Итоги научно-технического прогресса за 400 лет

Наука и техника в период мануфактурного производства. Со второй половины XV до середины XVIII в. уклад техники прошел большой путь развития.

Применение ручных орудий еще оставалось основой всего мануфактурного производства. Мануфактура сохраняла тесную связь с городским ремеслом и сельскими побочными промыслами. Поэтому она "...не была в состоянии ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразовать его до самого корня"^*.

^*(Маркс К. Капитал, т. 1. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 351.)

Вместе с тем техника мануфактурного периода характеризуется ростом применения разнообразных механизмов. Правда, они заменяют труд человека только в тех процессах, где он действовал как простая двигательная сила и эти механизмы "...не революционизируют способа производства"^*, но они готовят переход к машинной ступени.

^*(Маркс К. Капитал, т. 1. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 386.)

От небольших вододействующих колес "мельниц" XV в. до Змеиногорского подземного каскада "слоновых" колес. Фролова диаметром до 17 м; от первых скромных чугуноплавильных печей до 13-метровых уральских домен; от примитивных "пугающих" автоматических устройств XV в. до сложных автоматов-"андроидов" Вокансона и Жакэ-Дро - таковы были успехи техники этого периода.

На высшем этапе развития мануфактурного производства в его недрах возникали элементы машинной техники - рабочие машины нового типа в английском текстильном производстве, паровые (пароатмосферные) двигатели Севери и Ньюкомена и т. д.

В этот период начинается (пока еще спорадическое) применение в производстве достижений естествознания, переживавшего тогда, по выражению Энгельса, "...величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством"^*.

^*(Энгельс. Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс. Ф. Соч., т. 20, с. 346.)

Этот переворот в различной степени охватывает все отрасли естествознания.

Новая наука стремилась опираться, как писал итальянский ученый XVI в. Н. Тарталья, на новые открытия, "полученные лишь искусством, измерением и разумом".

Начинается процесс быстрой дифференциации наук, причем для естествознания в целом характерен аналитический подход к природе.

Достижения новой, стихийно-материалистической в своей основе науки, порвавшей с теологией и вытеснившей бога из области природы в туманную сферу метафизики - науки, верившей лишь в опыт и человеческий разум, - были огромны. Но физическая картина мира, построенная учеными той эпохи, была далеко не точной.

Во-первых, воззрениям даже самых передовых ученых (например, французских просветителей) был свойственен механицизм. Во-вторых, для учёных было характерно, как отмечал Энгельс, "...консервативное воззрение на природу, как неорганическую, так и органическую"^*.

^*(Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 509.)

И Декарт, и Ньютон, и Линней представляли себе Вселенную как грандиозные и великолепно устроенные часы-автомат, где светила совершают свой путь по неизменным орбитам, как стрелки по циферблату, а многочисленные объекты мертвой и живой природы покоятся или движутся по сложным, но определенным законам, в конце концов сводимым к механическим.

Подобное мировоззрение задерживало необходимый переход от аналитической стадии познания природы к синтетической, от механистического и метафизического метода мышления естествоиспытателей к диалектическому.

Во второй половине XVIII в. возникают элементы нового взгляда на природу, для которого были характерны идеи развития и всеобщей связи.

Идеи великого русского революционера-просветителя А. Н. Радищева о научно-техническом прогрессе, его движущих силах и "о чинимых ему препятствиях" стали высшим достижением общественно-политической мысли России конца XVIII - начала XIX века.

В "Осмнадцатом столетии" (1801 г.)^*, которое А. С. Пушкин считал лучшим стихотворением А. Н. Радищева, XVIII век именовался "безумным и мудрым", поэтически характеризовался во всех его противоречиях.

^*(См.: Радищев А. Н. Избр. соч. М., 1952, с. 239.)

