3. Забытые имена

"По самохотной выучке и любопытному знанию" в горьких условиях грудились бесчисленные крепостные новаторы, такие, как тагильчашш Егор Жепинский, изобретатель своеобразной катальной, или "шталмеровой", машины, что оказалась "против прежней шталмеровой способнее", и особой машины для резки железа, и необычайных часов, и музыкальных и вместе с тем путемерных дрожек, над созданием которых он работал с 1785 по 1801 г. Тогда же и в том же Нижнем Тагиле трудился oлрепостной мастеровой Артамонов, о котором сохранились рассказы, как он приехал с Урала в Москву на коронацию Александра I на двухколесном железном велосипеде, изобретенном им задолго до того, как на Западе пришли к подобной идее.

Матвей Калашников, крепостной ярославского помещика Кардовского, занимался в те годы в Петербурге созданием новых машин и конструкций. Он изобрел машины: для выливания воды из плашкоутов, для подъема на чрезвычайную высоту воды и тяжестей, для орошения лугов и полей. В 1807-1817 гг. он изготовил модели разводных мостов Тучкова, Сампсониевского, Исаакиевского.

Замечательны разработанные им проекты мостов для переходов через Большую и Малую Невку и через Неву. Во всех мостах он предусмотрел разводные части, спроектировал арки больших пролетов. На Исаакиевском мосту он предложил пролет арки в двести метров. Для того чтобы убедиться в прочности, четырехаршинная модель моста подверглась тридцатидвухпудовой нагрузке "и в продолжение нескольких месяцев не приметно было не только никакого повреждения, но и малейшего действия тяжести".

Так творил Матвей Герасимович Калашников, но "куда ни обращался он... со своими моделями и прожэктами, везде находил отказ и нередко презрение; повсюду устрашаем был вопросом: где он учился механике? - и провожаем нравоучением, что этою частию занимаются люди, выписанные из чужих краев и известные своею ученостию, и что это не мужицкое дело".

Русские механики, выходившие из всех слоев народа, не сдавались, невзирая на то, что механика, мол, "не мужицкое дело", стремились гворить новое, опираясь на мудрость и сметку народную.

В те же годы, что и Калашников, трудились и изобретали многие народные механики. Дворовый человек В. Семенов изобретал в 1812 г. оригинальные звероловные машины. Мещанин Яков Белугин получил в 1814 г. привилегию на "машины для выволочки соли из озер и для ломки оной в озерах". Купцу Тимофею Бухтеецу дали в том же году привилегию на его изобретение - "походную пищеварительную печь". Арзамасский машинист Василий Лебедев изобрел в 1815 г. машины для прядения льна, шерсти, козьего пуха, хлопка и машину для измерения земли. Механик экспедиции кремлевского строения Яков Лебедев, управлявший часами Спасской башни Кремля, делал в том же году "машины для глубокого колодца, машины в кухни для жаркова,... новые машины изобретения своего к зимним дверям..." Священник Алексей Голосов получил в 1817 г. привилегию на изобретенную им "машину для набивания картузов цикорным кофе". Крестьянин Михаил Сутырин с бою взял в 1819 г. привилегию на свое изобретение - "машину для взвода судов против течения рек".

Сутырин получил привилегию с большим опозданием, после неоднократных отказов и длительного разбирательства в связи с домогательствами французского инженера Пуадебарда, пытавшегося закрепить за собой монополию на производство в России механических водовзводных судов. Еще в 1814 г. он получил привилегию на свою "машину для взвода судов против течения рек". Машина, изобретенная Сутыриным, была совершенно оригинальной и несравненно лучше, чем позднее предложенная французским механиком, но ранее привилегированная.

Замечательное искусство в механических делах проявил в те годы Хорунжевский. Он изобрел "легчайший и экономический образ кроения мундиров". Изобретение Хорунжевского давало столь огромные выгоды, что его быстро признали: "Преимущества оного были столь ясны и выгоды, имеющие проистечь для государства при обмундировании многолюдной российской армии, столь ощутительны и значительны, что тотчас же аппробовано было его открытие и поручено ему на первой случай обмундирование восемнадцати человек Карабинерного полка".

