Из архива

Из воспоминаний Татьяны Алексеевны Мавриной, сестры С. А. Лебедева

Публикуется впервые

"В Курмыше на Суре весной по большой воде мы катались на лодке по вечерам. Пробивались между кустами, задевая их веслами. А кусты эти были... верхушками деревьев. Мелководная Сура в разлив делала такие же чудеса, как наша Ока и Волга. В большой разлив в Нижнем Новгороде при переправе через реку весла цеплялись за телеграфные провода. Цепляться за верхушки леса на Суре было еще романтичнее.

Осенью, нагрузившись яблоками, поплыли в Сарапуль на Каме, куда направил Наркомпрос отца. Кама с нестеровскими берегами и голубой, очень сильной водой была обворожительна. Она уже Волги и уже Оки - берега с обеих сторон высокие, лесистые. Школа, где нам пришлось жить в Сарапуле, пустовала. Располагалась она за большим пустырем около молодого леса. Вместо мебели были парты и нераспакованные ящики с книгами и негативами. На ящики мама ставила самовар, мы с Катей рисовали клеевыми красками по картону зверей из книги Кунерта "Школьные пособия". За это нам выдавали паек в виде ржаного зерна, из которого мама на примусе варила кашу. Сергей в это время где-то доучивался.

В конце зимы отец с Сергеем уехали в Москву по вызову Луначарского налаживать диапозитивное дело. Кинематографа еще не было, а в ходу был волшебный фонарь и цветные диапозитивы. Увеличенные фонарем картинки на белом экране давали представление о чем-нибудь полезном для школы и дома.

Мама заболела тифом. В бреду все напоминала нам - не упустите самовар! Мы научились с ним управляться и ждали вестей из Москвы. Приехал за нами героический Сергей. Гимназическая шинель внакидку - вырос из нее. Сергей получил какие-то командировочные харчи. Где-то и как-то добыл теплушку, наверное, по мандату из Москвы, и возчика, чтобы отвезти на железную дорогу вещи, нас с Катей и маму, остриженную после тифа наголо, закутанную в меховую ротонду.

Ехали какие-то длинные дни. В теплушке посередине лежал железный лист, на котором можно было разводить костерок для обогрева и варки похлебки из сухарей. На остановках Сергей с чайником бегал за водой. Мы запирали дверь на засов, чтобы к нам никто не залез. Так доехали до Москвы-Сортировочной и пешком по мокрому московскому снегу, по воде дошли до Сухаревской площади.

Диву дались - зимой вода, среди нее одиноко стоит Сухарева башня и пусто кругом. Потом вдруг зашумел торг - знаменитая Сухаревка. Я много рисовала из окна. На какие деньги шел торг? Не знаю. Трамвай был бесплатный, хлеб тоже...

От Виндавского вокзала (Рижского) шел трамвай № 17 до Новодевичьего монастыря через всю Москву. У Сухаревки остановка. Можно было прицепиться к вагонам и ехать до Ленинской библиотеки, в холода там было тепло и был кипяток. А когда пришла весна и лето, на том же трамвае - до Новодевичьего монастыря. Вода к себе тянет, можно погулять и искупаться. Потом лето стали проводить на даче, снимали избу в Манилове, что поближе Кунцева на Москве-реке.

Нижний Новгород. Художник Т. Маврина

Тут под кустом у реки, где мы купались чуть ли не весь день, Сергей готовился к поступлению в Бауманов- ский институт. Покупается - поучится. И так все лето. Подготовился и был принят.

Катя поступила в Институт востоковедения, а я - во ВХУТЕМАС".