Главным достижением этого века А. Н. Радищев считал рождение новых идей, научные и технические открытия. Человек, по его словам, "скрыту природу сглядев в дальном таилище дел", добился великих успехов (географические открытия XVIII в. - от Беринга до Кука и Лаперуза, открытие новых металлов и т. д.). А. Н. Радищев писал, что люди открывают новые звезды и планеты, предсказывают время возвращения комет, что они научились разлагать луч света на цветовые полосы спектра, выводить новые породы живых существ, силу пара "заключили в ярем" и поставили себе на службу, а молнию небесную уловили "железными узами" (громоотводами); упоминал, что "...на воздушных крылах смертных на небо взнесло" (полеты на воздушных шарах).

Особой заслугой XVIII века А. Н. Радищев считал низвержение старых кумиров, "что мир на земле почитал": "Мощно, велико ты было, столетье!.. Но твоих сид недостало к изгнанию всех духов ада..."^*.

^*(См.: Радищев А. Н. Избр. соч. М., 1952, с. 240.)

В свое время А. Н. Радищев дал необычайно яркую и глубокую оценку "духов ада", стоявших на пути прогресса России, которых не смогли сокрушить революционные бури, пронесшиеся над Европой и Америкой. В 1781-1783 гг. он написал оду "Вольность", а в 1788 г. закончил свое знаменитое "Путешествие из Петербурга в Москву". В нем, как и в оде, в образе огромного многоликого чудовища А. Н. Радищев изобразил современный ему строй помещичьей России, который лежал на пути ее прогресса, кусаясь и лая сотней пастей правящей знати. Хозяйственный лик этого чудовища - крепостное право, политический - самодержавие, религиозный - церковь. Относясь к православной церкви России с такой же нетерпимостью, как Вольтер и Гельвеций к католической, А. Н. Радищев писал:

 Призраки, тьму повсюду сеет,
 Обманывать и льстить умеет
 И слепо верить нам велит*.

^*(См.: Радищев А. Н. Избр. соч. М., 1952, с. 223.)

Он впервые в русской литературе показал, что истинный творец всех материальных и духовных ценностей - трудовой народ, который строит корабли, льет пушки, добывает из недр земли драгоценные металлы, снимает "златую жатву на нивах"^*.

^*(См.: Радищев А. Н. Избр. соч. М., 1952, с. 225-226.)

В отличие от европейских просветителей, интересующихся только производственно-техническими достижениями, А. Н. Радищев отчетливо поставил вопрос о том, какой ценой они достаются при существующем общественно-политическом строе, кто пользуется их результатами, каковы перспективы прогресса науки и техники.

Анализируя воздействие крепостнических порядков на экономику России, он прежде всего отметил их сдерживающее влияние на прогресс в сельском хозяйстве, противопоставив труд свободного земледельца, заинтересованного в результатах своей деятельности, подневольному труду крепостного. А. Н. Радищев указывал, что даже те хозяйственные успехи, которые были достигнуты в результате прогрессивных государственных или частных мероприятий, куплены ценой угнетения и жесточайшей эксплуатации тружеников.

По глубокому его убеждению, залог подлинного прогресса, осуществляемого в интересах народа, находится в замене всего правящего класса в целом, а не отдельных реакционных деятелей.

А. С. Пушкин восторгался смелостью А. Н. Радищева, подчеркивая, что тот выступал "противу общего порядка, противу самодержавия..."^*.

^*(Пушкин А. С. Поли. собр. соч., т. VII, с. 353.)

А. Н. Радищев твердо верил, что в грядущем освобожденный русский народ не только достигнет небывалой прежде мощи, но и огромных успехов в покорении природы:

 О народ, народ преславный!
 Твои поздние потомки...
 Все преграды, все оплоты
 Сокрушат рукою сильной,
 Победят - природу даже...*

^*(Pадищев А. Н. Указ. соч., с. 294.)

Научно-технический прогресс в условиях победы и утверждения капитализма. Как указывали К. Маркс и Ф. Энгельс в "Манифесте Коммунистической партии", буржуазия не могла существовать, "...не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений"^*. Рассматриваемый здесь первый период новой истории характеризуется прежде всего созданием крупного машинного производства и соответствующей ему машинной техники.

^*(Маркс К., Энгельс.Ф. Соч., т. 4, с. 427.)

