Откройте двери Кулибиным

Сперва одна историческая сценка. Композитор Юзеф Гофман недовольно откинулся на жесткую кожаную спинку. Капли дождя торопливо сбегают вниз по окнам автомобиля. Это раздражает Гофмана. В ушах звучат обрывки мелодий. Сегодня оркестр играл, пожалуй, немного не в ритме. "Не забыть об этом сказать дирижеру", - думает он и словно видит перед собой метроном, без которого не обходится ни одна репетиция. Раскачивается, отбивая такт, беспристрастный маятник. И вдруг известный композитор и пианист-виртуоз легкомысленно щелкает пальцами и что-то кричит недоумевающему шоферу. Через день Антонио и его хозяин с радостью смотрят на обложенное тучами небо: им не терпится испытать первые в мире стеклоочистители - те самые, что трудятся сейчас на любой автомашине, от малютки "Запорожца" до многотонного МАЗа.

Курьезный случай из биографии знаменитости? Нет. Все свободное от музыки время Юзеф Гофман отдавал любимому увлечению - конструированию. Он умер, оставив в наследство людям исписанные нотами тетради и папки с чертежами остроумных изобретений.

Быть может, Гофман явление исключительное, или, как скажет любящий точность скептик, нетипичное? Нет. Любителям от техники случалось решать проблемы и почище, чем изобретение автомобильных "дворников". Достаточно вспомнить, что в 20-е годы они открыли для специалистов короткие волны, использование которых для связи до того времени считалось бесполезным делом. Не перевелись и сейчас беспокойные люди, которым тесно в рамках своих профессий.

Нередко мы почему-то смотрим на таких энтузиастов снисходительно. Правда, вряд ли найдется человек, который станет отрицать, что в век покорения атома и выхода в космос можно увлекаться техникой ради спортивного интереса. Но может ли дилетант от техники творить новое наравне со специалистами, а то и указывать им дорогу, как это случалось на заре развития радиотехники?

...Секретарю Ленинградского райкома комсомола столицы предложение авиационного инженера Трандо-филова создать в районе общественное конструкторское бюро показалось заманчивым, но программа его - силами машиностроителей, часовщиков, творцов точнейших приборов разработать "в порядке самодеятельности" новый картофелеуборочный комбайн - довольно сомнительной.

- Вы Шпитального знаете? - спросил его тогда Трандофилов. - А то, что он, конструктор самолетного вооружения, изобрел машину для закупорки бутылок, вам известно?

- Будь по-вашему, - сдался секретарь. - Помещение найдем, производственной базой станут все предприятия района, это я обещаю. Остальное зависит от вас.

Желающих принять участие в необычной затее оказалось немало. Собрались в школе, в классе машиноведения. На стенах висели технические плакаты, за стеклами шкафов тускло поблескивали простенькие детали. Ученические столы напоминали о школьных годах, о том, как в последних классах почти все они напропалую изобретали подводные лодки и "вечные двигатели". Казалось, тема сегодняшнего разговора чуточку сродни тем так и не осуществленным прожектам.

Но вот над учительским столом перегнулся Яков Яковлевич Трандофилов, и будто вопрос о создании общественного конструкторского бюро был уже решен, заговорил о том, каким должен быть картофелеуборочный комбайн. Он говорил, что конструкторы современных машин зачастую идут друг за другом по проторенной дороге, не находя нового принципиального решения. А оно обязательно есть, простое, экономичное.

Руководители лаборатории картофелеуборочных машин Всесоюзного научно-исследовательского института сельскохозяйственного машиностроения (ВИСХОМ) Петров и Фирсов встретили членов ОКБ как любопытных экскурсантов. Показали специальный фильм. По экрану, неуклюже переваливаясь, тащились массивные комбайны. Свели в дальний угол двора, где укоризненным памятником замысловатой конструкторской мысли застыл громоздкий агрегат. Картошка очищалась в нем от налипшей земли... в специальной эмульсии. Потом разложили на столе папки и чертежи, познакомили со своими перспективными планами.

К затее добровольцев сконструировать новый картофелеуборочный комбайн отнеслись недоверчиво.