Хорунжевский основал опытную швальню, в которой обучал своему способу закройщиков для армии. Через пять месяцев он выпустил первых питомцев: "...84 человека усовершенствовалось в оном, выпущены в полки".

За десять месяцев существования швальни Хорунжевского при кройке по его способу 4844 полных мундиров, по свидетельству генерал-кригс-комиссара - главного интенданта русской армии, "состоялась выгода казне до 30 000 рублей, сохранением от того: разного сукна 4115 аршин, каразеи 1114 аршин и равендуку 338 аршин".

Генерал-кригс-комиссар признал, что при использовании изобретения Хорунжевского "казна при всяком полном обмундировании армии от сего экономического образа кроения будет получать выгоды до четырех миллионов рублей".

Не забудем, что это счет на деньги первой четверти прошлого столетия.

Хорунжевский издал подробное описание своего способа кройки, приложив чертежи. Замечательного новатора, о котором говорили передовые деятели, что он "образован природою быть отличным математиком", назначили главным закройщиком русской армии.

Он был действительно отличным новатором. Ему принадлежит интересный проект улучшения производства сукон, основанный на использовании народного опыта. Он доказал, что русский крестьянин делает лучшее и более прочное сукно, чем изготавливали тогда на фабриках. Этот народный опыт, по предложению Хорунжевского, использовали для снабжения армии лучшим сукном. Изобретателя наградили серебряной медалью на анненской ленте.

Как и многие механики того времени, он отдал дань поискам химерной машины, работающей без затраты энергии. Он изобрел "весоход"; "...цель сей машины - заменить силу ветра, воды" паров и лошадей, а потому употреблять при заводах и мануфактурах, вместо водяных и ветряных мельниц, для хода судов, для поднятия тяжестей... Ока состоит из двух ходовых колес и одного вспомогательного, имеет отвес, коим действует, причем не нужно никаких издержек и материалов, а только понадобится иметь при большой машине двух, а в прочем одного человека для перемены отвеса.

Рис. 74. Тульские станки для сверления стволов. - По книге И. Гамеля: 'Описание Тульского оружейного завода', 1826 год

Сила сей машины будет зависеть от отвеса или гири: если она будет в 1 фунт, то подымет от 40 до 80 фунтов, и чем более машина, тем более будет заключаться в ней силы...".

Из этого его начинания, конечно, ничего не вышло, но он наверстал на многом другом. Так, уже на склоне лет, в 1847 г., изобрел способ изготовления из хвои шерсти для набивки матрацев.

Хорунжевский был одним из немногих изобретателей, которым удалось сраврительно выдвинуться в те годы, когда редко пользовались справедливым признанием даже те из русских новаторов, которые творили дела, имевшие большое значение и использованные на практике.

В конце второго десятилетия прошлого века в Петербург пришел пешком ржевский мещанин Немилов.

До прихода в Петербург он построил много плотин и мельниц, устраивал сооружения для крепления берегов, для защиты различных прибрежных построек от паводков.

Немилов пришел в Петербург со своими изобретениями. Два месяца безуспешно толкался он в разных учреждениях и, "найдя в столице вместо поощрения и признательности холодность и презрение, - он не перенес сего удара и впал в тяжелую болезнь".

"Без призрения, без участия родных и знакомых, без денег лежал Немилов в тесном чулане на постоялом дворе, в Ямской..."

На короткое время на изобретателя обратили внимание. Его даже наградили золотой медалью на владимирской ленте за модель "разборного шлюза с камерою". Был созван целый комитет, который признал изобретение Немилова чрезвычайно полезным: "Шлюз сей изобретен им для уничтожения мелей и порогов, по судоходным рекам находящихся...".

Немилов разработал способ очистки от засорения устья Тверцы, предложил "меры к отвращению разбития судов в Боровицких порогах и исправления оных легчайшими средствами".

Он изобрел новые способы сооружения плотин и мельниц.

В то время на Неве применялись только пловучие мосты. Немилов задумал "...устроить через Неву твердый и неподвижный мост на каменных быках - прочный и безопасный на несколько столетий".

Для постройки постоянного моста на Неве Немилов сделал следующие изобретения:

"1. Машина для уравнения земли на подошве реки. 2. Машина для подрезывания свай при подошве дна речного. 3. Машина для выстилки плитою из гранитного камня подошвы между столбов, дабы строение не могло быть подмываемо. 4. Машина для уравнения оной плиты. 5. Копры особенного устроения, каковые еще нигде не виданы, 6. Трех родов водолазные машины с освещением свечами и лампами".