Машины, введение которых знаменовало начало промышленного переворота (раньше всего в Англии, с 60-х гг. XVIII в.), заменяли рабочего, выполнявшего "...работу в собственном смысле слова"^*.

^*(Маркс К. Капитал, т. 1. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 384.)

После создания универсальной паровой машины Дж. Уаттом в начале 80-х гг. XVIII в. и решающих сдвигов в области металлургии и металлообработки в конце XVIII - начале XIX в. наступает "эпоха пара, железа и угля". Первые четыре десятилетия XIX в. были временем, когда на путь промышленного переворота одна за другой становились страны Европы и Северной Америки.

Крупное капиталистическое фабрично-заводское производство выступает в этот период как в виде кооперации многих однородных машин, так и в виде системы машин. В обоих случаях различие между фабрикой и прежней мануфактурой проявлялось в том, что все машины приводились в движение общим центральным двигателем - паровой машиной, посредством механической, обычно шкивно-ременной трансмиссии (передачи).

Высшей формой совокупности рабочих машин на фабрике была система машин, при которой предмет труда проходил ряд взаимосвязанных производственных процессов, выполняемых разнородными и взаимно дополняющими друг друга машинами.

Технический прогресс, капиталистического производства происходил неравномерно, особенно с 1825 г., когда начались постоянно повторяющиеся циклические торгово-промышленные кризисы, дезорганизующие производственные силы. В периоды кризисов и депрессий новые изобретения не могли применяться в сколько-нибудь широком масштабе.

Техника развивалась неравномерно не только в различных странах, но и в отдельных отраслях производства. В наибольшей степени внедрение машин и новых технологических процессов осуществлялось в обрабатывающей промышленности (текстильное производство, металлообработка, химическая промышленность, бумажное производство).

Победа пара на транспорте тоже означала переход этой отрасли к машинной ступени. Однако на транспорте в большей мере сохранились пережитки ремесленного и мануфактурного периодов.

Еще более значительно отставала механизация добывающей промышленности и сельского хозяйства.

На протяжении всего рассматриваемого периода машинное производство использовало ручной труд наемных рабочих, ремесленников и крестьян в странах Западной Европы, а до 60-х гг. XIX в. - труд крепостных в России и рабов на Юге США. Самые отсталые и тяжкие формы труда при крайне примитивной технике господствовали в колониях и зависимых странах.

Однако сосуществование новой техники, порожденной промышленным переворотом, с техникой ремесленного и мануфактурного периодов отнюдь не исключало того, что в недрах производства "века пара, железа и угля" вызревали зачатки более совершенных технических средств.

Подобно тому как мануфактурная техника с ее деревянными механизмами, водяными и ветряными мельницами, ручными станками и гужевым транспортом на известной ступени развития вступила в противоречие с ею же созданными потребностями производства, так к 70-м гг. XIX в. техника первого этапа машинного производства с ее применением сварочного железа, поршневых паровых машин, с рельсовым транспортом и проводным телеграфом породила уже свои внутренние противоречия.

'Железо и уголь'. Кузнечный цех паровозостроительного завода Стефенсона

Пудлинговое железо, все меньше удовлетворявшее потребности производства, стало заменяться бессемеровской и мартеновской литой сталью. Наряду с усовершенствованием поршневой паровой машины были созданы первые двигатели внутрен него сгорания. Но самой важной тенденцией в технике стала работа по созданию электрогенераторов и электродвигателей.

Большие успехи были достигнуты и в области химической промышленности.

В фабрично-заводском производстве, основанном на применении системы машин, уже проявлялись тенденции к автоматизации и непрерывности процесса производства - тенденции, получившие развитие на следующем этапе.

Эти тенденции в первую очередь проявлялись в машиностроении, химической промышленности, бумажном производстве и некоторых других отраслях.

Все более усиливаются концентрация и централизация производства. Многие предприятия в области промышленности и транспорта, например большие железнодорожные компании, могли быть организованы лишь при определенном уровне централизации капитала (обычно в форме акционерных обществ).

