Михаил Карлович Кюхельбекер (1798-1859)

Михаил Карлович Кюхельбекер

О Михаиле Карловиче Кюхельбекере, младшем брате Вильгельма Карловича, известного Кюхли, друга А. С. Пушкина, пожалуй, написано не так много. Братья родились в небогатой дворянской семье в Эстляндской губернии, получили домашнее образование. Потом Вильгельм был определен в Царскосельский лицей, а Михаил - в Морской кадетский корпус. "Мы разговаривали только и единственно о России и не можем наговориться о ней; теперешнее состояние нашего Отечества, сердечное убеждение, что святая Русь достигнет высочайшей степени благоденствия, что русский бог не вотще даровал своему избранному народу его чудные способности, его язык богатейший и сладостнейший между всеми европейскими"¹,- вспоминал Вильгельм Кюхельбекер.

¹ (Кюхельбекер В. К. Лирика и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1939. С. 7.)

В 1813 г. Михаилу был присвоен чин гардемарина, в 1815 г. он был произведен в мичманы. После окончания корпуса он был включен в число участников Новоземельской экспедиции А. П. Лазарева. По этому случаю брат Вильгельм написал стихотворение "К брату":

 А ты на долгую разлуку,
 Стесненный тайною тоской,
 О, друг, о верный, милый мой,
 Мне пожимаешь молча руку.

Может быть, и есть у Михаила чувство тоски, но его наполняет счастье от мысли, что он отправляется в опасное полярное путешествие. Наконец, уложены вещи и приборы для экспедиции. Грустное прощание.

 И вот ты скачешь, наконец,
 Товарищ дней моих минувших.

Так писал Вильгельм Кюхельбекер, а брат уже мчится в далекий Архангельск, где его ждут спутники по плаванию к Новой Земле.

19 мая 1819 г. Михаил впервые видит золоченые колокольни Архангельска, могучую Двину, всего три дня назад сбросившую оковы и теперь искрящуюся в волоте солнечных бликов. Начальник экспедиции Ла-варев с лейтенантами Павлом Федоровичем Корсаковым и Павлом Мироновичем Барановым уже месяц находится в самом оживленном северном порту России в занимается "приуготовлением" к плаванию довольно древнего судна: меняет за гнилостью бушприт и весь рангоут, делает внутреннюю обшивку и настилает палубу, "коей на оном вовсе не было".

Таков бриг, на котором предстоит Михаилу Кюхельбекеру отправиться со своими товарищами в плавание. Их путь лежит к берегам Новой Земли, открытой русскими в XI в. На исходе первой четверти века Новая Земля представлялась не менее загадочной, чем несколько столетий назад: "Ужас климата, земля, не обитаемая никем, кроме хищных зверей, ледяные громады". Но это не пугало людей. Охотников плыть на Север "такое множество было, что можно было бы наполнить значительную эскадру,-писал Лазарев,-несколько дней около квартиры моей толпились матросы, желающие быть на бриге у меня". 9 июня 1819 г. были закончены все приготовления к плаванию.

В экспедиции, кроме моряков, должны были принять участие горный инженер и ученый-натуралист, но они запаздывали. Тогда Лазарев решил не дожа* даться их. Воспользовавшись благоприятным ветром, on вышел из Архангельска. На бриг был взят годовой запас провизии, готовая изба и запас дров на случай зимовки. "Не упущено также взять многих средств к предохранению от скорбутных болезней, там господствующих, как-то: сушеной капусты, лимонной кислоты, клюквы, морошки и сосновой эссенции; служители снабжены теплою одеждою: полушубками, капотами с капюшонами из тонкой парусины, подбитыми сукном рукавицами, шапками и онучами на ноги (кои признаны здешними промышленниками удобнее теплых чулок) ; взято также нужное число охотничьих ружей, винтовок и разных орудий, употребляемых промышленниками для ловли населяющих Новую Землю быстрых оленей, сластолюбивых моржей и дерзких медведей"¹.

