"Химия - дочь алхимии"

Так обозначил гений русской и мировой математики Н. Лобачевский заслугу одного из самых ложных учений среди лжеучений прошлой поры - алхимию.

Она родилась еще в первых столетиях нашей эры в Египте, перекинулась на другие страны и была узаконена арабами, придавшими фактическому состоянию дел юридическую окраску. Они присоединили к более раннему термину "химия" (знание о превращениях вещества) артикль "ал" или "аль" и тем ввели алхимию в круг необходимых наук, населявших в те дни Землю.

Но особо новорожденная отличилась в Европе в IX-XVI веках. Здесь она вместе с кабалистикой (вера в могущество ритуалов монтировать и демонтировать космический распорядок) и астрологией составила корпус герменевтических (читай, "тайных") наук.

В основу воззрений алхимики взяли убеждение в одушевленности металлов. Якобы все они "растут" и "созревают" в лоне Земли, чем и обусловлены их взаимопревращения. Свою задачу алхимики усматривали в содействии с помощью философского камня естественному взрослению металлов, которые проходят те же, что и человек, ступени судьбы: совершеннолетие, помолвка, свадьба. Заветная цель - вырастить из недозрелых состояний, каковым представлялось, допустим, железо, зрелые (скажем, золото), вообще из неблагородных металлов получить благородные.

Конечно, то была чистая утопия. Но, оседлав умы пионеров алхимии, она увлекла их жаждой поиска и проложила первые тропинки, ведущие к настоящей науке. Недаром же алхимия держала в плену многие крупные умы.

В ряду первых ее приверженцев находим, к примеру, великого Авиценну. Уже тогда (I-II века нашего летосчисления) он провел на основе учения о "качествах элементов" классификацию веществ и минералов и совершил другие высокоценные поступки. Пристрастием к алхимии отмечен Д. Бруно. Несколько впечатляющих, вполне в духе алхимии, идей заявил великий И. Ньютон. Среди них - тезис об иерархии все более мелких, но тем более прочно связанных составных единиц материи. Тяготение к алхимии показали и такие естествоиспытатели, как французский ученый Р. Бойль, немецкий мыслитель Г. Лейбниц (кстати, состоявший даже секретарем "Алхимического Нюрнбергского общества"), другие.

Если говорить суммарно, то человечество обязано алхимикам получением важных сведений о химических и физических свойствах ряда веществ и соединений, составлением многих таблиц химических характеристик, заслуживающих доверия не только у своих современников. Представляют интерес описания химических реакций, их конечных продуктов, скажем, таких, как многие минеральные и растительные краски, металлические сплавы, эмали, стекла. Попутно были отточены операции лабораторных процедур (те же перегонка и возгонка), усовершенствована лабораторная техника.

Конечно, многое давалось вполне случайно, но ведь и настоящая наука не обходится без случайностей. Так, немецкий алхимик Бранд, пытаясь добыть философский камень, выделил фосфор. В другой раз немецкие же алхимики варили в 1710 году в одной из примитивных лабораторий золото. Золото, конечно, не далось им в руки, зато изобрели фарфор знаменитой саксонской марки.

Еще одним магическим деянием философского камня провозглашалась способность излечивать болезни и возвращать молодость. Много упорства положили алхимики, чтобы создать это чудо. "Тинктура", "панацея", "великий эликсир", "красный камень", "магистерий философов" - вот далеко не полный состав названий, которыми в разное время у разных народов обозначали столь желанный препарат. И на этой линии алхимики осчастливили человечество полезными изобретениями, создав лекарства, целебные мази и снадобья, а также отработав методики врачевания. Как написал поэт,

Из кувшина разбитого вытек 
Эликсир из старинных мастик. 
Но с циновки встает паралитик, 
Бормоча исцеляющий стих.

Е. Винокуров

В свое время алхимики древности и средневековья плодотворно поработали с минералом магнетитом (окисел железа или железняк), приобщив его к лечебным делам. Согласно легенде магнетит обнаружен пастухом по имени Магнес. Стоило переменить одну-две буквы, и человечество обогатилось таинственной силой под названием "магнит". Рассказывают, что однажды конец посоха, которым вооружены пастухи всех времен, неожиданно прилип к скале, а гвозди из башмаков тут же повыскакивали из своих гнезд. В ходу и другие версии, где железняк предъявлял новые качества, удивляя зевак. Как бы то ни было, свойство магнетита выдергивать гвозди было замечено. Да и как не заметить, если он столь проворно извлекал из подметок железо. С того момента магнит притягивает к себе уже внимание людей как лечебное средство. Именно алхимики первыми и преуспели в этом.