Некоторые русские писатели и публицисты 30-40-х гг. XIX в. уже пытались представить себе технику периода, который наступит вслед за "эпохой пара, угля и железа". Ф. Н. Глинка был убежден, что начнется эра воздушных сообщений:

 И станет человек воздушный 
(Плывя в воздушной полосе)
 Смеяться и чугунке душной,
 И каменистому шоссе.

Отметим, что Глинка опасался, как бы воздух не сделался ареной "раздоров и кровавых битв".

Интересны научно-технические и социологические предвидения друга Пушкина, писателя, музыковеда, ученого и изобретателя В.Ф. Одоевского. В своей незавершенной утопической повести "4338-й год" он изобразил будущую Россию царством Разума, "центром всемирного просвещения".

Железные дороги в России и соседних с нею странах будут электрифицированы. На их трассах будут сооружены гигантские горные и подводные тоннели. На транспорте и в быту станет применяться электрическое освещение: "гальванические фонари".

Широчайшее развитие получит воздушный транспорт. Будет создано "Министерство воздушных сил" и особое "Министерство гальваностатики", ведающее перевозками на управляемых аэростатах с электрическими двигателями.

Химическая промышленность станет изготовлять множество ранее неизвестных материалов. Во всеобщее употребление войдет то, что мы сейчас называем цветной фотографией.

Удивительных успехов достигнет сельское хозяйство благодаря достижениям агрохимии и широкому использованию "искусственного света". Использоваться будет внутреннее тепло Земли (Одоевский указывает конкретно: прежде всего на Камчатке). Научатся изменять климатические условия. Наконец, начнется освоение мирового пространства. "Нашли способ сообщения с Луною... Эти экспедиции чрезвычайно опасны, опаснее, нежели прежние экспедиции вокруг света", - писал Одоевский.

В обрисовке общественного строя будущей России Одоевский был беспомощен. Но ему было ясно одно: Россия станет "центром всемирного просвещения" не на капиталистической основе, не следуя путем Англии и США.

В повести "Город без имени" (1839 г.) Одоевский с редкой проницательностью показал судьбы научно-технического прогресса в высокоразвитой буржуазной стране. Одоевский назвал ее Бентамией (по имени ярого защитника капиталистических порядков, английского экономиста Бентама), но в ней нетрудно было узнать США. Одоевский с большой художественной силой показал, как строй, основанный на погоне за личной выгодой, на "наживке за счет ближнего" (так Одоевский именовал эксплуатацию), неизбежно перейдет от свободной конкуренции к господству монополий, или, как выразился автор, к "банкирскому феодализму", а монополии преградят путь научно-техническому и культурному прогрессу: "Все, что не было направлено прямо к коммерческой цели, словом, что не могло приносить процентов, было названо мечтами... Науки и искусства замолкли совершенно. Обман, подлоги, умышленное банкрутство, полное презрение к достоинству человека, боготворение злата, угождение самым грубым требованиям плоти стали делом явным, позволенным, необходимым". Дело кончается гибелью Бентамии. Эта повесть была высоко оценена В. Г. Белинским.

Успехи науки. Рассматриваемый период был временем превращения науки в непосредственную производительную силу, выдающихся успехов в области естествознания, использования достижений науки в производстве.

С одной стороны, развивается понимание того, что природа "...не просто существует, а находится в процессе становления и исчезновения"^*.

^*(Энгельс Ф. Диалектика природы, - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 351.)

Успехи геологии и палеонтологии делали все более очевидным то, что "...историю во времени имеет не только Земля, взятая в общем и целом, но и ее теперешняя поверхность, и живущие на ней растения и животные".

С другой стороны, "...поразительно быстрое развитие химии со времени Лавуазье и особенно со времени Дальтона"^* и столь же замечательные достижения физики приводили к выводу о всеобщей связи природных явлений, о вечном круговороте движущейся материи.

^*(Энгельс Ф. Диалектика природы, - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 352-353.)

Достижения биологии от Ламарка, Жоффруа Сент-Илера и Бэра до Дарвина привели к торжеству эволюционных взглядов и в этой науке, где религиозно-метафизические представления были особенно живучи.

Но господствующие классы использовали научно-технические достижения в своекорыстных интересах.

