Приручение луча

За исследование и создание сканирующих полупроводниковых лазеров с электронным возбуждением для проекционных телевизионных систем премия Ленинского комсомола присуждена молодым ученым Физического института АН СССР (ФИАН), ВНИИ метрологической службы Госстандарта СССР и ряда других отраслевых научно-исследовательских институтов Л. Боро-вич, Б. Васильеву, С. Дарзнеку, Т. Ильяшенко, В. Кацапу, В. Козловскому, Е. Корницкому, А. Кошевому, В. Уласюку, В. Хряпову.

Философы, исследующие иллюзорную проблему физиков и лириков, могут узреть в этой работе символическое рукопожатие науки и искусства. На узком пятачке встретились лазеры, полупроводники, электронные пушки и десятая муза - телевидение.

Троицк. Академгородок. Физический институт АН СССР (ФИАН). Идет обычная телепередача. Лекция по политэкономии. Но транслируется она через лазерный кинескоп, на экране размером в 12 квадратных метров. И немного странно слышать слова о хозяйственной отсталости царской России, о телегах и дегте, о ввозе в страну обыкновенных иголок здесь, в окружении полупроводниковых лазерных установок, о многих из которых говорят: «впервые в мире». Но, конечно, такое совпадение - чистая случайность. На экране в этот момент вполне могла бы танцевать Надя Павлова. Или произносить монолог Гамлета Иннокентий Смоктуновский.

Чтобы приручить лазерный луч, заставить его послушно рисовать картинки на экране, потребовалось гораздо больше времени и терпения, чем для приручения самых диких, самых неконтактных с человеком животных.

Когда после долгой работы прибоя рушится скала, всю славу принимает на себя последняя волна. Но надо помнить, что было много волн. Лауреаты это помнят: «Мы, может быть, не второе, а даже третье поколение, занимающееся этой проблемой, в которой все развивалось и менялось очень быстро. Мы - конкретные исполнители на завершающем этапе».

Началось все, собственно говоря, еще в 1961 году, когда Н. Басов, О. Крохин и Ю. Попов высказали мысль о том, что, возбуждая полупроводники электронным пучком, можно получить лазерное излучение. Идея была экспериментально подтверждена в ФИАНе - в группе О. Богданкевича впервые в мире заработал, полупроводниковый лазер е электронным возбуждением. Он принес с собой немало теоретических проблем, одну из которых позже довелось решать в ФИАНе Сергею Дарзнеку (в настоящее время он работает в другом институте).

Путь Сергея в науку похож на тот, что прошли многие его друзья. Выпускник средней школы в поселке Оленино Калининской области. Студент знаменитого физтеха - Московского физико-технического института, научный сотрудник ФИАНа. Один из авторов (вместе с О. Богданкевичем и П. Елисеевым) монографии «Полупроводниковые лазеры», первой в этой области.

Однако есть еще и другой путь, не обозначенный внешними вехами, но отмеченный нелегкой внутренней работой. Какими формулами выразить влияние того, что. зовется «духом физтеха», «духом ФИАНа»? Как точно передать, какую роль в формировании отношения к жизни, работе, к науке сыграло множество умных учителей и мудрых книг; какими большими личными открытиями стали для него статья А. Эйнштейна, где впервые был предсказан эффект вынужденного излучения,, работы Н. Басова, А. Прохорова, Ч. Таунса, связанные с рождением квантовой электроники и определившие научную специализацию Сергея?

Когда родилась идея полупроводниковых квантовых генераторов света с электронным возбуждением, было немало надежд, что получать с них хорошие мощности - дело техники, что они могут стать заменой любых других лазеров.

Конечно, для получения больших мощностей полупроводники ставят определенный предел: через квадратный сантиметр можно пропустить один мегаватт - и все. Но полагали: эту трудность можно преодолеть, просто увеличив площадь. Пусть с квадратного сантиметра можно «снять» всего лишь мегаватт. Но ведь с квадратного, метра съем энергии будет уже колоссальный. Чуть ли не мощность Братской ГЭС!

Так казалось. Но когда сделали такие лазеры, они не дали той мощности, которой от них ожидали. Почему? Вот этой загадкой и занялся Сергей Дарзнек. Выяснилось, что из-за особенностей строения полупроводников свет распространяется в них не только туда, куда мы хотим, но и куда не хотим, то есть в сторону. Причем чем больше площадь, тем сильнее потери энергии. Как их уменьшить? Разработанная Сергеем общая теоретическая модель дала ответ на этот вопрос и открыла дорогу новым лазерным устройствам.