¹ (ЦГАВМФ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 185. Л. 5.)

Всего в экспедиции участвовало 50 человек.

Михаил Кюхельбекер вступил на борт судна последним, так как был оставлен Лазаревым в Петербурге "для получения и доставления в Архангельск астрономических инструментов, коль скоро оные докончены будут". Теперь, когда пачалось плавание, молодому моряку как раз и приходилось больше всего иметь с ними дело. Под руководством Лазарева он быстро научился определять координаты корабля по солнцу и звездам.

"Стужа и влажность атмосферы" день ото дня становились чувствительнее, но Михаил Кюхельбекер был охвачен одним желанием - "сделаться полезным Отечеству, доставить выгоды стране, которой обязан существованием". Он готов был пожертвовать здоровьем, а быть может, и жизнью лишь бы добыть науке и мореплаванию достоверные карты забытых берегов Новой Земли и наблюдения о любопытных явлениях северной природы, богатствах моря и недр островов, которые им предстояло посетить.

17 июня экспедиция впервые встретила лед. На следующий день на северо-востоке небо то и дело раскалывалось молниями, озарявшими вершины исполинских льдин, терявшихся "в лазоревой дали". Плавали льдины, на которых виднелся песок, чернел различный сор. Это заставляло предполагать, что они недавно были оторваны от берега. 20 июня мимо брига пронесло "льдинные архипелаги, усеянные разного рода морскими чайками и утками". По мнению Кюхельбекера, который вместе со своими спутниками определял местонахождение судна, до Новой Земли оставалось не более 44 немецких миль. Но путь к ее берегам преграждал лед. Решили повернуть к северу. Стало еще холоднее. На 71°30' с. ш. начался дождь. Он "леденел на снастях, при движении коими обсыпало нас градом". Несколько дней продвигались разводьями, пока льдины не окружили судно. К счастью, ледовый плен оказался непродолжительным и не причинил повреждений судну.

Снова и снова предпринимались попытки "протереться сквозь льды". И хотя они не возносили своих вершин "до облаков немого свода" (как думал брат), Михаилу Кюхельбекеру исполинские плоские поля и мелкие льдины казались весьма грозным неприятелем.

Наконец 27 июня судно достигло невзломанного припая - льда, еще крепко державшегося у берегов Новой Земли, которые невозможно было различить вдали. Где он, этот давно известный и столь труднодоступный остров, у которого окончил свои дни многострадальный Баренц и на который еще недавно так уверенно и легко плавали поморы? С каждым летом все тяжелее становились ледовые условия, все больше не возвращалось судов, а еще больше людей. С 1808 г. архангельские промышленники перестали посещать богатые зверем новоземельские воды. Говорили, что в Пустозерске, лежащем близ устья Печоры, не всякое лето поморы спускают на воду свои суда. Как правило, в начале ранней весны они переезжали на оленях на остров Вайгач, где промышляли до середины августа. Затем они переплавляли добычу на Новую Землю и, навьючив стада оленей, возвращались к своим жилищам...

Но намерение путешественников твердо. С риском для жизни они будут пробиваться к намеченной цели. "От влажности атмосферы" все снасти покрылись коркой льда, и каждый подъел! на мачты был тяжелым испытанием для матросов. Раз путь на восток прегражден, бриг направляется к острову Колгуев. 2 июля Кюхельбекер впервые видит его берега, покрытые спегом и окруженные почти 3-километровым поясом льдов.

Проведя вычисления, путешественники приходят к выводу, что берега Колгуева находятся на 40 км севернее и на 50 км восточнее, чем показано на имевшейся у них карте. Несколько дней плавают в тумане около острова, а затем снова устремляются на восток, к проливу Карские Ворота, надеясь, что наконец "упорная доселе природа вскоре уступит нашему желанию пройти в Вайгачский пролив и увенчает успехом дерзкое наше предприятие"¹.