Проект моста и строительных машин передали на заключение генералу Бетанкуру.

Немилову пришлось трижды продлить свой паспорт, но ответа не было. Прошли три законные отсрочки, и Немилов отправился на свою родину за новым паспортом. Тем дело и кончилось.

Такую же участь пришлось испытать и многим другим.

Рис. 75. Тульский станок для нарезания казенной части ствола. - В книге И. Гамеля: 'Описание Тульского оружейного завода', 1826 год

Мещанин Торгованов обратился в начале XIX в. к петербургскому военному губернатору с ходатайством о разрешении предоставить ему право устроить туннель под Невою. Он предложил соорудить "проезд с Адмиралтейской стороны на Васильевский остров под Невою, ни мало не мешая оной течению".

Торгованов лично брался за это смелое предприятие, утверждая, что он "головой за все отвечает".

Александр I, которому доложили о проекте, приказал выдать Торгованову двести рублей за его радение к пользе государства и одновременно взять с него подписку, "чтобы он впредь прожектами не занимался а упражнялся в промыслах, состоянию его свойственных".

Рис. 76. Тульский штамповальный станок для изготовления ружейных деталей. - По книге И. Гамеля: 'Описание Тульского оружейного завода', 1826 год

Изобретатель дал подписку, но волю императора не выполнил.

В дальнейшем появилось в печати извещение Торгованова о том, что он "изобрел судно, в котором можно удобно плавать под водою в море и реке, токмо не имеет способу доставить оному судну для дыхания путешествователей свободного воздуха; почему просит покорнейше знающих способ дать судну тому таковой воздух и вместе с ним произвесть оное судно в действо".

В 1820 г. появилось в печати сообщение: "На чердаке по грязной лестнице, в доме Таирова, что в Гороховой у Каменного моста, квартирует Казаманов, страстный механик".

Хотя специальностью Казаманова была живопись по жести, он много времени уделял "влечению природной страсти к механике".

Не имея средств, инструментов и материалов, Казаманов все же умудрялся сооружать модели своих изобретений. Он изобрел: "копер для вбивания свай, который во многом отличается от употребляемых ныне копров", машины "поднимать тяжести с большею легкостью и удобностию на возвышенность", "пожарную трубу о шести рукавах, из коих каждой, по исчислению его, должен выбрасывать вдвое воды против ныне употребляемых".

Нужда лишала возможности доводить до конца начатые работы. Непосильный труд расстроил здоровье изобретателя, о котором сообщалось в печати:

"Сии напряжения расстроили его здоровье и он в нынешнем году дважды выдержал сильную горячку...

Пламенная душа его, утомленная препятствиями и неудачами, ждет внимания, как иссохший цветок целебного дождика!

Капля - и он расцвел паки или погиб на веки! Уже румянец пропал на щеках его, взор, прежде светлый, исполненный огня, начинает тускнеть, наружность приемлет вид мрачный; в семействе его - незадолго перед сим мирном, счастливом, - возникают неудовольствия; одним словом, бедный Казаманов на краю пропасти...".

Из года в год шли вести о русских механиках, трудившихся в городах и сельских поселениях необъятной страны.

В 1820 г. читатели "Отечественных записок" узнали о трудах костромского купца Красильникова.

В "столице глубоких снегов и дремучих лесов" - Костроме, как сообщал журнал, Красильников выполнил много работ: 1. Выстроенные по его проектам здания "приятной наружности, отличающиеся простотою, особливо в размещении колонн, кои служат часто камнем преткновения для самых опытных архитекторов". 2. Разводной мост на реке Костроме, построенный им же. 3. "Славный хронометр" его изобретения. 4. Физические и математические приборы, изготавливавшиеся им же для училищ и частных лиц: "электрические машины с любопытными приборами, электрические лампы с электрофорами, микроскопы, камеробскуры, гидрометры, компасы, солнечные часы, пантографы, астролябии..."