Почти в каждом доме есть сегодня телевизор. Чем же от него отличается телевизор лазерный? Представьте себе кинескоп с большим экраном (что это такое, даже младшекласснику не надо, наверное, объяснять). А теперь вообразите, что размер экрана уменьшается до спичечного коробка или даже до пятикопеечной монеты, но яркость при этом возрастает в десятки тысяч раз. Вот это и будет лазерная трубка.

В обычном телевизоре мы видим изображение на расширенном конце самой трубки, которой придана форма экрана. Конечно, нет смысла разглядывать крохотное изображение на конце лазерной трубки. Но если воспользоваться несложным оптическим приспособлением наподобие кинопроектора, можно спроецировать изображение на экран. Причем размер его можно регулировать по своему усмотрению - от сегодняшнего привычного телекадра до большого киноэкрана.

Кстати сказать, телевидение начиналось именно с проекционного кинескопа. По аналогии с его старшим братом - кинематографом. Тогда еще просто не умели делать трубки с большим экраном. Делали маленькие колбочки с люминофором. Потом ставили линзы и проецировали изображение на экран. Когда появились кинескопы с большим экраном, проекционное телевидение на какое-то время было забыто. Потребность в большом телеэкране, конечно, оставалась, но ведь технически невозможно намного увеличить размеры кинескопа при сохранении необходимой яркости. И вот теперь идея проекционного телевизора возродилась на новом витке спирали, на совершенно новой основе.

Любой привычный нам источник света (экран нашего домашнего телевизора в том числе) излучает его во все стороны. А лазер собирает свет в очень узкий пучок. Возьмите обычный прожектор. Он дает яркий луч. Но на определенном расстоянии свет все-таки расходится. Лазерный луч может коснуться Луны и оставить там заметное пятно. И если он придет работать на телевидение...

Впрочем, для небольшой группы научных сотрудников, аспирантов и студентов, несколько лет назад начинавшей в ФИАНе работу над первой, еще металлической моделью лазерного кинескопа, времени на подобные размышления просто не оставалось. Все оно, без остатка, уходило на решение очень конкретных задач. Например: какими должны быть электронные пучки и лазерные экраны, которые этими пучками облучаются. Как вырастить необходимые полупроводниковые кристаллы, чтобы получить сначала когерентное излучение, а затем и телевизионное изображение.

Подробное исследование временных и спектральных характеристик полупроводниковых лазеров, оптимизация лазерного жрана стали диссертационной темой Бориса Васильева.

У Бориса вроде бы есть все, чтобы неуклонно подыматься в науке вверх по однажды выбранному направлению. Спокойствие. Рассудительность. Трезвость решений. И прочные знания, заложенные знаменитой горьковской физико-математической школой № 40, лекциями академиков А. Колмогорова и П. Александрова в лагере победителей школьных олимпиад в Красновидо ве, все тем же физтехом (его, кстати, кончало большинство лауреатов).

И вдруг уже после аспирантуры неожиданно для многих он резко сменил научную специализацию, объяснив это тем, что ученый, по его мнению, просто обязан поступить так, по крайней мере, хотя бы раз в жизни. Сейчас Борис работает над созданием мощных газовых лазеров инфракрасного диапазона для разделения изотопов. И в этой области уже достиг многого.

Особенность коллективной работы, о которой идет речь, в том, что связывать ее с именем каждого из лауреатов в отдельности вроде бы и нескромно. Были и другие люди. И вклад их тоже немалый. Но верно и то, что от каждого в какой-то момент, на каком-то этапе зависела судьба всей работы. От Володи Козловского зависела она довольно часто.

На его рабочем столе рядом со справочниками и научными журналами клочок бумаги. Быстрый, неровный почерк:

«Чтобы не понимать Шекспира, надо быть Толстым».

«Взрослые любят перечитывать то, что никогда не читали в детстве».

«Там, где кончается знание, начинается мнение».

«Хочешь помочь - не мешай».

Когда-то Володя коллекционировал афоризмы. Несколько лет назад бросил. Но иногда, если что-то достойное внимания попадается под руку в книге или газете, по старой привычке записывает на первом попавшемся листке.

Он любит, чтобы жизнь вокруг была яркая, в полную силу. Чтобы события, мысли, впечатления сжимались в часы и минуты, как слова в хороший афоризм. Так было, когда после приволжского города Энгельса два последних класса он провел в Москве, в физико-математической школе при МГУ. Так было и во время учебы на физтехе, когда однажды он увидел в коридоре самодельное объявление, вывешенное Борисом Васильевым: «Если ты хочешь заниматься квантовой электроникой, т. е. настоящей наукой, тебя ждут в академгородке». До этого момента Володя добросовестно осваивал азы исследовательской работы в одном солидном академическом институте. И все никак не решался себе признаться, что ему там просто скучно.

