечает, что врачебная деятельность не только познакомила его с человеческими страданиями, но и заставила глубоко страдать самого.

Действительно, исследуя заболевание, врач оказывается в особых познавательных условиях. Ведь больной такой же, как и он сам, человек, наделенный сознанием, душевными волнениями - всем, что испытывает и переживает исследователь. "Обнаженное сердце пациента - это его обнаженная душа". Так характеризует К. Бернард эту непростую ситуацию. И далее пишет: "Хотелось показать людям, что я думаю о бедах, радостях, конфликтах, которыми все мы живем". Но здесь надо было уже выйти за грань собственно медицины, вообще науки, и испытать себя в искусстве.

Таким образом, медицина не просто снабдила его материалом для литературной работы, она внушила определенный образ мыслей и чувствований, воспитала по- настоящему человечное отношение к людям. Как сказать, стал ли бы К. Бернард писателем, не будь он врачом, чотому что врачевание - это также цепь эмоций и поступков, проникнутых сопереживанием с пациентом. Вот только один факт из его биографии. Пересаживая Вокшанскому сердце погибшей в автомобильной катастрофе девушки Дорваль, хирург вдруг подумал, что в чужой груди ее сердце будет, в сущности, одиноким и беззащитным. Здесь профессиональное медицинское отношение к делу уже переросло в художественное восприятие явления.

Это одна сторона. В свою очередь, занятия литературой оказали влияние на К. Бернарда как исследователя. Именно заложенной в литературе способностью к состраданию, ее эмоциональной напряженностью, личностной окрашенностью творений искусства. Характерный случай.

Однажды К. Бернард проводил операцию пересадки сердца другу своего сына. Больной погиб. Удрученный хирург вышел в коридор и пытался объяснить... "Но ведь со своим собственным сердцем он мог бы еще хоть немного пожить! - перебил сын. - Почему ты не вставил в грудь его сердце? Обратно!" Это всплеск отчаяния, передавшись врачу, послужил толчком к рождению идеи: "Два сердца в одной груди". Вскоре был разработан новый метод: при пересадках больное сердце не удаляется, оно продолжает работать (пусть слабо, неровно) вместе с пересаженным сердцем, которое в этом случае помещается в правой половине груди.

К. Бернард записал тогда: "Пределы достижимого зависят от пределов нашего воображения". Воображением же мы во многом обязаны, как известно, искусству, которое пробуждает, культивирует и подогревает образное видение мира. И в описанном случае литературные занятия сыграли, надо полагать, исключительную роль.

Поучителен также опыт Ж. Сименона. И он пришел в литературу под влиянием медицины, благодаря которой состоялось его становление как художника. Отвечая однажды на вопрос, какая из наук ему всего ближе, Ж. Сименон категорически заявил: "Медицина". И пояснил: "Мои настольные книги - по медицине, по психиатрии, психоанализу. Девять десятых моих друзей - медики".

Отметив, что профессия врача ' помогла А. Чехову стать писателем (ее присутствие заметно по тончайшим нюансам), Ж. Сименон признался: "Я ведь тоже мечтал стать врачом. И всю жизнь стремился добиться такого же "вхождения" в человека". Но послушаем, что скажет об А. Чехове сам А. Чехов. В письме видному невропатологу, профессору Московского университета Г. Россолимо он писал: "Не сомневайтесь, занятия медицинскими науками имели серьезное влияние на мою литературную деятельность..."