В эти же годы в Елатьме, Тамбовской губернии, занимался изобретательством отставной майор Федор Володимиров-Смородинов, изобревший мукосейный снаряд и особую ветряную мельницу, а также написавший много работ: "Легчайший способ делать солнечные часы" - 1821 г., "Изобретенный новейший способ делать внутреннюю штукатурку деревянных домов" - 1821 г., "Книга полезного хозяйства" - 1822 г., "Об усовершенствовании ветряных мельниц" - 1824 г., "Верный способ сохранения ветряной мельницы в целости" - 1830 г.

В Медынском уезде, Калужской губернии, помещик Петр Махов изобретал и сооружал молотилки, описанные в печати в 1819-1820 гг.

Московский купец Иван Алексеевич Гребенщиков получил в 1821 г. привилегию на "машину для набивки ситцев и выбоек цилиндрами". Еще в дни молодости он по своему почину освоил токарное искусство, устроил "гидравлический водопровод в солодовню под землю для наливания мочильных чанов из колодца в расстоянии 25 сажен". Затем он успешно соорудил водопровод из Москвы-реки для пивоваренного завода, устраивал органы. В 1809 г. занялся изготовлением ситцепечатных машин и успешно работал, совершенствуя их. Дело близилось к концу, но настал 1812 г., пришлось покинуть Москву, а после изгнания французов Гребенщиков нашел одни только обгорелые головешки на месте, где жил и трудился. Пришлось начинать все сызнова, но, когда удалось добиться успеха, казалось, что привилегия на такие машины уже взята Битепажем. Однако в дальнейшем выяснилось, что Гребенщиков изобрел оригинальную машину, отличную от прочих конструкций того же назначения.

Одним из замечательных изобретателей был в те годы крепостной костромского помещика Макарова Кирилл Васильевич Соболев.

В 1782 г. он пришел в столицу из Костромской губернии, пришел в прямом смысле слова: "Всю дорогу до Петербурга, более тысячи верст, мальчик шел пешком". Здесь он попал на выучку к столяру, отлично освоил мастерство и вскоре привлек внимание придворного столяра. Выполняя заказы для дворцов, он изготовил для Павла I складной стул, заказ на который побоялись взять иностранные мастера. Для Александра I он сделал отличную мебель. Ему повезло, - он получил вольную. На его долю пришлось немало наград, однако все это было совсем недостаточным для того, чтобы он мог с должной силой развернуть свой талант.

В 1822 г. "на Масляной под горами" Соболев зарабатывал деньги показом камеры-обскуры. Изобретатель тогда сказал:

"В машины мои положил я все мое богатство; они заключают все мои надежды, но они недвижны, а я должен жить с многочисленным семейством... Прибегнул к камер-обскуре, которую сделал я в часы досугов, и не обманулся: в три дня она принесла мне более 300 рублей".

Масленичные гулянья бывали раз в год, а жить и расходовать средства приходилось каждый день. Машины, созданные талантливым механиком, не встречали ни справедливой оценки, ни должного распространения, а эти машины, изобретенные Соболевым, примечательны:

1. Пильная мельница, устроенная на манер движения часов. 2. Ручная мельница, которая одновременно молола, толкла, острила лезвия, ковала, точила. 3. Поднимальные (подъемные) машины. 4. Подвижная секретная лестница. 5. Свайный копер. 6. Ручная пильная мельница с четырьмя пилами. 7. Сборный большой домкрат, поднимавший здания. 8. Духовая сушильная машина, превосходящая втрое "английские". 9. Духовой мех (промышленная воздуходувка). 10. Полировальная машина. 11. Мельница с деревянными жерновами. 12. Веяльня. 13. Молотильня. 14. Гребная лодка. 15. Сандалотерня. 16. Понтонный мост. 17. Особый водяной нассс

Соболев был механиком-практиком, чрезвычайно увлекавшимся своими моделями и часто переоценивавшим их. Так, он выступил с проектом лодки, приводимой в действие ручным механизмом, уверяя при этом, что примененный к большим судам его гребной механизм с ручным приводом может соперничать с паровой машиной. При наличии таких отдельных ошибок, Соболев сделал очень много важных по тому времени изобретений. Английской молотилке с 30 "молотилами", с двумя рабочими и парой лошадей он противопоставил свои молотилки: ручную с 50 "молотилами" и конную с одной только лошадью, приводящей в действие 70 "молотил", - обе значительно производительнее и выгоднее английской.