Квантовая электроника - это такой перекресток современной физики, где сошлось множество ее областей. А Володе и его друзьям очень не хотелось смолоду становиться узкими специалистами, кои, по крылатому выражению Козьмы Пруткова, флюсу подобны.

Володя Козловский - единственный из лауреатов, кто участвовал в создании самого первого кинескопа, который тогда работал лишь при температуре жидкого азота. Исследования, проведенные молодым ученым, показали, что нужно сделать, чтобы можно было поднять температуру до комнатной.

Это всего лишь один из результатов Володи Козловского. Он, человек, больше всего в жизни ценящий товарищество, по своей инициативе берется за любые задачи, которые могли бы продвинуть общую работу хоть на шаг, на полшага вперед. Фиановская традиция - всем миром приходить на помощь тому, у кого что-либо не клеится. Володя следует ей, пожалуй, чаще других.

Еще о Володе говорят, что он любит до всего доходить своим умом. Но он любит добираться до сути и своими руками. Собирает установки и паяет, настраивает аппаратуру и снимает характеристики. Получает изображение и обрабатывает результаты. Словом, все сам - от «железа» до итоговой статьи в журнале.

Хорошо это или плохо, что он тратит много времени на вспомогательные работы, - спорный вопрос. Но Володя таков, каков он есть. И бесполезное дело пытаться поколебать его твердое убеждение в том, что, если исследователь не знает свою установку до винта, он легко может начать «наводить науку» по результатам, которые являются просто техническими ошибками приборов.

Людмила Борович единственная из лауреатов работает в самом институте, в Москве, а не в академгородке. Но пе только поэтому, если надо получить информацию о работе, разыскать ее участников, прежде всего обращаются именно к ней. Люда, несмотря на свою молодость, старожил ФИАНа. Многие ее тут знают, и она сама знает чуть ли не всех.

Она буквально влюблена в свой ФИЛИ - созвездие ученых мирового класса, созвездие замечательных личностей, место, где можно узнать по любому вопросу все. Нет нужды ехать «ума набираться за тридевять земель». Не надо даже рыться в энциклопедиях. Можно пойти и задать интересующий тебя вопрос человеку, который им занимается. Любому, от аспиранта до академика. И что самое прекрасное - любой (за редкими исключениями, с которыми Людмила за 15 лет работы в ФИАНе так и не столкнулась) будет с тобой разговаривать заинтересованно, отнесется к твоим вопросам серьезно.

Люда пришла в ФИАН осенью 1963 года после техникума. Это было время первооткрывательства. Только что организована лаборатория академика Н. Басова. Все ее научные направления развивались очень бурно. Докладывались сплошные основополагающие работы: первое, первое, первое...

Специальность у Люды - радиотехник. Но ее сразу же качали обучать работе на новейшем электронном микроскопе. Все вокруг было в высшей степени интересно. Только стало ясно: знаниями, полученными в техникуме, не обойдешься. В фиановской лаборатории, как правило, все сотрудники справляются с любым прибором. Это для них просто инструмент. А главное - как поставить задачу, как осмыслить результат. Здесь нужна подготовка физика, и Людмила окончила вечернее отделение МИФИ.

Сегодня это уже не только человек, которому интересно в ФИАНе, но и творчески мыслящий исследователь, в котором заинтересован ФИАН. Измерительной группе полупроводниковых лазеров (ее возглавляет А. Дуденкова), где работает Людмила, в рождении лазерного телевизора принадлежит очень важная роль. На качество изображения прежде всего влияет качество кристаллов. Их выращивали в академгородке, привозили в Москву. И здесь Людмила Борович и ее товарищи тщательно их исследовали. Затем в академгородок, к технологам, шли результаты и дальнейшие рекомендации.

Так день за днем, ступенька за ступенькой улучшались характеристики, решались возникавшие по ходу работы теоретические и практические вопросы. Исподволь готовилось то, что по всем расчетам должно было произойти и что так упорно происходить не хотело.

И вот наконец первая победа. 1971 год. Получено телевизионное изображение. В тот момент стороннему наблюдателю бурные восторги молодых фиановцев могли показаться современной инсценировкой сказки про голого короля. Ибо на экране... ничего не было. Изображение получили в невидимом инфракрасном свете. Чтобы его увидеть, приходилось смотреть через специальный «бинокль», электронно-оптический преобразователь. Прошло немного времени, и бинокль отложили в сторону: в конце 1972 года получили видимое зеленое изображение. Потом красное. И наконец синее.

Когда была подана заявка на изобретение лазерного телевизора на полупроводниках, казалось, что путь для него из исследовательской лаборатории в заводской цех открыт. За дело взялись промышленные институты. Но быстро выяснилось, что с ходу решить задачу не удастся. Те, кто добился успеха, начали работы, когда другие их сворачивали.

