IX. Русские крылья

1. Древние мечты и дела

Вож великих дорог - так в старину именовали в нашей стране того, кто прокладывал новые пути, важные для русского государства. Документы называют вожей сибирских, верхо-турских и иных дорог, по которым шли в неизведанные края московские, Соликамские, печорские и другие хожальцы, как называли за столетия до наших дней людей, державших далекий путь.

Вожи звездных дорог - именно так должно назвать сынов нашего народа, трудившихся для того, чтобы открыть пути в небесных просторах.

Сказы и предания, былины и легенды, песни и сказки, возникшие в глубокой древности, показывают, как издревле мечтал русский народ об овладении воздушными путями. Крылатые люди, полеты на птицах, ковры-самолеты и иные подобные образы, немало которых знает русский народный эпос, говорят об извечной народной мечте: землю покинуть и в небо слетать.

Своеобразно перекликается эта древняя мечта с античным преданием о скифе Анахарсиде, облетевшем на золотой стреле всю нашу страну. Созвучны ей и легенды о четырехкрылом Мардуке, боге древнего Вавилона, и повествования о древнеиндусском маге Ганумане, и сказания о полете Дедала и Икара, Александра Македонского, Симона-волхва.

Русский народ, создавший в наши дни могучую рать вожей звездных дорог, очистивших небо от врагов рода человеческого, знает и иные предания.

"Повесть временных лет" сообщает о штурме Византии русскими во главе с князем Олегом:

"И повеле Олег воем своим колеса изделати и въставити корабля на колеса. И бывъшю покосьну ветру, въспяша пъре, и с поля идоша к граду".

"Покосный", или попутный, ветер позволил поднять паруса ("въспяша пъре"), и пала Византия, устрашенная ратью, на всех парусах шедшей по суше на ладьях, поставленных на колеса. Так повествует древнейший яамятник русского летописания.

Сохранился еще более примечательный летописный текст, опубликованный во второй половине XVIII в. в "Древней Российской Вивлиофике" как один из самых ранних памятников нашей письменности. Этот текст повествует о "воздушных силах", созданных "вещим" Олегом при упомянутом штурме и взятии Византии русскими около 907 г.

"Сотвори кони и люди бумажны, вооружены и позлащены и пусти на воздух на град; видев же греци и убояшася".

Многие считают эти тексты "фантастическими выдумками". Изучение же древних греческих и латинских писателей, упоминавших о наших землях и их населении, позволило нам установить факт, подтверждающий вероятность того, что записано в древнем памятнике о применении "воздушных сил" при штурме Византии русскими за тысячелетие до наших дней.

В "Тактике" Флавия Арриана, датируемой 137 г. н. э., имеется следующее свидетельство о боевых действиях древних обитателей нашей земли:

"Скифские военные значки представляют собою драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, при чем головы и все тело, вплоть до хвостов, делаются на подобие змеиных, как только можно представить страшнее... Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения, проходящего сквозь них".

"Воздушная рать" Олега, вполне вероятно, была представлена подобными драконами и даже воздушными змеями. Русские воины, штурмовавшие Царьград, пришли ведь из страны, родом из которой был Анахарсид с его легендарной золотой стрелой и сыны которой, как удостоверяют военные писатели древнего Рима, умели устрашать врага "воздушной ратью" еще за восемь веков до тех дней, когда под русскими ударами пал Царьград и, по преданию, над его вратами был утвержден русский щит. Античные военные писатели занимались ведь не сказками, а составляли военные трактаты для боевых нужд армии. Арриан является автором не только "Тактики" (в составлении которой, возможно, принимал участие также Элиан), но и автором трактата "Боевой порядок в войье против аланов" и иных сочинений, написанных для практических нужд Римской империи.

Рассказам писателей классической Эллады о полетах скифа Анахарсида на золотой стреле над просторами страны, где течет Борисфен-Днепр, созвучна древнерусская легенда, повествующая о том, что в XII в. архиепископ Иоанн из Новгорода летал в Иерусалим за время "между обедни и заутрени". Сохранилось также предание о том, что в дни Ивана Грозного "смерд Никитка боярского сына Лупатова холоп" изобрел крылья и летал при большом стечении народа в Александровской слободе.

В конце XVII в. на смену легендам и преданиям о полетах приходит вполне достоверный рассказ. В "Дневных записках" Желябужского описано событие, происшедшее в 1695 г.:

"Того ж месяца апреля в 30 день закричал мужик караул и сказал за собой государево слово, и приведен в стрелецкий приказ, и роспрашиван, а в роспросе сказал, что он, сделав крыле, станет летать как журавль. И по указу великих государей сделал себе крыле слюдяные, а стали те крыле в 18 рублев из государевой казны".

Боярин Иван Борисович Троекуров с другими представителями власти пришел смотреть на предстоящий полет. Изобретатель "стал мехи надымать", что говорит о каком-то сложном устройстве, а не просто о примитивных крыльях, как стали впоследствии изображать его летательный прибор. Первый опыт оказался неудачным. Изобретатель сказал, что он "те крыле сделал тяжелы". Не принесла удачи попытка полететь на облегченных "иршенных" крыльях, в которых слюду заменила тонкая кожа.

