Архивы? Какие-нибудь денежные ведомости, документы

- Архивы? Какие-нибудь денежные ведомости, документы, по которым люди впоследствии могут оформить себе пенсии, навести справки?

- Отчасти и это. Такой архив есть при каждом учреждении" Наглядней всего описан он в главе о Варфоломее Коробейникове в романе Й. Ильфа и Е. Петрова "Двенадцать стульев". Старгородский архивариус устроил у себя на дому нечто вроде филиала городского архива.

"...Он зажег свечу и повел Остапа в соседнюю комнату. Там, кроме кровати, на которой, очевидно, спал хозяин дома, стоял письменный стол, заваленный бухгалтерскими книгами, и длинный канцелярский стол с открытыми полками. К ребрам полок были приклеены печатные литеры: А, Б, В и далее, до арьергардной буквы Я. На полках лежали пачки ордеров, перевязанные свежей бечевкой.

- Ого! - сказал восхищенный Остап. - Полный архив на дому!

- Совершенно полный, - скромно ответил архивариус. - Я, знаете, на всякий случай... Коммунхозу он не нужен, а мне на старости лет может пригодиться... - Польщенный архивариус стал вводить гостя в детали любимого дела. Он раскрыл толстые книги учета и распределения. - Все здесь, - сказал он. - Весь Стар-город! Вся мебель! У кого когда взято, кому когда выдано. А вот это - алфавитная книга, зеркало жизни! Вам про чью мебель? Купца первой гильдии Ангелова? Пожа-алуйста. Смотрите на букву А. Буква А, Ак, Ам, Ан, Ангелов... Номер? Вот! 82742. Теперь книгу учета сюда. Страница 142. Где Ангелов? Вот Ангелов. Взято у Ангелова 18 декабря 1918 года: рояль "Беккер" № 97012, табурет к нему мягкий, бюро две штуки, гардеробов четыре (два красного дерева), шифоньер один и так далее..."

Название "архив" явилось в русском законодательстве впервые при Петре I. В "генеральном регламенте коллегиям" предписано было иметь два архива - один, общий для всех петровских министерств, в специальном ведении коллегии иностранных дел, и второй - финансовый. Было постановлено, чтобы в канцеляриях и конторах оконченные дела хранились не более трех лет, а затем сдавались в архив под расписку архивариуса. Наименование это также введено было при Петре I. Специального образования для этой должности не требовалось (вплоть до начала двадцатого века) - сенатом решено было только, чтоб "в архивариусы избирать людей трезвого жития, неподозрительных, в пороках и иных пристрастиях непримеченных..."

Архивы? Какие-нибудь денежные ведомости, документы

Уже после смерти Петра, в целях сохранности архивных документов (которые еще недавно лежали в московских приказах и воеводских избах, ничем не защищенные от многочисленных пожаров), отдано было распоряжение сделать во всех губерниях и провинциях "но две палаты каменные, от деревянного строения не в близости, со своды и полы каменными и с затворы и двери и решетки железными, из которых бы одна была на архиву, а другая на поклажу денежной казны", но выполнено это практически не было.

К концу XVIII века образованы были Санкт-Петербургский и Московский архивы старых дел, в которых сосредоточены были архивы центральных учреждений Российской империи - Берг-коллегии, ведавшей рудокопными делами ("берг" по-немецки "гора"), Коллегии экономии, Камер-коллегии, Главного магистрата. Когда петровская коллегия иностранных дел стала министерством, при ней учрежден был Государственный архив (в Петербурге). В него перенесены были важнейшие и в большинстве своем секретные бумаги - материалы из кабинета Екатерины II, в том числе ее мемуары, которые не разрешалось читать при Николае I даже взрослому наследнику престола; документы, сохранившие для будущих историков сложные обстоятельства вступления на престол Николая I, дела Следственной комиссии и Верховного суда 1825-1826 годов. С упразднением Архива старых дел (в 1834 году) часть весьма важных бумаг XVII и XVIII вв. также попала в этот архив.

В конце XIX века один из авторитетных энциклопедических словарей разъясняет не без торжественности: "Расположенный в роскошном помещении министерства, этот архив, состоящий в ведении особого управляющего (при коем старшие и младшие архивариусы), допускает посторонних лиц к занятиям только по особому высочайшему разрешению, так как его дела составляют государственную тайну. Много важных исторических работ совершено нашими учеными на основании сокровищ этого архива".