Некоторое время исследования в ФИАНе и нескольких смежных НИИ развивались параллельно. А затем в самом тесном взаимодействии. И все же тем, кто участвовал в этих исследованиях в отраслевых институтах, пришлось создавать лазерный кинескоп чуть ли не заново. Но почему?

То, что сделано в ФИАНе, по существу, испытательная установка, разборный макет. Ученым института было важно дать финальный эффект, получить ответ на вопрос: возможно ли такое в принципе? А перед отраслевым смежным НИИ стояла иная задача - дать предприятиям отпаянную трубку, которая может пойти в серию, найти промышленное применение.

Поначалу казалось, что достигнуть в простом приборе таких параметров, которые дает экспериментальная установка в ФИАНе, просто невозможно. Начальный этап работы сводился к тому, чтобы опровергнуть эту «очевидную истину». Первый образец отпаянного прибора был сделан на лазерных экранах, изготовленных в ФИАНе. У фиановцев уже были качественные кристаллы, появилась первоначальная технология напыления зеркал для лазера. Первые испытания прибора проводились также в ФИАНе. Инженеры из НИИ ездили в академгородок, возили свои образцы. Там специально для них сделали стенд.

В 1974 году была составлена совместная программа работ ФИАНа и отраслевых институтов. Завершился поисковый этап. Началась работа над промышленным вариантом прибора, над технологией его заводского изготовления. К исследовательскому коллективу присоединилась большая группа молодых инженеров. Те, кто делал отпаянную трубку в НИИ, прошли, по существу, по тому же кругу, что и фиановцы. Та же генерация. Те же кристаллы. Те же лазерные экраны (только здесь их называют лазерными мишенями). Но многие задачи пришлось решать заново: у производства свои требования.

Виктор Кацап взялся за первую из таких задач. Прежде всего надо было получить электронный пучок с необходимыми параметрами. Потребовалось создать специальную электронную пушку с очень малым диаметром пятна и очень высокой плотностью тока. Такая техническая задача в отпаянном приборе была решена впервые. Электронный пучок в фиановской установке имеет не худшие, даже лучшие параметры. Но он получен в установке, созданной на основе электронного микроскопа. Там, чтобы получить такой электронный пучок, есть все возможности. Но когда это делается не в металле, в стеклянном приборе, то возникают принципиальные трудности.

В первый же день в НИИ Володя Уласюк, возглавивший все эти работы, дал Виктору две книжки по теории. «Прочти, разберись, потом приходи, потолкуем». Через день Виктор появился в лаботории. Володя удивился:

Приручение луча

- Уже прочел?

- Нет. Потом прочту. А сейчас давай я лучше что-нибудь сделаю.

Еще на втором курсе МИЭМ, работая техником на кафедре, Виктор Кацап пришел к выводу. «Лучше работать и читать, чем читать, а потом работать». Когда у тебя свое дело, своя задача, тогда и книги читаются совершенно иначе. Пытаешься добыть из них как раз то, что нужно именно тебе, именно для твоих исследований. Но одновременно усваиваешь и общую концепцию, фундаментальные идеи.

Девять из десяти лауреатов работали в ФИАНе и в отраслевом НИИ. Владимир Хряпов представляет третью исследовательскую организацию, участвовавшую в создании лазерного кинескопа. В его институте выращивают кристаллы. А это основа прибора, сердце полупроводникового лазера.

Разработанная в институте технология Давыдова - Маркова уникальна. Достаточно сказать, что на Западе нет еще приборов, аналогичных тем, о которых идет речь. Почему? Потому что там нет технологии, которая позволяет выращивать кристаллы без соприкосновения со стенками контейнера.

Самое трудное было вырастить кристалл такого диаметра, в который «уложились» бы все телевизионные строки, так чтобы могло появиться изображение.

Второй этап - надо было получить совершенный кристалл, в котором достаточно мало дислокаций и других дефектов кристаллической структуры. Получили отдельные такие кристаллы. Из них отбирали лучшие. Из лучших вырезали самую совершенную часть, использовали ее в качестве «затравочного» материала. И еще трудность: когда кристалл рос, в нем появлялись пузырьки...

Но в конце концов и эту и другие трудности преодолели. Технология приобрела устойчивость, была передана на завод.

Когда Володя Хряпов, приехав из Семипалатинска, поступал на физический факультет МГУ, на консультации перед экзаменами он увидел немало молодых людей, которые вставали и задавали вопросы по теории относительности и квантовой механике. Правда, их тут же обычно осаживали: сначала разберитесь в первоосновах, а потом, если будете учиться, до всего этого дело дойдет. Но Владимира удивило не столько это стремление проявить «эрудицию», сколько легкость, с которой эти молодые люди философствовали там, где требовалась большая мыслительная работа, прежде всего наедине с собой.

