И открылись двери ДЗН

Осенью 1934 года в помещении бывшей церкви шереметьевского особняка раздались первые удары молотков – началось сооружение стендов и оборудование залов. Приступил к работе методический совет ДЗН во главе с Перельманом. В него вошли академики Д.С. Рождественский, А.Е. Ферсман, А.Ф. Иоффе и Н.И. Вавилов, профессор-оптик М.Л. Вейнгеров, астрономы Г.Г. Ленгауэр и В.И. Прянишников, физики Э.П. Халфин и М.П. Бронштейн, писатель Л.В. Успенский и художник А.Я. Малков. Экспозиция Дома строилась на строгой научной основе и в соответствии со школьными программами. В предисловии к брошюре «Сильны ли вы в арифметике?», изданной ДЗН, Перельман писал: «Задачи, которые вы встретите в нашей книжечке, не похожи на задачи, обычно задаваемые по математике в школе. Тем не менее эти вопросы не выходят за рамки школьных программ». Это высказывание полностью относится ко всей экспозиции Дома занимательной науки.

ДЗН открылся 15 октября 1935 года. И сразу же в его двери полился поток экскурсантов. Конечно, Камский не преминул «выловить» первого посетителя – им оказался ученик 8 «а» класса школы №6 Смольнинского района, оставивший запись в книге отзывов: «Дом занимательной науки мне вообще понравился. Но есть недостатки: 1) Мало времени для осмотра Дома; 2) Некоторые экспонаты или не готовы или почему-то их не показывают. В целом все сделано хорошо, но если ДЗН исправит эти недостатки, то будет еще лучше. Больше всего мне понравился отдел оптики. Этот Дом наверняка привлечет множество посетителей».

Годом позже в ДЗН пришел 50-тысячный посетитель – рабочий Ленэнерго.

Какой же была «начинка» Дома занимательной науки? Почему она, словно магнит, притягивала к себе великое множество экскурсантов?

Перенесемся мысленно в прошлое и войдем в Дом занимательной науки, каким он был в конце 1939 года, в пору своего расцвета^*.

^* (Здесь впервые дается довольно подробное описание экспозиции Дома занимательной науки; возможно, оно пригодится тем, кто пожелает его воссоздать, на новой, разумеется, основе.)

К тому времени в его четырех отделах насчитывалось более 350 крупных экспонатов. Кроме того, несколько сот мелких (диапозитивы, карты, схемы, рисунки, приборы, игры, панно) были вмонтированы в стены, стояли на подставках, лежали на столах, висели на щитах и стендах.

В ДЗН отсутствовали трафаретные грозные надписи: «Руками не трогать!» Напротив, вас приглашали: «Трогайте, пожалуйста, сколько душе угодно!». Один из работников ДЗН, Н.Г. Тимофеев, замечательный конструктор экспонатов, сетовал, что приходится слишком часто реставрировать или чинить тот или иной прибор, побывавший в соприкосновении с руками школьников. Яков Исидорович утешал Тимофеева:

– Это же очень хорошо, что ломают! Стало быть, интерес к экспонату не угасает. Если перестанут ломать, значит, он перестал впечатлять. Делайте экспонаты рукоупорными, вот и все!

Известный афоризм К.С. Станиславского о том, что театр начинается с вешалки, к ДЗН не подходил, ибо Дом занимательной науки начинался гораздо дальше от его вешалки – еще на улицах города, где были расклеены яркие, необычные афиши, сочиненные Л.В. Успенским:

Когда в Гонолулу настает полночь. 
В Ленинграде наступает полдень. 
В этот час в Ленинграде. 
Фонтанка, 34. 
Ежедневно открываются двери 
Дома занимательной науки. 
В котором вам расскажут 
О времени, о Земле, о небе. 
О числах, о цвете, о звуке 
И о многом другом.

Или такая:

Далекие страны, исчезнувший лес, 
И недра морозной Сибири 
Вам будут показаны в Доме чудес, 
Фонтанка, тридцать четыре.

«Предисловием» к ДЗН был и его двор. Прямо от великолепной чугунной решетки ворот на мостовой белой эмалевой краской нанесли широкую полосу. У ее конца, возле входной двери, поставили каменный столбик с табличкой: «Собственный меридиан Дома занимательной науки. Координаты: 59°57' сев. широты, 30° 19' вост. долготы».

Собственный меридиан!

Говоря языком штурманов, посетитель, едва войдя во двор ДЗН, сразу же приводился к истинному меридиану знаний...

Но и это еще не все. В фойе устроили буфет «с причудами». Наряду с обычными стаканами, блюдцами и чайными ложками здесь была и «оперельманенная» посуда. Из бутыли, стоявшей в битом льду, наливали кипящий чай. Вы начинали размешивать сахар ложечкой, но она таяла быстрее сахара... Уже потом вам объясняли, что бутыль – это сосуд Дьюара^*, а ложечка сделана из сплава Вуда, тающего при 68 градусах.

^* (Сосуд Дьюара – наиболее совершенный термос, обеспечивающий высокую тепловую изоляцию. Представляет собой стеклянную емкость с двойными стенками, из пространства между которыми выкачан воздух. Стенки внутри посеребрены. В лабораторной практике применяется для хранения сжиженных газов.)