"Роскошное помещение" - это здание Главного штаба, и посейчас огромной подковой огибающее Дворцовую площадь в Ленинграде. (Это о нем написал современный поэт: "О здание Главного штаба! Ты желтой бумаги рулон, Размотанный слева направо И вогнутый, как небосклон"). Сюда в феврале 1832 года из своей квартиры на Морской (ныне ул. Гоголя) ходил А. Пушкин - в это время он начал читать "кабинетные бумаги" Петра, работая над "Историей Петра I" - один из последних и незавершенных трудов. Рукопись его была опубликована только через сто лет после смерти поэта. Исследователь "Истории Петра" И. Фейнберг путем многолетних разысканий (план которых обдуман был еще в годы войны, когда историк литературы нес службу в качестве военного корреспондента на Северном флоте) установил, что А. Пушкину удалось получить доступ даже к документам, хранившимся в Секретном отделении Государственного архива, наиболее "закрытым" из которых было дело царевича Алексея, лежавшее вплоть до 1827 года в запечатанном сундуке.

Напомним кстати, что учреждение, расположенное в здании Главного штаба, было местом первой службы Пушкина - в 1817 году, по выходе из лицея, он был определен в Коллегию иностранных дел (туда подбирали молодых людей с наилучшим образованием; среди сослуживцев Пушкина был, например, А. Грибоедов), где и числился до 1824 года - во все время южной своей ссылки, имевшей форму перевода по службе.

В июле 1831 года Пушкин обратился с официальной запиской к А. Бенкендорфу, выразив желание вновь вернуться на государственную службу. Одной из основных причин было желание получить доступ к архивам. Пушкин вплотную подошел тогда к мысли о занятиях историей. Он пишет Бенкендорфу (а следовательно, царю): "Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям дозволение заняться историческими разысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее мое желание написать Историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III". На официальном этом письме Бенкендорф наложил резолюцию: "...государь велел принять его в Иностранную коллегию с позволением рыться в старых архивах для написания Истории Петра Первого". В эти же дни Пушкин воодушевленно пишет П. Нащокину, одному из своих самых коротких друзей, почти теми же словами: "Нынче осенью займусь литературой, а зимой зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем". Слова эти витают с тех пор в переписке Пушкина и его родных. Сестра поэта сообщает мужу 6 декабря 1835 года, что Пушкин собирается в Москву: "Он уверяет, что должен туда поехать, чтобы рыться в архивах". В незаконченной поэме "Езерский" - эти же слова, как видим, основательно "обеспеченные" биографией поэта.

 ...Вот почему, архивы роя, 
 Я разобрал в досужий час 
 Всю биографию героя, 
 О ком затеял свой рассказ.

Погрузившись зимою 1832 года в архивные занятия, А. Пушкин уже не оставляет их до конца своей жизни, обнаружив черты проницательного источниковеда.

Переселившись весною 1833 года на дачу на Черную речку, он ежедневно отправлялся в архивы пешком и пешком же возвращался к вечеру. А через несколько лет в Москве Пушкин ходил в Московский Главный архив Министерства иностранных дел - тот самый, где служили знаменитые "архивны юноши", разглядывавшие "чопорно" Татьяну на балу в седьмой главе "Евгения Онегина". В среде этой были в 20-е годы прошлого века литераторы В. Одоевский и Д. Веневитинов, братья Киреевские (а задолго до того - рано умерший поэт Андрей Тургенев, брат декабриста Николая Тургенева и известного деятеля культуры пушкинского времени Александра Тургенева - того самого, кому единственному было позволено впоследствии сопровождать до могилы тело Пушкина).

Устроенный еще при Петре I, архив этот принял дела бывшего Посольского приказа. Сначала он размещался в кремлевских палатах, а в пушкинское время - в купленном для него доме князя Голицына, у Покровских ворот. Сюда-то и стремился Пушкин, отправляясь 28 апреля 1836 года в Москву - в последний раз в своей жизни; о нем писал жене в каждом из писем: "Вот уже три дня я в Москве, и все еще ничего не сделал: Архива не видал, с книгопродавцами не сторговался..." Попасть в архив было непросто. Управлял им А. Малиновский, историк и археограф, получивший репутацию человека, "который думает, что архив... тогда только важен, пока неизвестен...".

"Жизнь моя пребеспутная, - писал Пушкин жене 11 мая. - Дома не сижу - в Архиве не роюсь. Сегодня еду во второй раз к Малиновскому"; на этот раз визит был, видимо, удачен, и через три дня Пушкин пишет: "В Архивах я был и принужден буду опять в них зарыться месяцев на 6...".