Он не стал задавать таких вопросов. Только улыбнулся, вспомнив, как мальчишкой мучительно силился понять, каким это способом в «Гиперболоиде инженера Гарина» свет скручивается в шнур, какое для этого нужно приспособление. Если бы чистая фантазия - тогда понятно. Но там же схема приведена. И Алексей Толстой по образованию инженер-технолог. Все это сбивало с толку.

А потом были студенческие годы. И великолепные лекции И. Кикоина и В. Зубова, переводившие его представления о физике из школьных, туманно-расплывчатых, розовых по существу своему, в стройную систему понятий и взглядов, где нет места общим рассуждениям, где царствуют неумолимая математическая логика и эксперимент.

Его дипломная работа была посвящена ядерному магнитному резонансу. Ростом кристаллов стал заниматься уже после МГУ, на заводе в Подольске. Оттуда перешел в НИИ. И здесь снова встретился с идеей гиперболоида. Только теперь это называлось лазером с электронным возбуждением.

Выращенные кристаллы попадают к Татьяне Ильяшенко, и она превращает их в лазерные мишени. Основы этой очень сложной, ювелирной технологии закладывались в ФИАНе, а промышленный ее вариант, по сути, заново рождался в НИИ. Надо было получить мишени толщиной около 20 микрон и при этом не нарушить свойств кристаллов. И при этом еще все должна делать машина. Качество промышленных лазерных приборов не может зависеть ни от способностей, ни от настроения человека, как это порой случается, когда мишени приготовляются вручную.

Вначале никакой технологии не было. Была только пустая комната с одним-единственным столом. Полупроводниками до этого в НИИ вообще не занимались. И если у вас лично уже есть большой опыт работы с полупроводниковыми материалами (правда, с более простыми, кремниевыми), приобретенный после МЭИ в другом научном институте, совершенно ясно, что предстоят не только изнурительные исследования, но и преодоление своеобразного психологического барьера. Ведь полупроводники - это иная, более высокая культура производства, иная степень чистоты материалов и окружающей среды.

На это еще надо было решиться. Впрочем, в реальной жизни вопрос «Быть или не быть?» перед ней не стоял. Таня просто начала работать. Не зря ведь о ней говорят, что когда трудно, она умеет собраться и действовать в нужном направлении. За три года пройден путь от пустой комнаты с одним-единственным столом до современнейшего, совершенно нового технологического процесса, которого пока еще нет нигде в другом месте.

Когда перед Ефимом Корницким стоит какая-нибудь проблема, он любит запускать сразу несколько вариантов ее решения. Окончив среднюю школу в Шепетовке (гордится, что у Николая Островского и у него общий родной город), он устроил... заочный экзамен лучшим вузам страны.

Дело в том, что Ефим собирался идти не в вуз, а в проблему. Еще за два года до этого, во время учебы в музыкальной школе (он и сейчас неплохо играет на фортепьяно), раздумывал: не связать ли свою жизнь с искусством. Но теперь, в десятом, он твердо знал, что хочет заниматься полупроводниками.

А где получить о них наиболее полные, современные знания? К этому сводился смысл писем, которые Ефим послал в несколько ведущих технических вузов. Высший балл получил Рязанский радиотехнический институт. Его ответ был наиболее полным и убедительным.

При создании лазерной трубки очень острой проблемой было напыление зеркал. Впервые (сколько раз, рассказывая о лазерном телевизоре, приходится повторять это слово!) возникла необходимость создать зеркала, которые выдерживали бы интенсивное электронное и световое облучение. В отраслевом НИИ не умели этого делать, старались переложить напыление зеркал на какую-нибудь другую организацию. И когда пришел Ефим Кор-ницкий, взялся за эту работу и она у него пошла, когда были получены первые результаты, все вздохнули с облегчением. Кстати, и здесь он запустил сразу два технологических варианта, один - усовершенствование методов, существующих в смежных областях, другой - принципиально новый.

Ефим Корницкий - человек, твердо разделяющий в мире, в науке, в искусстве, что ему нравится и что нет. Без всякой середины.

Категорично нравятся Экзюпери, Достоевский, Цвейг. В школе нравился Лермонтов. Сейчас - Блок..Музыка? Шопен, Чайковский, Скрябин, Рахманинов, Бетховен. Часто бывает в Большом зале консерватории. Любит слушать Станислава Нейгауза. Равнодушен к вокалу. Но любит хоры. Особенно хоровую капеллу Армении. Считает ее одним из лучших музыкальных коллективов страны.

В науке ему больше всего импонируют личности А. Прохорова («ставит самые фундаментальные задачи конкретно, с уклоном на реальный выход»), П. Капицы («человек, для которого в эксперименте нет преград»), Л. Ландау («теоретик от бога»), Р. Хохлова.