- Помогите лучше создать картофельную сортировку, - предложил Фирсов. - Конструкция попроще. А за комбайн лучше не беритесь - дебри...

Яков Яковлевич Трандофилов обвел глазами примолкших членов ОКБ и по праву старшинства ответил за всех:

- Нас интересуют дебри.

Они смогли оценить слова Фирсова только тогда, когда очутились на центральной машиноиспытательной станции около Солнечногорска. За решетчатыми воротами на ощетинившейся весенней травкой земле понурой вереницей выстроились машины "всех времен и народов". Пригорюнилась желтая с красным сверхсолидная - 7,5 тонны весом - американская. Рядом, безучастный ко всему, выкрашенный в элегантный серый цвет английский комбайн. А дальше - австрийцы, шведы, немцы, норвежцы и, наконец, наши, отечественные "земляки".

Ребята стояли рядом с этими диковинками совершенно подавленные. Они вдруг особенно остро почувствовали, что неспроста люди вот уже в течение полувека изводили металл на такие неповоротливые махины.

Дебри пугали, но и притягивали одновременно. Испытание первой модели "Комсомольца" (так энтузиасты окрестили свое детище еще на бумаге) должно было послужить компасом. На стол насыпали землю, вскопали грядку, засадили ее мелкими круглыми камешками. "Картошка" исправно поползла в барабан из металлических прутьев и дальше - до самого его конца. Отделяться от земли она почему-то не хотела.

Когда настало время расходиться по домам, Якову Яковлевичу пришлось почти насильно оторвать Володю Питеркина от модели - тому все казалось, что при изготовлении он где-то отклонился от эскиза. А на следующий день члены ОКБ поочередно услышали в телефонной трубке глуховатый голос своего шефа:

- Так вот, я беседовал со специалистами. Структура земли должна соответствовать размерам модели. Для испытаний нужно брать очень мелкий грунт. А мы из клумбы чернозем натаскали...

Когда наступила пора делать "живой" комбайн, Яков Яковлевич взял отпуск. Задержки иногда получались до обиды мелочные. Нужно купить в магазине подшипники; директор завода согласился дать деньги, а главбух откладывает счет в сторону - "Не положено".

Узлы доставали путями неведомыми. Позарез нужен кардан, а его и в продаже нет. Пошел Толя Васин в дирекцию ВИСХОМа, шутит, нет ли где завалященько-го? Ему в ответ: "Ищи на территории. Найдешь - твой будет". Нашел-таки! Негде было достать колеса - один сердобольный завгар списал старый прицеп.

Перед первым снегом "Комсомолец", еще не успевший потерять острый запах краски, проутюжил оставленную специально для него делянку картофеля. От момента, когда на лист ватмана легла первая линия, и до того, как первый опытный образец комбайна вышел из ворот сборочного цеха, прошло немногим более полугода. И это благодаря лишь тому, что нашлись люди, в устах которых слово "любитель" звучало без всякого оттенка иронии.

С тех пор у "Комсомольца" появились новые друзья. Причем (и это особенно радует) среди специалистов. Молодые конструкторы ВИСХОМа приложили немало усилий, чтобы отработать и "довести до поля" созданную дилетантами машину. А вот другая история.

Еще не очень давно кооперативное строительство было в эмбриональном состоянии. Дома возводились кустарно, руками будущих новоселов. Получил такой метод меткое название: "самострой". Не миновала "самостроя" и Академия наук СССР. Вечерами будущие Эйнштейны расставались с алгоритмами и брались за лопаты и мастерки.

- Руками шевелить - не мозгами, - грустно резюмировал как-то румяный "академик" с Курчатовской бородой. Перед его глазами красовалась странно вогнутая, вот-вот готовая обвалиться стена.

Время не сохранило имени автора глубокомысленного высказывания. Но точно известно, что вскоре оно было неоднократно процитировано на собрании только что созданной научно-исследовательской секции совета молодых конструкторов.

- Взяться инженеру за лопату - все равно что позволить электронной машине считать лишь до десяти, - сказал тогда кандидат технических наук Владимир Георгиевич Волков. - По-моему, мы сможем внести в строительство столицы вклад побольше...