¹ (ЦГАВМФ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 185. Л. 10.)

Но надежды тщетны. Едва исчезает вдали остров Колгуев, как появляется мелкобитый лед. 14 июля они находятся на 70°11' с. ш., 53°12' в. д. Трудную, небывалую обстановку встретили путешественники у берегов Новой Земли. Уже кончился полярный день. Солнце к полуночи стало скрываться за горизонт. Вот-вот наступят морозы и скуют льды, через которые с таким риском бриг протирается к берегам Новой Земли.

Идут курсом на юго-восток, стараясь достигнуть самой южной оконечности Новой Земли и затем начать опись берегов, к которым лед мешает приблизиться. На карты ложатся первые пеленги, на планшетах появляются зарисовки берегов. Потом все закрывает туман. Идут с зарифленными парусами, почти ощупью пробираясь меж льдин.

Когда 23 июля "пасмурность прочистилась", стоявший па вахте Кюхельбекер увидел, что бриг тесно окружают льды. Послышался удар в правый борт. Затрещала обшивка. Все выскочили паверх. Матросы побежали по мачтам. Корабль оделся снова всеми парусами, и после полуторачасовой трудной борьбы вырвались на морской простор. Вскоре их пастиг шторм... Его встретили без страха, скорее с надеждой, что крепким ветром разобьет лед у берегов и путешественники достигнут южпой оконечности острова. 27 июля наконец усмотрели Летний (или Южный) мыс Новой Земли. На берегу его "увидели поставленные кресты, кои неправильным и кривым положением свидетельствовали древность своего основания, и по ним, вероятно, и место сие названо Крестовым мысом"¹.

¹ (ЦГАВМФ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 185. Л. 11.)

Почти полтора месяца странствовали моряки по Студеному морю, прежде чем достигли желанных Карских Ворот. Непродолжительная остановка в Кости-ном Шаре, и Кюхельбекер со своими товарищами отправился дальше к северу на поиски Маточкина Шара, который пока еще оставался своего рода проливом инкогнито. Промерена мель у Майгол Шара, запеленгован остров Машарский, окруженный льдом, и определено их местоположение. Бриг идет на север. Пройден мыс Кармакульскпй.

Наступает август. Дуют попутпые ветры. Густые туманы, мгла и опять полосы "неожиданного опасного льда". Решают приблизиться к берегу. Но, едва бриг ваходит в тихую бухту, ледяная гряда закрывает выход в море. Командир совсем сокрушен новой неприятностью. А Кюхельбекеру все любопытно: и греющиеся на солнце тюлени, и непуганые птицы, и незнакомые берега Новой Земли. Он совсем не прочь остаться здесь на зимовку в избе, которая лежит в трюме корабля... Но ледовый плен продолжается недолго. Корабль снова на свободе и снова ищет пути на север. 8 августа он находится на 73°21' с. ш., 50°8' в. д. Кюхельбекер ждет, что вот-вот откроется в разрывах тумана Маточкин Шар, ждут офицеры, ждут матросы. И теперь, когда они почти находятся у основной цели своего плавания, на их пути снова появляется лед. Он становится все сплоченнее. Северный ветер гонит его к югу, окружает бриг.

Лазарев собрал вахтенных офицеров и потребовал от них письменно изложить свое мнение: либо идти на риск зимовки во льдах, либо искать выход, чтобы вернуться в Архангельск, так и не увидев Маточкина Шара. Все были за возвращение. 10 августа благополучно вышли пз ледяных гряд. Наконец 4 сентября "Новая Земля" достигла Архангельска, потеряв в пути от цинги боцмана, кузнеца и конопатчика. 19 тяжелобольных матросов были отправлены в госпиталь. Из 47 оставшихся в живых членов экспедиции только 10 были эдоровы.