Не менее категоричны и его отрицательные оценки. Но у Ефима это сочетается с трезвым подходом ко всему, что касается его работы, с умением размышлять над ней тонко и нетривиально. Чтобы улучшить напыление зеркал, надо было получить зарубежную установку специально для этих целей. Ефим просил, требовал, поставил перед Володей Уласюком ультиматум: «Не будет установки - не будет и новых зеркал». Но потом, утратив всякие иллюзии, плюнул на обещания и две недели не вылезал из лаборатории. И в конце концов переделал отечественную установку так, что она смогла решить задачу, ради которой и ждали приезда «знатной иностранки». Практически Ефиму Корницкому пришлось изобрести эту вещь. Впервые, заново ли, его не интересовало. Просто нетривиальная задача, и ее во что бы то ни стало надо решить.

Александр Кошевой был одним из тех, кто венчал труд многих людей, отдавших силы и знания рождению лазерного телевизора. Он участвовал в создании проекционного устройства. Дома у Саши стоит цветной телевизор, смонтированный его руками. Он вообще с детства любит все время что-нибудь мастерить, монтировать, собирать. Но есть и иной масштаб у того, что его руками сделано. На реке Бирюсе стоят опорные башни телевизионных ретрансляторов, которые он возводил вместе с друзьями, работая в студенческом строитель-пом отряде Ленинградского института авиационного приборостроения.

Четвертый год комсомольцы отдела НИИ избирают Сашу своим секретарем. Если воспользоваться современной социологической символикой, Владимир Уласюк соединил в себе черты лидера «формального» и «неформального». Молодой, динамичный, деловой начальник отдела в авторитетном НИИ. И одновременно те, кто работают с ним, говорят, что именно к нему прежде всего готовы обратиться за советом и поддержкой не по одним рабочим вопросам.

И псе же социологические определения мало помогут, если не понять, в чем главное движущее начало этой личности. Владимир Уласюк хорошо чувствует новые проблемы, умеет находить и объединять людей, способных эти проблемы решить. И не только объединять, но и защищать, поддерживать. Сколько сил потратил он, например, на то, чтобы отстоять направление работы, выбранное Таней Ильяшенко. Пошел против авторитетных мнений, не побоялся риска и в конце концов настоял на своем.

Может быть, он потому так верит в неодолимость нового, что никогда не воевал за него в одиночку. В нем очень развито не только чувство противодействия всяким консервативным обстоятельствам, но и чувство локтя, чувство организации.

Без самого активного участия в общественной жизни себя не мыслит. Когда учился в Черновицкой области, в райцентре Новоселица, был комсоргом школы, в МФТИ - комсоргом группы и заместителем председателя студсовета. Сейчас член областного комитета ВЛКСМ, член совета молодых специалистов при обкоме. Очень многое успел сделать, когда был председателем такого совета у себя в районе. Вопросы приходилось решать самые разные - от обеспечения выпускников вузов и техникумов жильем до организации смотров научного творчества молодежи. Но сверхзадача всегда та же, что и при создании исследовательской группы по лазерному телевизору: ускорить внедрение новых идей в жизнь, найти и поддержать авторитетом комсомола тех людей, которые могут обеспечить это ускорение.

Володя Уласюк, по словам одного из его товарищей, «дух противоречия любым обстоятельствам с минусовым знаком». Это очень точно. Года за четыре до Уласюка его школу кончил один довольно способный человек. Поступил в МФТИ, но после второго курса ушел. Поэтому рассказывал и о физтехе всякие страшные истории. Мол, это тяжелый вуз, в котором вообще невозможно учиться. И тогда Володя поехал поступать в физтех.

Когда на четвертом курсе студентов распределили по базовым институтам, первая встреча «на высшем уровне» Володи Уласюка и НИИ, ставшего для него родным, произошла так. Собрали студентов, посадили перед ними начальников отделов. Те стали выкладывать направления, идеи, темы-одна заманчивее другой. А Геннадий Сергеевич Котовщиков скромно сказал, что их отдел занимается лазерами с электронным возбуждением, и спросил, есть ли добровольцы в этом деле поучаствовать. Уласюк тут же сказал: «Я». Потом оказалось, что в отделе такими лазерами еще не занимаются, а только хотят заняться, и нужен человек, который возьмет это на себя. Со стороны Г. Котовщикова это был смелый шаг. Тема шла совершенно вразрез с общей тематикой отдела, которым он руководил. Получится ли что, никто не мог тогда сказать. Многие сомневались. Уласюк дал согласие.

В 1973 году сделали опытный образец трубки, опубликовали статьи в «Квантовой электронике» и в «Трудах МФТИ». В 1975 году создали образец прибора, который позволил получить изображение на экране в полтора квадратных метра. В 1976 году изображение на экране выросло уже до 5 квадратных метров, а в конце того же года - до 12 квадратных метров.