Кто-то вспомнил, что великий Эйнштейн, кстати, неплохо игравший на скрипке, написал теоретическую статью по парусному спорту, а Эдисон одинаково страстно изобретал электролампу и занимался селекцией каучуконосов, - ученых не смущали "дистанции огромного размера". И вот теперь молодые химики и электронщики, физики и даже в некотором смысле "лирики" - инженеры из Института океанологии, бесстрашно взялись за усовершенствование производства строительных материалов.

Научные сотрудники института автоматики и телемеханики Волик и Буянов вступили в невольное соперничество с Всесоюзным научно-исследовательским институтом строительных материалов и конструкций (ВНИИСТРОМ). Ареной этой необычной борьбы послужил Краснопресненский комбинат железобетонных изделий. Здесь в строгом соответствии с рецептами ВНИИСТРОМа пропаривались в автоклавах силикатные блоки, однако качество их было так себе.

Когда наконец долгие вечера расчетов остались позади и пришла пора экспериментов, вдруг выяснилось, что самая сложная проблема - обыкновенные регуляторы давления. Все поиски заводских снабженцев разбивались о магическую формулу поставщиков: "Нет фондов".

И тогда Борис и его товарищи сами пошли по инстанциям. Бесконечные лабиринты коридоров привели их наконец в управление по межреспубликанским поставкам. Для людей, привыкших вершить делами во всесоюзном масштабе, просьба о четырех пустяковых регуляторах прозвучала как свежий анекдот. Но они не были ни скептиками, ни бюрократами и охотно снабдили инженеров могущественным бумажным талисманом.

Испытания показали, что новая система программного регулирования автоклавов намного эффективнее разработанной ВНИИСТРОМом. А с других фронтов приходили не менее радостные вести. Право на жизнь обрело множество контрольных приборов; группа химиков под руководством академика Н. Белова разработала методику сокращения расхода цемента при производстве железобетона. Оказалось, что при умелом введении добавок (окиси кальция и отхода целлюлозной промышленности - сульфитно-спиртовой барды) можно экономить до 15 процентов "серого золота". А вскоре в издательстве вышла книжка под редакцией академика, куда вошло большинство работ молодых энтузиастов. У этой книжки коллективный автор - комитет молодых специалистов на общественных началах при Академии наук СССР и ЦК профсоюза работников просвещения высшей школы и научных учреждений. Кстати, в свет книжка вышла тоже на общественных началах.

Наверняка и сами читатели смогут привести немало других случаев, когда темперамент общественного энтузиазма и молодого задора в сочетании, может быть, с обыкновенной спортивной злостью позволили людям изобрести если не порох, то по крайней мере что-то до зарезу необходимое.

Как известно, время гениальных изобретателей-одиночек отодвигается от нас все дальше и дальше. Тем более когда речь идет о людях, жертвующих ради штурма неизвестного своим досугом. Любителю изобретать в одиночку куда труднее, чем специалисту. Очевидно, именно этим и объясняется появление ОКБ, которые, подобно упомянутым выше двум, объединяют людей разных профессий, но увлеченных одной общей идеей. Такое общественное конструкторское бюро, по сути дела, еще на положении клуба, кружка взрослых умельцев, который, к сожалению, до сих пор не получил прав гражданства.

Иногда происходит парадокс: общественные синдикаты по производству изобретений вынуждены прозябать в условиях, близких к тем, в коих рождался, скажем, велосипед. Порой у этих людей нет под рукой даже самого элементарного инструмента, а нехватка обыкновенного подшипника оборачивается проблемой. И все лишь потому, что на любителей от техники зачастую смотрят, как на литературных графоманов. Отсюда, естественно, и отношение к ним соответствующее.

И вот ведь что удивительно: когда-то мальчишка ходил в свой Дом пионеров и занимался там в хорошо оснащенном техническом кружке. Но потом подрос и "заболел" техникой уже юношей. Естественно, в кружке Дома пионеров ему теперь тесновато. А другого нет. Объявление комитета ВЛКСМ радушно сообщает о том, что производится запись в кружки художественной самодеятельности: драматический, хореографический, художественного чтения, гитаристов, баянистов и т. д. К услугам самодеятельных артистов - заводской клуб, районный Дом культуры и гордворец. Зато начинающему Кулибину податься некуда. Даже если его стихия - радио. Мы взяли для примера эту область потому, что она, пожалуй, чуть ли не единственная, в которой существует попытка влить техническое творчество любителей в организованное русло. Если судить по регулярным и, надо отдать должное, интересным выставкам, это удается. Но попытаемся рассмотреть оборотную сторону медали.