Последние педели плавания Кюхельбекер стоял на вахте и исполнял обязанности матроса. Он понимал, что их экспедиция не одержала блестящей победы. Но ее нельзя было назвать и безуспешной. Они выполнили свой долг с честью. И не их вина, что бриг "Новая Земля" был малопригоден для плавания во льдах, что петербургское начальство приказало им идти в Студеное море, когда оно, словно мешок, еще заполнено льдами. Тем более что в тот год льдов было необычайно много, они блокировали все острова. Однако, несмотря на трудности, экспедиции удалось установить, что юго-западпая часть Новой Земли на существовавших картах была показана на целых пять градусов по долготе восточнее, чем это есть на самом деле. Да и виденные ими берега находились гораздо западнее, чем утверждалось ранее. Кроме того, путешественники убедились, что прибрежные новоземельские воды изобилуют морским зверем. Бесспорно, что эти сведения содействовали развитию промыслов, которые достигнут небывалого размаха через 15 лет, когда в новоземельских водах будут плавать более сотни поморских судов.

Из научного наследства экспедиции сохранился лишь вахтенный журнал с данными наблюдений за температурой и давлением воздуха, за ветрами, осадками, состоянием погоды и льдом. Часть записей принадлежит Михаилу Кюхельбекеру. Они до сих пор сохраняют свое научное значение как первый цикл наблюдений за особенностями метеорологических условий в навигацию, отмечавшуюся необычайно тяжелыми условиями ледовой обстановки, а также представляют определенный интерес для изучения колебаний ледовитости Баренцева моря.

В 1821 г. было принято решение отправить шлюпы "Аполлон" и "Аякс" для охраны Русской Америки. На шлюп "Аполлон" по просьбе Крузенштерна был назначен Кюхельбекер. 28 сентября 1821 г. корабли покинули Кронштадт. При выходе из Балтийского моря "Аякс" был выброшен бурей на мель, и "Аполлону" пришлось совершать дальнейшее плавание в одиночестве.

Кюхельбекер вел путевые записки, из которых сохранился единственный отрывок, относящийся ко времени плавания через Атлантический океан и пребывания в Бразилии. "27 декабря мы оставили Портсмут и через 47 дней прибыли в Рио-де-Жанейро,- писал он.- Ветер был все время благоприятным, не было и большой жары... Больших красивых домов нет, в комнатах повсюду ящерицы и пауки, нет настоящих постоялых дворов. Есть водопровод, подающий воду с гор...

Окружающая местность прелестна, большие горы, холмы, плодородные долины, светлые ручьи текут с гор, раскиданы красивые деревенские дома, плантации сахарного тростника, кое-где хлопка - это создает красивый ландшафт. Природа очень богата, красивейшие и многообразные деревья и цветы, большие разноцветные бабочки и цветы, нужно бояться змей. Собрал много семян, но нет оказии послать их, ни одно судно не идет в Россию, я должен подождать благоприятного случая. Отсюда мы направляемся в Новую Голландию, тогда мы найдем русские суда"¹. Эта запись сделана Кюхельбекером на обороте листа разграфленного вахтенного журнала.

¹ (Отд. рукописей Б-ки СССР им. В. И. Ленива. Ф. 449. Картон 2. Д. 19. Л. 1.)

После починки шлюпа 1 марта 1822 г. путешественники, оставив Рио-де-Жанейро, взяли курс на порт Джэксон в Австралии. Старший офицер шлюпа "Аполлон" лейтенант Хрущов, принявший на себя обязанности руководителя экспедиции после смерти командира "Аполлона" капитана 1-го ранга Толубьева, докладывая в Адмиралтейств-коллегию о ходе вояжа, воздавал "должную справедливость" Михаилу Кюхельбекеру за его ревностную службу.