Вот так впервые в мире были созданы отпаянные лазерные телевизионные трубки с электронным возбуждением для проекции изображения на большой экран. Согласитесь, называть так прибор очень длинно. Долго искали короткое, звучное имя: квантоскан (от слова «сканирование»), сканотрон... Сошлись все в конце концов на квантоскопе. Слово - кентавр: и квантовый генератор и кинескоп.

Что может дать квантоскоп? Прежде всего значительное увеличение изображения. Это значит, что в ближайшей перспективе мы с вами можем купить билет в кино ...извините, телетеатр на футбольный матч или на спектакль Большого театра, МХАТа, «Современника». А стоит ли говорить, как усилит большой экран возможности учебного телевидения в студенческих аудиториях и школьных классах. Пригодится он и в аэропортах, где сейчас под потолком висят маленькие телевизоры и мелькают на экранах какие-то тени.

Однако для современного телевизора чрезвычайно важен не только размер, но и качество изображения, экономичность, надежность, долговечность, простота управления. Есть устройства, прекрасно решающие каждую из этих задач в отдельности. Но до сих пор не было прибора, решающего их на высоком уровне в комплексе. Квантоскоп дает такую возможность.

По цветопередаче сегодняшнее цветное телевидение - заря цветного кинематографа. Разница между ними огромная. Широкоформатное кино имеет разрешение в 2 тысячи телевизионных линий, обычный кинескоп - 600. По самым осторожным подсчетам, лазерный кинескоп позволит получить 1500 линий (по наиболее оптимистическим прогнозам - 4 и даже 6 тысяч линий). По насыщенности цветов, точности их передачи для нас с вами это будет такое же красочное зрелище, как лучшие современные цветные фильмы.

При передаче цветной информации на телевидении все многообразие оттенков сводится в конечном итоге к разным сочетаниям трех основных цветов: красного, зеленого и синего. Существует такое понятие - цветовой треугольник. По углам его расположены основные цвета. Смешивая их внутри треугольника в разных пропорциях, мы получаем все видимые нами цвета и оттенки. Чистые, насыщенные, не разбавленные белым цвета, имеющиеся в природе, находятся как раз на краях треугольника, а ненасыщенные, разбавленные - внутри его. Обычные люминофорные телевизоры имеют очень широкий спектр излучения и поэтому дают ненасыщенное изображение. До зрителя нынешний цветной телевизор доносит сердцевину треугольника и проносит мимо него самые чистые, самые насыщенные цвета.

И тут на помощь нам может прийти лазер. Если за счет сжатия спектра излучения в узкий интервал выйти на стороны цветового треугольника, то яркие, сочные цвета будут улавливаться нашим глазом. Лазерное устройство может приблизить цветопередачу к идеалу.

Пока созданы лишь монохромные лазерные трубки, дающие изображение одного цвета. Свести три цвета в одной установке для передачи всего многоцветия мира - над этим работают ученые. Освоены кристаллы для получения больших изображений в красном и зеленом цветах. Опробуются кристаллы для синего цвета.

Лазерная трубка позволит извлекать информацию из электронно-вычислительных машин совершенно нового, оптического типа в сто раз быстрее, чем извлекается она из современных ЭВМ. Ждут ее и в голографии, и в биофизике, и в медицине. Квантоскоп еще не успел родиться, а ему уже предлагают на выбор множество интереснейших профессий. Когда о нем было рассказано в телепередаче, реакция была самая неожиданная.

Двое пенсионеров в электричке радовались: «Вот хорошо, что не купили цветной телевизор. Годик подождем - купим лазерный». А. Насибов, руководитель работ по созданию экспериментальной установки в ФИАНе, получил письмо из большого сибирского города. Кружок юных техников просил прислать несколько лазерных экранов: ребята хотят своими руками сделать маленький телевизор. Да что школьники! Известный в стране завод телевизоров командировал своего представителя. «Давайте работать с нами. Всем будут квартиры. Приезжайте, и быстренько внедрим это дело».

Лазерный кинескоп пока в школьном радиокружке не соберешь. И в заводскую серию он еще не пошел. И все же немалая часть пути от идеи до заводской серии пройдена. И пройдена гораздо быстрее, чем обычно в исследованиях такого рода. И один из важных секретов ускорения заключен в особенностях научного коллектива, выполнившего эту работу.

Можно долго учиться или работать вместе, в одной группе, в одной лаборатории, но так и не стать коллективом. И он может сложиться, даже если составляющие его люди работают в разных отделах, разных институтах, разных городах. Хотя, наверное, участники создания лазерного телевизора все вместе не собирались ни разу, все же есть нечто, что позволяет отнести к ним это требующее точности и осторожности в обращении слово. Есть тут общий стиль, общие черты, взаимопонимание и взаимопомощь.