Подобные древние попытки летать, осуществленные русскими людьми, еще должным образом не изучены, хотя они получили известность и за рубежами нашей страны. Еще в начале XX в. в одном из крупнейших иностранных музеев по истории техники можно было увидеть на экспозиции тексты из русской рукописи, озаглавленной: "О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.".

Ссылаясь на документы воеводской канцелярии 1699 г., составитель рукописи "О воздушном летании" утверждает, что рязанский стрелец Серов сделал в Ряжске "крылья из крыльев голубей великие" и пытался летать.

В 1724 г., как сообщает тот же источник, "прикащик Перемышлева фабрики" Островков в селе Пехлеце, Рязанской губернии, "зделал крылья из бычачьих пузырей" и пробовал на них летать.

Выписка из дел воеводы Воейкова за 1730 г. гласит:

"1729 года в селе Ключе, недалеко от Ряжска, кузнец, Черная Гроза называвшийся, зделал крылья из проволоки, надевал их как рукава: на вострых концах надеты были перья самые мяхкие как пух из ястребков и рыболовов, и по приличию на ноги тоже как хвост, а на голову как шапка с длинными мяхкими перьями; летал тако, мало дело ни высоко, ни низко, устал и спустился на кровлю церкви, но поп крылья сжог, а его едва не проклял".

Не исключена возможность, что Черная Гроза спланировал с вершины дерева на церковную кровлю.

Особенно важна в рукописи "О воздушном летании в России" запись, в которой сказано:

"1731 года в Рязани, при воеводе, подьячий нерехтец Крякутной фурвин зделал как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него яделал петлю, сел в нее и нечистая сила подняла его выше березы, и после ударила его о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, он ушел в Москву, и хотели закопать живого в землю или сжечь".

"Фурвин", вызывающий в памяти голландские термины о попутном ветре, "фурвинд", или "фордевинд", видимо, обозначает какой-то огромный мешок. Самая запись, конечно, требует специальных розысков об ее источниках, пока что никем не произведенных. Такие розыски необходимы: речь идет о закреплении за нашей страной первенства в полете на воздушном шаре - за пятьдесят два года до появления за рубежом первых монгольфьеров и шарльеров.

Самый полет в 1731 г. Крякутного на воздушном шаре вполне закономерен для народа, в истории которого в XVIII в. записаны такие выдающиеся дела, как впервые осуществленные Ломоносовым и его современниками, сделавшими еще в гом веке нашу страну родиной и закона сохранения массы и энергии, и первой заводской паровой машины, и величайшей подземной гидросиловой установки, и первых заводов с механизацией технологии и внутризаводского транспорта, и проекта геликоптера.

Чрезвычайно важно сообщение рукописи "О воздушном летании в России" о парашюте, изобретенном поповским сыном Симеоном в царствование Анны Иоанновны, а также о подъеме в 1745 г. некоего Карачевца а воздух при помощи петли, прикрепленной к "змеям бумажным на шестиках".

С текстами из старинных документов, сведенными в рукописи "О воздушном летании", перекликается народное предание об одном из самых замечательных русских людей XVIII в.

- Крылья сделал и летал. Крылья чешуйчатые, на руки надетые. Взлетит на крышу, на коньке станет, руками за трубу придержится. В даль поглядит, и в полет... Вещий был человек, тайны великие знал, потому и дела творил небывалые...

Так говорит народное предание об Иване Ивановиче Ползунове.

Народ зорко следил за тем, что творил нового его герой, трудившийся в сибирской глуши. Из уст в уста передавали вести о том, что происходило на берегу заводского пруда в Барнауле, где в шестидесятых годах XVIII в. И. И. Ползунов изобрел и построил первую паровую машину для заводских нужд. И, возможно, что народ по-своему, бесхитростно возвеличил своего героя, наделив его крыльями и приписывая ему осуществление одного из самых заветных мечтаний человечества.

Вполне возможно и то, что народная молва о полетах Ползунова, записанная в XVIII в. дьячком Спасской церкви в Иркутске, будет подтверждена документами о смелом замысле великого новатора - создать крылья. Быть может, еще во всех деталях откроется то, как он сооружал свои чешуйчатые крылья за полтора века до создания наших самолетов. Столь дерзновенная попытка была по плечу творцу первой в мире заводской паровой машины, знатоку физики и механики, строителю и изобретателю, умевшему, видимо, даже запускать воздушные змеи для исследования верхних слоев атмосферы.

Известия, подобные народному рассказу о полетах Ползунова, чрезвычайно важны даже независимо от их достоверности. Они показывают, сколь сильна была древняя мечта нашего народа проложить пути в воздушных просторах.

В начале XVIII в., при закладке Петропавловской крепости, Петр I в словах, обращенных к Меншикову, чудесно выразил эти народные чаяния и веру в грядущее покорение воздушных просторов. Петр I пророчески тогда сказал:

"Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, аки птицы".