В порту Джэксон экспедиция находилась с 27 мая по 13 июня, затем она направилась к Камчатке. Ее берега открылись 9 августа, но моряки не могли узнать приметные места из-за густого тумана. Только спустя три дня "пасмурность прочистилась", и путешественники увидели сначала сопки, затем вход в Авачинскую губу. 13 августа "Аполлон" вошел в Петропавловск, где сдал грузы для Камчатки и Охотска. Затем экспедиция направилась к берегам Русской Америки и 10 октября 1822 г. прибыла в Новоархангельск. Через три педели "Аполлон" взял курс на Сан-Франциско, где путешественники пополнили запасы провизии, проконопатили шлюп и заменили пришедший в негодность такелаж.

Летом 1823 г. шлюп находился у северо-западных берегов Русской Америки, между 51 и 57° с. ш. Плавание на парусном судне в проливах, простиравшихся почти на 200 верст, было очень опасным: ширина их составляла всего 1-5 миль, масса островков, скрытые подводные камни, течения, которые никто не исследовал. Командир судна посылал "лейтенантов для обозрения близлежащих проливов и мест". Такие поручения выпадали и на долю Кюхельбекера. Сохранился отрывок из черновика его рапорта командиру шлюпа. Из этого документа видно, что 1 июня 1823 г. он отправился с двумя гребными судами для исследования пролива к северу от стоянки корабля. Кюхельбекер нанес на карту мысы Первый, Второй и Третий, обследовал несколько бухт и заливов. При этом были промерены глубины, которые колебались от 15 до 30 сажен, измерены расстояния входов в бухты и осмотрены углубления берега.

Кюхельбекер со своими спутниками открыл большой остров, который он назвал Калошинским, поскольку на его восточном берегу "виднелись остатки старой Калошинской крепости". В проливе между Калошинским островом и побережьем Америки были обнаружены глубины до 40 сажен, песчаный грунт. "На самом фарватере пролива" были открыты две банки длиной около четверти мили и шириной около 1 кабельтова (0,1 мили). "Грунт вблизи них каменистый, а глубины 2-3 сажени, а между мелями глубина колебалась от 12 до 19 сажен"¹.

¹ (Отд. рукописей Б-ки СССР им. В. И. Ленива. Ф. 449. Картон 2. Д. 20. Л. 1.)

Кроме картирования пролива, Кюхельбекер вел метеорологические наблюдения, отмечал характерные особенности берегов. В том же отрывке приводятся записи магнитного склонения и заметки о жилищах индейцев. 3 сентября 1823 г. в Новоархангельск на смену шлюпу "Аполлон" прибыл фрегат "Крейсер" под командой М. П.Лазарева. После захода в Сан-Франциско "Аполлон" вместе со шлюпом "Ладога" взял курс на Кронштадт, куда прибыл 15 октября 1824 г.

По окончании плавания лейтенант Хрущов в официальных документах отметил высокое морское искусство "лейтенантов Баранова, Кутыгина и Кюхельбекера", подчеркнув глубокую признательность офицерам "за понесенные и делаемые труды в столь продолжительное плавание"¹.

¹ (ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 562. Л. 272.)

Сохранился еще один документ, представляющий важный интерес для географии. Речь идет о вахтенном журнале шлюпа "Аполлон", вернее, о его копии, которая находится в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота. Около одной четверти содержащихся в журнале метеорологических, магнитных и астрономических наблюдений принадлежит Кюхельбекеру¹. Они велись ежедневно в 0, 4, 8, 12, 16 и 20 часов. При этом приводились показания термометра с точностью до четверти градуса, барометра с точностью до одной сотой дюйма. Отмечались выпадение осадков (туман, дождь, снег, град), состояние погоды (облачно, ясно) и фазы Луны. Кроме того, в графе "Замечания" имелись записи о том, в каком часу пошел дождь и в каком часу прекратился. И наконец, при начале каждых суток (по астрономическому времени) указывались координаты корабля. В таблицах, составленных Кюхельбекером, приведены данные магнитного склонения.