Аттестат, данный 1 июня 1823 г. курским помещиком князем Барятинским механику Василию Яковлевичу Лебедеву, показывает, какие практические дела совершали отдельные русские механики.

С 10 мая 1820 г. по 1 июня 1823 г. Лебедев в курском имении Барятинского выполнил следующее:

"1. Кабинет для машин разного рода и для 105 моделей разным машинам и орудиям.

2. Английский чугунный каток для белья.

3. При гумне для молочения хлеба, особенной конструкции 2 молотильные машины с приводами.

4. Шесть веяльных для хлеба машин с ссобенньши к ним приводами"

5. Для каменной церкви недельные с музыкою часы.

6. Сделал он своими руками замочки величиною около полдюйма, из коих один секретной, составлен из 32 штучек о четырех секретных ключиках.

7. Точил разные вещи с тончайшею резьбою, достойною внимания".

Механизмы и прочее, изготовленные В. Я. Лебедевым, осматривали различные военные и гражданские лица, включая английского путешественника Томсона, "...и одобрили в оных машинах конструкцию хорошую, прочную, чистоту отделки, легкое и успешное оных действие".

В те же годы, когда Лебедев трудился в Курской губернии, на далеком Урале русские механики творили новые дела. Златоустовские оружейники - клинковые мастера Петр Уткин, Иван Рябинин, шлифовальщики Давыд Рожин, Корнилий Рублев и многие другие искусники - довели до высшего по тому времени совершенства изготовление холодного оружия.

Красноуфимский крестьянин Максим Чистяков, приехавший в Пермь, изготавливал замечательные часы и калейдоскопы; изобрел и соорудил механизм для быстрой смены театральных декораций, изобрел оригинальный зуборезный станок.

Удалось разыскать материалы о творчестве еще многих русских механиков, вышедших в то же время из народа. Среди них выксунский мастер Ястребов, изобретатель особой металлургической воздуходувки - 1826 г.; Дмитрий Тюрин, экономический крестьянин, предложил в 1827 г. для набойки ситцев медные формы взамен деревянных; Щипахин, крестьянин из Павловского посада, изобрел в 1829 г. замки с секретами; Иван Носов, московский часовщик, представил в 1829 г. "недельный регулятор с вольным каменным скольжением и стенные часы с боевою сложностью".

В те годы трудились еще очень многие новаторы-механики. Купец Егор Зубчанинов изобрел в 1828 г. оригинальные вертикальные жернова. Фортепианный мастер Нечаев создал в 1829 г. своеобразный механизм для повышения или понижения всего тона инструмента по желанию. Смирнов получил в 1829 г. привилегию на "круговращательную паровую машину". Чаплыгин, отставной поручик, получил в 1830 г. привилегию на изобретенную молотильную машину, разработанную им в восьми вариантах. Василий Поляков изобрел в 1830 г. "способ ткать парчевые церковные облачения в целом виде, без швов". П. М. Полторацкий получил в 1830 г. привилегию на изобретенную им "машину для меоения теста", пригодную не только для хлебопечения, но и для замеса глины на кирпичных заводах.

25 апреля 1830 г. в Вольном экономическом обществе состоялись испытания "молстиловеяльной машины", изобретенной Андреем Вешняковым. "По окончании пробы" признали, что "молотиловеялка г-на Вешнякова имеет перед изобретенными в Европе машинами сего рода неоспоримее преимущество как простотою и малосложностию своего устройства, так и верностию действия согласно цели своего назначения". Машина обрабатывала в час до 200 снопов сырого хлеба и до 300 снопов сухого, вымолачивая колосья и очищая зерно. Машина отличалась простотою: "...для устроения ее потребны только две руки деревенского плотника, вооруженного топором".

С увлечением тогда писали: "Если после столь неоцененного подарка, сделанного г. Вешняковым всем имеющим дело до обработки хлеба, ручная молотьба не прекратится повсеместно, то роптать уже не на кого".

Ручная молотьба, как известно, не прекратилась в царской России и оставалась основным способом вплоть до прихода советской власти.

При старом строе всегда оставалась дистанция огромного размера между тем, что создавали русские новаторы, и тем, что использовалось.