Сплошь и рядом новые изобретения применялись хозяевами предприятий для наступления на жизненные интересы рабочих. Развитие капиталистического производства приносило рабочим новые страдания: увеличение рабочего дня, широкое вытеснение труда мужчин более дешевым женским и детским трудом, увеличение интенсивности труда, рост безработицы, снижение уровня зарплаты.

В России представители передовой общественной мысли не только сознавали разрыв между великими техническими достижениями и их капиталистическим ("меркантильным", "индустриальным", как говорил В. Г. Белинский) применением, но и высказывали, убеждение, что по-настоящему использовать эти достижения сможет лишь будущее, справедливое общество.

"Бедный век наш - сколько на него нападок, каким чудовищем считают его! И все это за железные дороги, за пароходы - эти великие победы его, уже не над материею только, но над пространством и временем", - писал В. Г. Белинский, возражая тем, кто видел только в техническом перевороте причину тех бед, которые принес с собой капитализм, подчеркивал, что в результате научно-технических достижений "...будущая общественность его (человечества. - В. В.) упрочивает свою победу над своими древними врагами - материей, пространством и временем"^*.

^*(Белинский В. Г. Поли. собр. соч., т. VI, с. 469-470.)

Белинский был уверен, что именно России предстоит сказать "новое слово" в деле установления справедливого общественного строя и это обеспечит ей невиданный научно-технический прогресс.

В отличие от В. Ф. Одоевского, относившего картину России, достигшей вершины науки и техники, к необозримо отдаленным временам, Белинский считал, что грандиозные перемены произойдут в течение ближайшего столетия: "Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940-м году - стоящею во главе образованного мира, дающею законы и науке, и искусству и принимающею благоговейную дань уважения от всего просвещенного человечества"^*.

^*(Белинский В. Г. Поли. собр. соч., т. III, с. 488.)

К. Маркс и Ф. Энгельс исчерпывающе раскрыли различие между новой машинной техникой и ее капиталистическим применением. Они показали, что творцы новой науки и техники меньше всего ответственны за те страдания, которые принесло трудящимся использование новых производительных сил эксплуататорскими классами. Вместе с тем они предвидели еще в эпоху промышленного капитализма, что растущее противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения результатов производства должно привести к крушению всевластия капитала.

Осуществленные предвидения. С поразительной прозорливостью звучат сейчас слова Энгельса, написанные им более века тому назад, в 1876 г.: "Люди, которые в XVII и XVIII веках работали над созданием паровой машины, не подозревали, что они создают орудие, которое в большей мере, чем что-либо другое, будет революционизировать общественные отношения во

всем мире и которое, особенно в Европе, путем концентрации богатств в руках меньшинства и пролетаризации огромного большинства сначала доставит буржуазии социальное и политическое господство, а затем вызовет классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом, борьбу, которая может закончиться только низвержением буржуазии и уничтожением всех классовых противоположностей"^*.

^*(Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 497.)

К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин предвидели, что после победы нового строя, ставящего своей целью все более полное удовлетворение материальных и духовных потребностей народа и осуществляющего плановое ведение народного хозяйства, перед наукой и техникой откроются невиданные в истории перспективы развития.

Эти предвидения осуществились в нашей стране после Великой Октябрьской социалистической революции, а затем в мировой системе социализма.

В СССР в условиях развитого социализма быстрыми темпами осуществляется научно-техническая революция во всех отраслях материального производства. "Наступившее десятилетие, - указывалось в постановлении XXVI съезда КПСС, - новый крупный этап в создании материально-технической базы коммунизма..."^*.

^*(Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 136.)

"Условия, в которых народное хозяйство будет развиваться в 80-е годы, делают еще более настоятельным ускорение научно-технического прогресса. В большом значении науки убеждать никого не приходится. Партия коммунистов исходит из того, что строительство нового общества без науки просто немыслимо"^*.

^*(Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 42.)

Наука и техника СССР и других стран социалистического содружества унаследовали все лучшее, что создавалось на протяжении веков трудом и творческим гением изобретателей и ученых прошлого, и реализовали многие самые смелые их мечты.