¹ (ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 562. Л. 272. Ф. 870. Оп. 1. Д. 2668. Л. 1-312.)

Долгое время оставался забытым очерк Кюхельбекера о Забайкальском крае. Он отправил его своему старому знакомому Н. И. Гречу с просьбой напечатать в журнале "Сын Отечества". Но статье не суждено было увидеть свет: она оказалась в фондах III отделения, хранящихся сейчас в Центральном государственном архиве Октябрьской революции¹.

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 27-40 об.)

По словам Кюхельбекера, Россия, которая занимает половину Европы, Азии и северо-западную часть Америки с многочисленными архипелагами и островами на севере Тихого и в Ледовитом океане, "представляет богатое поприще для ученых наблюдений"¹. Декабриста глубоко возмущало то, что царское правительство для изучения Отечества охотнее предоставляло средства иностранным ученым. "О России,- писал Кюхельбекер,- русские мало пишут, иностранец же, самый даже благонамеренный, о ней, быть может, менее, чем о какой другой земле, в состоянии сказать что-нибудь верное... и на все смотрит, так сказать, чужими глазами. Притом большею частию пребывание заграничных гостей в России кратковременно. Итак, мудрено ли, что немцы, французы, англичане и пр. печатают столько вздору про матушку Россию?"².

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 27-40 об.)

² (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 2.)

Все это и заставило Кюхельбекера заняться сбором сведений о Забайкальском крае. В очерке дана характеристика озера Байкал: "В Байкале не замечено постоянного периодического прилива и отлива; возвышение воды единственно зависит от дождей и таяния " снега, прибыль эта не очень значительна, и редко озеро выступает из берегов. Есть ли в нем вековая убыль воды, не знаю. Из слов старожилов заключаю, что нет, хотя, по всем вероятностям, должна быть, и даже очень приметная, со времени заселения берегов русскими, покорившими окрестности земледелию"¹.

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 4.)

Кюхельбекер отмечал, что Байкал, именуемый жителями Священным морем, окружен со всех сторон горами, берега его всюду обрывисты. По мнению декабриста, озеро необходимо тщательнейшим образом исследовать в геологическом отношении. Он подробно останавливался на гидрографической сети Забайкалья, разделив ее на три системы - Байкальскую, Амурскую, Ленскую; Байкальскую он, в свою очередь, подразделил на Ангарскую, Баргузинскую и Селенгинскую.

Рассмотрев эти системы, Кюхельбекер пришел к выводу, что со временем реки Забайкальского края можно будет связать либо посредством каналов, либо путем устройства коротких волоков, но для этого следовало бы осуществить точную барометрическую нивелировку не только Забайкалья, но и всей Сибири. Декабрист был убежден, что создание системы внутренних водных сообщений в Восточной Сибири имело бы исключительное значение для экономического и культурного развития края.

"...Охотское море с Амуром и приведенное с ним в соприкосновение Витимом и притоками, Удою сообщалось бы, с одной стороны, с Леною, с другой стороны, с Байкалом, а Леною и нижней Ангарой, впадающей в Енисей, в двух противоположных направлениях - с Ледовитым океаном; губернии Енисейская и Иркутская, города Енисейск, Иркутск, Верхнеудинск, Кяхта, Нерчинск и Якутск пользовались бы как между собою, так и с Охотским морем прекраснейшим водяным сообщением, которого сосредоточением был бы Забайкальский край; а Енисей и Обь, если бы проложить и между ними канал, сблизили бы Восточную Сибирь с Западною. Боимся вдаваться в мечты, но доказано, что Каму сочетать с водами Тобольской губернии довольно удобно. Итак, плавание из морей Каспийского и Балтийского по рекам и каналам в Восточный океан, хотя по огромному пространству и переходит за предел сбыточного, однако не за предел же возможного"¹.

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 8.)