Именно так, например, обстояло дело с такими сложными механическими операциями, как передвижка зданий, получившая практическое значение только при советской власти в связи с грандиозными работами по реконструкции Москвы.

Передвижка зданий осуществлялась нашими народными механиками очень давно, но тогда это были только эпизоды, ставшие в Стране Советов отлично освоенной системой.

25 марта 1812 г. в городе Моршаиске, Тамбовской губернии, по удачному выражению местного городничего, совершен "подвиг крестьянина Рязанского уезда деревни Кольцовой Дмитрия Петрова".

Прихожане моршанской церкви Николая Чудотворца решили построить новую - каменную - церковь на месте старой - деревянной. Когда собрали деньги на постройку, стало жаль сносить старую церковь, еще достаточно крепкую, хорошо построенную, привычную. На выручку пришел рязанский плотник Дмитрий Петров - крепостной помещицы Засецкой.

Он предложил за двести пятьдесят рублей отодвинуть в сторону старую церковь, ручаясь головой за ее сохранность при передвижке. Петров осуществил передвижку здания приемами, подобными тем, которые применяют современные строители. Он передвинул здание на катках и установил его на новом, заранее подготовленном основании. Во время передвижки церковь была стянута большими железными скобами.

"Церковь, наполненная молящимися, оглашаемая пением и колокольным звоном, повинуясь сотням рук, была сдвинута с прежнего своего места на сорок два аршина и во время этого движения только крест на верху церкви слегка колебался".

Подвиг Петрова сочетался со многими другими замечательными начинаниями русских народных механиков-строителей. В 1831 г. А. Оленин в "Сыне отечества" писал:

"В октябре и ноябре прошлого 1830 г., смотря из моих окон на С. -Петербургскую крепость и на шпиц Петропавловского собора, как я, так и мои домашние и некоторые из наших знакомых воякой почти день любовались (но с крайним опасением и страхом) неимоверною смелостию Русского кровельщика".

"Ярославской губернии казенный крестьянин, кровельного цеха мастер Петр Телушкин" предложил произвести, обходясь без дорогих лесов, починку креста и ангела на шпице Петропавловского собора на высоте 122 метров над землей. Для подрядов на строительные работы требовался залог. Но предложение отважного кровельщика было столь смелым, что ему разрешили работы без залога: "Телушкин, как бедной мастеровой, не имея залогов, заложил, так сказать, жизнь свою в обеспечение принятого им на себя дела".

Сохранились сведения, что раньше чем выступить со своим предложением, Телушкин шесть лет обдумывал опасное предприятие, которое он провел отлично.

Он изобрел способ при помощи простой веревки вскарабкаться вверх по шпицу к основанию креста. При подъеме он учел даже такое обстоятельство, как раскачивание ветром шпипа, и использовал эти колебания для того, чтобы у основания креста закинуть веревку, конец которой ветер пригнал ему обратно в руки.

При подъеме к кресту его целью было доставить веревку туда: "...передернув веревку около креста, начал делать петли на свободном ее конце, чтобы составить из оных род лесенки... По этой же лесенке Телушкин, взобравшись на шар, спокойно принялся за работу. Нередко мы его видели, то починивающим ангела (имеющего 5 аршин высоты), то сидящим на его крыле и починивающим оное, то на самой перекладине креста (имеющего 9 аршин вышины) спокойно прикрепляющего оторванные от него листы".

Рис. 77. Починка Петром Телушкиным фигуры ангела я креста на шпице собора в Петропавловской крепости, произведенная без помощи лесов в 1830 году. - По рисунку современника подвига Телушкина

За три дня "воздушных походов" Телушкин укрепил веревочную лестницу вдоль по шпицу от слуховых окон до креста. Длина лестницы - 26 сажен (55 м), именно на эту высоту пришлось первоначально подняться вверх и протянуть веревку снизу к кресту.

Не знающий страха, Телушкин отлично выполнил свою задачу, произведя за шесть недель необходимый ремонт.