Откройте двери Кулибиным

Страстно желающий быть "охваченным" московский Кулибин от радио направляет свои стопы в Центральный радиоклуб ДОСААФ. Однако ему не суждено подняться выше первой ступеньки лестницы: приобвыкшая к неосведомленным пришельцам вахтерша равнодушно разъясняет, что здесь, мол, занимаются бумажками, то бишь методикой. Переступив порог городского клуба, он с радостью узнает, что, наконец, попал туда, куда нужно, но тут же выясняется: чтобы остаться здесь на правах полномочного члена, необходимо быть уже достаточно опытным радиолюбителем. Почему? Да очень просто: мала производственная база и в конструкторской секции может заниматься строго ограниченное количество человек (наверное, столичное общество филателистов и то многочисленнее). Желающих же в десятки раз больше. Парадокс, но радиоспортсменов в клубе гораздо больше, чем конструкторов, а ведь все должно быть наоборот: кто из ребят не мечтает сделать, скажем, карманный приемник?..

В масштабах Москвы все это уничтожающе скромно. Надо думать о большем. А вот если бы создать такие небольшие районные, нет, не радиоклубы, а дома техники - получилось бы здорово. В них был бы разнообразный инструмент, кое-какие станки. Такой дом стал бы базой для нескольких ОКБ сразу. Кроме того, сюда могли бы приходить и просто люди, желающие на досуге помастерить что-либо для души, то есть потенциальные кадры общественных конструкторских бюро.

Есть и еще одно решение проблемы. Не исключено, что именно оно (вкупе с предыдущим, разумеется) позволит превратить техническое любительство в архимедов оычаг прогресса.

Помнится, что когда кто-то из работников ВИСХОМа узнал, что в ОКБ Ленинградского района сорок конструкторов-общественников, он заметил с завистью: "Это почти столько же, сколько у нас в лаборатории. С такой армией горы можно свернуть!" Это были слова человека, накрепко уверовавшего в большую пользу технической самодеятельности.

Нет сейчас, пожалуй, такого научно-исследовательского учреждения, работники которого не жаловались бы на нехватку кадров. И в то же время их руководители почему-то даже в расчет не принимают ту огромную силу, какую представляют собой конструкторы-общественники. А что, если подумать, например, об организации при институтах своеобразных "внештатных филиалов" ОКБ, куда может прийти каждый, кто пожелает работать над проблемами по тематике этого учреждения? Вот тогда-то вокруг научных центров соберутся настоящие армии энтузиастов (уж, конечно, не районного масштаба), которым и горы покажутся песчинками. Шефы будут координировать работу энтузиастов, помогать им квалифицированными советами. Сам собой решится вопрос о том, кто должен финансировать "ОКБ по интересам", который, например, в свое время никак не могли решить в Ленинградском районе. У конструкторов-общественников появится надежная и постоянная производственная база.

В наше время, как никогда раньше, человек не склонен ограничивать свое служение обществу восемью часами трудового дня. При этом им движут различные стимулы. Одним из них, и весьма немаловажным, является стремление человека раскрыть максимально свои способности и возможности, принеся тем самым посильную пользу обществу. "По мере сокращения времени на материальное производство расширяются возможности для развития способностей, дарования, талантов в области производства, науки, техники... Досуг людей будет все больше посвящаться общественной деятельности, культурному общению, умственному и физическому развитию, научно-техническому... творчеству". Так записано в Программе КПСС. Здесь и о наших соседях - продавцах и музыкантах, рабочих и инженерах, читающих, словно стихи, уравнения сопромата и предпочитающих всем видам охоты одну - "на лис", с ультракоротковолновой станцией за спиной. И каждый из них имеет неоспоримое право на самое серьезное к себе отношение, потому что сегодняшнее хобби вполне может обернуться завтра серьезнейшими и нужнейшими изобретениями.