Первыми, но не последними. Поиск продолжается и в наши дни. Выявлено целебное действие магнитного поля при лечении паралича, полиомиелита, бронхитов, болезней Боткина и Паркинсона. Хорошие успехи достигнуты на этом пути медицинскими центрами Бухареста.

Ощутимый след алхимики оставили в развитии такой отрасли медицины, как ятрохимия. Она возникла в XV веке и уже тогда увидела в болезнях нарушение химического баланса организма, подыскивая для лечений соответствующие химические снадобья.

В активе алхимии и другие славные завоевания. Но дело не ограничивается отдельными конкретными удачами, хотя бы и значительными. Много важнее то, что алхимики формировали (рядом с другими учениями и лжеучениями) общекультурный фон эпохи и были центрами притяжения естественнонаучной и философской мысли, сплачивая, объединяя пытливых и ищущих. Здесь в алхимических мастерских разворачивались исследования, вспыхивали свежие идеи, отсюда по всей планете растекались новые веяния.

В конечном итоге алхимия и стала матерью химии, равно как и всего опытного знания. Без этого предваряющего настоящую науку шага ей пришлось бы трудно, точнее, пришлось бы самой добывать то, что заботливо и бескорыстно подготовили впрок алхимики. И. Сеченов так оценил их подвиг: "Страшно подумать, что стало бы с человечеством, если бы строгим средневековым опекунам общественной мысли удалось пережечь и перетопить как колдунов, как вредных членов общества всех этих страстных тружеников, которые бессознательно строили химию и медицину".

Но воздать надо не только за это. С высоты сегодняшнего дня утопические затеи алхимиков превращать одни химические элементы в другие не столь уж и утопичны. Сама идея верна, неверно только то, что ее можно осуществить на молекулярном, как пытались это сделать, уровне. Но то, что невозможно химическим путем, стало доступным на уровне атомном. Недаром же Э. Резерфорд свой эксперимент бомбардировки атома азота называл "современной алхимией".

И получить из других металлов золото - тоже не безнадежная затея. Но для этого надо познать строение ядра, изучить физико-химические механизмы и наметить схему его перестройки. В годы всевластия алхимии это действительно утопия. Но мы же современники иных возможностей! В середине 70-х годов в печати прошло сообщение: советскими учеными из Института металлургии Академии наук СССР добыт искусственный "напарник" золота.

А было так. Изучались сплавы палладия и индия. Опыт шел при особых режимах и в строго стерильных условиях. Оказалось, что эти два белых металла, взятые в определенных пропорциях, дают целый набор цветных сплавов: от нежно-сиреневого до золотистого. Последний как раз и проявил многие свойства золота: имеет близкий показатель электрического сопротивления, не растворяется, как и его золотой собрат, в "царской водке" и прочее.

У алхимии при ее современном прочтении отыщутся и иные заслуги. Вместе с тем вновь, как и в астрологии, в флогистонной теории, в идее вечных двигателей и т. д., открываем тот же секрет: едва только представители или покровители алхимии поступались правилами игры и обходили нравственную норму, они превращали это учение в лжеучение.

Ничего близкого к целям науки не имел, например, почин искателей легкой добычи выдавать в качестве золота поделки совсем не золотого значения. В пору Возрождения Европу лихорадила страсть к приумножению драгоценных металлов. Это и подогревало иных алхимиков, но уже отпавших от науки и ступивших на путь жульничества и махинаций. Свое искусство они направляли совсем по другому каналу, показав глубокую увлеченность финансовыми аферами.

Эта деятельность вносила в хозяйственный механизм общества невообразимую сумятицу, дезорганизуя обмен и экономические связи. Наиболее чувствительные сбои наблюдались, когда на дело выходили сами удельные - феодалы, а то и королевские особы. Они чеканили фальшивые монеты в необозримых количествах, наводняя ими близлежащие рынки.

Соблазн наживы, кажется, надолго завладел умами иных околонаучных мужей. Это по ним бьет в конце прошлого века Д. Менделеев, описывая в статье "О золоте из серебра" темные предприятия американского дельца - псевдоученого Эмменса. И уже совсем в наши дни раскрыты попытки извлечь золото из веществ, оного отнюдь не содержавших. Не далее чем в 40-х годах XX века некая активная личность В. Сименс получил от берлинского ведомства по изобретениям сразу пять патентов на создание электрического прибора, якобы преобразующего ртуть в золото. Немногим прежде патент-аналог вручен Г. Пересу.

Но вот что открылось. Оказывается, еще в X веке подобную операцию вынашивали алхимики, правда, без электрического сопровождения. Однако если алхимики заблуждались искренне и потому своего липа честных исследователей не уронили, то современным алхимикам такая порядочность недоступна. Стало известно, па-пример, что ртуть В. Сименса не являлась первозданной. Она была обогащена золотом и, естественно, "на выходе" также показала золото.