Рис 78. Иван Сергеевич Гагин, механик из Касимова (1767-1844)

А. Оленин удачно завершил описание его подвига:

"Может быть, иной скажет: "все это прекрасно, да надобно еще посмотреть, хорошо ли Телушкин исправил все повреждения?" - Дело: для чего нет! - Он всегда готов свою работу показать тому, кто согласится влезть на яблоко у шпица по веревочной его лесенке, за неимением другого удобнейшего хода!.."

О русском творчестве в области практической механики в те годы свидетельствуют очень многие привилегии, а получали их лишь немногие, гак как основная масса изобретателей не имела средств на оплату расходов по получению привилегий. Все же только за 30-е годы XIX в. русские новаторы получили привилегии на новые конструкции прядильных машин, ткацких станков, шелкомотальных машин и многие другие, в гом числе привилегии на пневматические печи, "цилиндрические повозки", "самокатные дороги", "самомерные краны" и прочее. Среди привилегий русских изобретателей в сороковых годах встречаем: золотопромывальные машины, подводные колеса, останов в самоткацких станках, машину для выделки бесконечных листов бумаги и иное.

Эти привилегии дают представление только о ничтожной доле творческого труда русских механиков-новаторов рассматриваемого времени. Ведь мы знаем, что только в деле создания новых золотопромывалъных машин тогда прославились Китаев, Порозов, Брусницын, Аносов, Черепанов и очень многие другие, создавшие целое царство подобных машин задолго до того, когда Привалов получил в 1841 г. первую русскую привилегию "на золотопромываленную машину".

Рис. 79. Амвросий Ефимович Ковязин, механик-слепец (родился около 1303 года)

Никаких привилегий в те годы не брали сотни изобретателей по части механики, в том числе: москвич Иван Гучков, изобретатель по ткачеству, алтайский горнозаводский механик Ярославцев, курский изобретатель приборов и машин Федор Семенов, петербургский "и химик и физик и рисовальщик и механик" Николай Серебрянников, математик и механик родом из Грязовца слепец Михаил Серебряков и множество других.

Назовем еще некоторые изобретения, показывающие, как велика способность нашего народа создавать новое в разнообразных областях механики.

В 1833 г. в Петербурге жил новгородский крестьянин Федор Куприянов, ставший на основе практики замечательным механиком, часовщиком, оружейником. Его изобретения: 1. "Машина для насечки напилок, употребляемых при арсеналах", удостоенная награды высшим артиллерийским начальством, 2. "Отличная и редкая машина для делания часов карманных и стенных". 3. Квадрант для поверки артиллерийских орудий. 4. Ру чной домкрат. 5. Приспособления для производства капсулей и пистонов. 6. Тележка для спасания жильцов верхних этажей во время пожаров.

В 1833 г, в Петербурге работал оружейник Варфоломей Курбатов, делавший хорошие ружья и отлично продолжавший дела таких мастеров, как прославленный ранее Грунтов, изобретатель усовершенствованных оружейных замков.

В том же 1833 г. вологодский механик Мясников получил известность как изобретатель станка для полировки оптических стекол. В Сумском уезде, Харьковской губернии, крепостной крестьянин Демьян Казимир славился как исключительно способный механик-часовщик. И все в том же году в Смоленской губернии Жегалов изобрел "колоссжатную машину" получившую широкую известность.

Очень важно обратить внимание на то, что механики, вышедшие из народа, трудились буквально во всех концах страны.

Так, помимо названных, работали: курянин Митрофан Лопарев, нижегородский цеховой Федор Волков, касимовец Иван Гагин, вятский государственный крестьянин Андрей Хитрин, военный поселенец Григорий Чуйко и очень многие другие, также искавшие новее в области прикладной механики. Они проявили свой талант во множестве дел.

Среди них мастера тончайших работ, такие, как слепец Амвросий Ковязин, изготавливавший шкатулки с потайными механизмами, и вологодский мастеровой Илья Юницын, изготовивший цепочку из 240 замочков, каждый из которых весил по два золотника и имел свой особый ключик. Среди них и такие, как творец путемера Степан Баранозский, строители оригинальных пароходов - крепостной крестьянин Михаил Федоров, мещанин Федор Захаров, солдат Козьма Первушин. Много книг можно написать о таких подлинно природных механиках, как новгородский крестьянин Михаил Замыслов, поднимавший затонувшие корабли, строивший оригинальные водяные и ветряные мельницы, лесопилки, молотилки.