Не случайно, перебрав яркие события в своей жизни за последние шесть лет, они прежде всего вспоминают кульминационные моменты работы - праздники, сотворенные сообща, своим трудом. Запомнилась первая лазерная генерация. Запомнилось всеобщее ликование, когда на экране появилась самая первая картинка - портрет девочки в школьной форме, дочери одного из сотрудников. Запомнилось, как однажды во время эксперимента услышали гул в коридоре. Оказалось, там собрались люди и... смотрят телепередачу. Изображение было настолько яркое, что свет проник сквозь толстую стеклянную стену, покрытую черной краской и завешенную темной тканью.

Нередко принято, рассказывая о дружном коллективе, прежде всего упоминать тур- и культпоходы. А говоря об интересном человеке, вспоминать увлечения, непосредственного отношения к его работе не имеющие. Между тем В. Маяковский однажды верно сказал: «Я - поэт. Этим и интересен». То же самое может сказать о себе настоящий ученый, настоящий рабочий.

Конечно, и в ФИАНе и в НИИ все было: и турпоходы, и общие вечера, и общие праздники. И ребята там собрались разносторонние. Можно разложить перед читателем пасьянс самых удивительных их увлечений. Но все же не будем преувеличивать роль этого вполне естественного интереса к самым разным областям жизни. Надо понимать, что реально времени на это у них остается очень мало.

Совсем не романтическое это состояние, когда сроки поджимают, по всем расчетам установка должна дать четкое изображение, а она упрямо дает расплывчатое пятно. И кто его знает, в чем дело, - либо серьезный теоретический просчет, либо случайно попала в установку магнитная железка, которая магнитной быть не должна. Так недели, месяцы подряд.

«Лица необщее выражение» у коллектива надо искать прежде всего в работе, напряженной, осмысленной, интересной, озаренной большой целью. Общая черта, связывающая в коллектив всех создателей кванто-скопа, - экспериментальное отношение к жизни. Здесь все не боятся выходить на такие вопросы, в которых не гарантирован успех, а если и гарантирован, то еще неизвестно когда. И все это в соединении с высоким профессионализмом. Все это люди, умеющие делать свое дело виртуозно, на мастерском уровне. Смелость их в науке несравнима с бездумной храбростью дилетантов. Это смелость знания.

Другая черта точно выражена в словах Люды Борович: «Мы придерживаемся принципа - если для общего успеха нужно, беремся за самую неблагодарную работу, не теша себя отговорками, что формально не мы за это отвечаем».

Если на месте каждого в этом коллективе представить человека, полностью ему равноценного в научном плане, но с одним отличием: он будет делать только то, что в данную минуту возможно, тогда теоретически общую задачу тоже можно будет решить, правда, за более длительное время. Но на практике ничего не получится. Промышленные предприятия ждать не будут. Пройдет год-другой, и направление закроют, раз пока пет результатов. Так часто бывает. Тут есть своя логика. Но есть своя логика и в том, что люди, о которых идет речь, с этой логикой мириться не стали.

У директора ФИАНа Николая Геннадиевича Басова такой принцип: физик-экспериментатор работает наиболее заинтересованно и плодотворно, когда исследования нацелены на конкретную задачу, когда он знает, во имя чего ведутся исследования. Тогда можно четко выбрать, над какими сторонами общей задачи работать сейчас. Это начало пробуждается, развивается, воспитывается у молодого поколения фиановцев. В свою очередь, группа в отраслевом институте нередко семь раз отмеривала в теоретических расчетах, прежде чем один раз отрезать в стекле и металле. Технологические разработки все время сопровождались и предварялись серьезными физическими исследованиями. Наступило время практичности фундаментальных знаний, время комплексных исследовательских коллективов, ломающих межведомственные перегородки менаду наукой и промышленностью. Это и потребность и тенденция.

Молодые ученые ФИАНа и смежных НИИ сделали то, что формально не обязаны были делать. «Академики» могли сказать: извините, но дальше дело промышленности. Кто хочет, пусть берется, а мы поможем. «Промышленники» в любой момент могли сказать: работа не доведена до такого состояния, чтобы говорить о заводской серии. Именно в этой точке на пути от научной идеи к производству часто застревают и долго ждут своей очереди многие новинки.

Молодые ученые сделали то, что диктовали государственные интересы, не думая, чьи функции они в данный момент выполняют: академического института, промышленного НИИ или заводского КБ. И это третья, может быть, самая важная черта коллектива - та сила, которая, преодолевая инерцию местничества, дает ускорение новым идеям и новым людям, идущим в науку.