4. СОЗДАНИЕ МАШИННО-ФАБРИЧНОЙ СИСТЕМЫ В ТЕКСТИЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Почти сразу после создания текстильных машин их стали устанавливать в больших зданиях и приводить в движение силой воды. По словам К. Маркса, таким образом создавалась фабрика - форма общественного труда, которая имеет своей материальной основой систему машин (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 398).

Одной из первых фабрик, в собственном смысле этого слова, была прядильная фабрика, организованная Аркрайтом в Крамфорде. По размерам она значительно превосходила все существовавшие предприятия такого типа. Энергию этой фабрике давало мощное водяное колесо, установленное на незамерзающей реке. Затем Аркрайт организует подобные предприятия по всему Ланкаширу и вскоре фабричная система распространяется по стране, переходя на другие области производства.

Главная особенность техники фабричного производства заключалась в использовании машин с рабочим механизмом, выполняющим соответствующие операции без непосредственного участия рабочего [13]. Обычно эти машины приводились в действие одним центральным двигателем - паровой машиной, от которой движение, как правило, через трансмиссию, передавалось на рабочую машину. Следовательно, функции энергетические и функции осуществления непосредственного рабочего процесса оказались переданными машине. На долю человека остались лишь транспортные операции, а также функции, сопровождающие основной рабочий процесс. Таким образом, человек оказался непосредственно связанным с машиной, выполняя отнюдь не самую творческую часть работы.

Изменения, обусловленные промышленной революцией, вызвали преобразование всего производства, так как требовалась новая организация труда, соответствующая народившемуся машинному производству, без чего оно вообще не могло существовать. Поэтому уже Аркрайту пришлось вместе с техническим развитием предприятия одновременно заниматься и организацией труда, конечно, исходя из условий и потребностей максимальной капиталистической прибыли.

Английский экономист доктор Юр писал, что Уайетт «задолго до Аркрайта изобрел прядильные пяльцы (ряд снабженных желобками валиков)... Но главная трудность заключалась не столько в изобретении автоматически действующего механизма ... Она состояла главным образом в воспитании дисциплины, необходимой для того, чтобы заставить людей отказаться от их беспорядочных привычек в работе и помочь им слиться с неизменной регулярностью движения большой автоматически действующей машины. Изобрести и провести на практике кодекс фабричной дисциплины, приноровленной к потребностям и быстроте машинной системы, - это дело, достойное Геркулеса, было благородным делом Аркрайта» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 157-158).

В 1844 г. лорд Эшли заявил в палате общин, что машина заменила мускулы рабочих, но в то же время увеличила труд людей, подчиненных ее ужасному движению. Он писал, что «труд, заключающийся в том, чтобы в течение 12 часов следовать за двумя мюль-машинами, составлял при прядении пряжи № 40 в 1815 г. 8 миль ходьбы» (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 424). В 1832 г. дистанция, которую в течение 12 часов приходилось пройти при двух мюль-машинах рабочему, составляла уже 20 миль и даже более.

В машинном производстве каждая «частичная» машина доставляет другой сырой материал, в создании которого доля участия человека, сравнительно с индивидуальным производством, весьма незначительна и все время продолжает уменьшаться вместе с развитием этих машин [14]. В конце концов в автоматической системе машин «рабочая» машина выполняет все движения, необходимые для обработки сырого материала, без непосредственного участия человека. При этом чем это содействие меньше, чем процесс непрерывнее, тем совершеннее данная система. Но вместе с тем большее число рабочих вытесняется машинами из производства, увеличивая армию безработных.

Таким образом, капиталистическое применение машин не только лишало труд рабочего всякого содержания, но и оставляло значительное число рабочих вообще без работы. Особенно ужасным оказалось положение ткачей. Выброшенные за ворота фабрики, они нигде не могли найти работы, так как вытеснившие их станки быстро распространились, найдя всеобщее признание промышленников и повсеместное применение. «Всемирная история не знает более ужасающего зрелища, чем постепенная, затянувшаяся на десятилетия и завершившаяся наконец в 1838 году гибель английских ручных хлопчатобумажных ткачей. Многие из них умерли голодной смертью, многие долго влачили существование со своими семьями на 2 1/2 пенса в день» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 441). Последствия использования хлопчатобумажных машин очень скоро перешагнули границы метрополии, и генерал-губернатор Ост-Индии в 1834-1835 гг. констатировал: «Бедствию этому едва ли найдется аналогия в истории торговли. Равнины Индии белеют костями хлопкоткачей» (Там же, с. 442).

Постоянное вытеснение рабочих машинами порождало усиленную эмиграцию, вело к расширению колонизации, в результате которой колонии превращались в поставщиков сырого материала для метрополии. Создается новое разделение труда.

Указывая на централизующее значение промышленности, Ф. Энгельс пишет, что «крупное промышленное предприятие требует совместного труда многих рабочих в одном помещении; эти рабочие должны жить поблизости: даже при небольшой фабрике они образуют целый поселок» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 261). Дети этих рабочих, как правило, работали на этой же фабрике.

Таким образом происходит концентрация сравнительно большого числа рабочих в одном месте. Создаются условия для осознания ими своих классовых интересов. По мнению Энгельса, появление машины Харгривса повело к созданию не только промышленного, но и земледельческого пролетариата. Он писал: «Появление этой первой и весьма еще несовершенной машины не только вызвало развитие промышленного пролетариата, но и дало толчок к возникновению сельскохозяйственного пролетариата» (Там же, с. 246-247).

Таким образом, значение создания машинно-фабричного производства, не ограничившись изменениями в самом производстве, оказало весьма существенное влияние на развитие общества в целом.