Затем декабрист описал озера Баунт, Котокель, Еравна, Духовое, Шокши, Кинон, Укырское, изобилующие ценными породами рыб. Далее Кюхельбекер описывал ландшафты Забайкалья, при этом декабрист подчеркивал, что горы столь переплетены друг с другом, что без точной топографической съемки их положение, протяженность, направление, высоту определить невозможно. И хотя высота их значительна, "но нигде они не достигают черты вечных льдов".

Особенно подробно Кюхельбекер характеризовал климат Забайкалья с его лютыми морозами, когда по нескольку суток кряду ртуть замерзает в термометре. Но больший вред земледелию и всему растительному миру наносили заморозки в конце весны и ранние морозы в начале осени, случается, что и в середине лета выпадает снег. Однако чаще летом стоит жара: термометр Реомюра в тени показывает 27° тепла, а иногда 30° и более. На всей территории Забайкалья господствуют северо-западные ветры, особенно в весеннее время. В то же время, отмечал Кюхельбекер, направление ветров зависит в основном "от направления гор и лежащих между ними долов и равнин"¹. Эта мысль о влиянии подстилающей поверхности на климат затем найдет широкое отражение в трудах отечественных метеорологов.

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 8.)

Кюхельбекер записал, что дожди в Забайкалье выпадают редко, но бывают и необыкновенно дождливые летние сезоны, причем один дождливый сезон приходится на четыре засушливых. Грозы случаются не так часто, как следовало бы ожидать по причине гористого положения Забайкалья: "Отменно сильные грозы замечены только в 1829 и 1830 годах в Читинском остроге, за Яблоновым хребтом. Оба эти лета были дождливы и чрезвычайно плодородны"¹. Грозы наблюдаются не только летом, но даже поздней осенью, в конце сентября и в октябре-ноябре. Зимой преобладают жестокие холода и выпадает мало снега; более того, этот снег, как правило, сдувается с равнин ветром. Поэтому землепашцы очень редко сеют озимые и, как правило, отдают предпочтение яровым. "Урожай их очень неверен и подвержен многим случайностям,- писал декабрист.- Избегая поздних весенних морозов, сеют поздно и тем самым жатву подвергают морозам осенним и инеям, застающим хлеб иногда в цвету. Земля, не напитанная влагой от зимнего снега, без обильного дождя не в силах произвести порядочной жатвы. В засушливые годы, сверх того, малый род саранчи - кобылка - причиняет порою большие опустошения. Вредят также хлебу сурки и разных видов полевые мыши; их иногда непомерное множество. Из сказанного видно, что хлебопашество здесь и при хорошей обработке довольно затруднительно. Вдобавок земледелие стоит еще на [более] низкой ступени, нежели в России"².

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 8.)

² (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 11.)

Следует отметить, что собрапные Кюхельбекером сведения о засухах, дождливых сезонах, несвоевременных морозах, нашествиях вредителей были использованы нами в "Тысячелетней летописи необычайных природных явлений".

Ночи в Забайкалье, как правило, зимой и летом безоблачные, ясные, что благоприятствует астрономическим наблюдениям. В качестве доказательства Кюхельбекер приводит тот факт, что "Галлеева комета была усмотрена простыми глазами с 23 на 24 сентября [1811 г.]"¹.

¹ (ЦГАОР. Ф. 109, 1 экспедиция. Оп. 5. Д. 61. Ч. 14. Л. 11.)

Много страниц посвящено описанию рудных месторождений. По мнению декабриста, когда горы Забайкалья будут тщательно исследованы, то, вероятно, в их недрах откроются "великие богатства". Уделено внимание и анализу состояния сельского хозяйства, огородничества, животноводства, местной торговли, подробно описаны занятия и промыслы местных жителей. В целом труд Кюхельбекера представляет собой одну из первых комплексных природоведческих характеристик Забайкалья.

Незадолго до смерти Кюхельбекер осуществил гидрографическую съемку Байкала, точнее, ее Баргузинской губы. Скончался декабрист в 1859 г.