Научный метод и профессионализм

Предельный профессионализм — одно из главных требований к человеку, посвятившему себя науке. Можно назвать его здравым смыслом научной работы. Наука не может двигаться без внезапных скачков мысли, озарений, интуиции, но неожиданные идеи, выдерживающие проверку, возникают только на основе профессионализма. Да и научная интуиция рождается в результате серьезной работы, как в хирургии, где сложные вещи удаются только на самом высоком профессиональном уровне.

«Как же так, — скажете вы. — Ведь всем известно, что Ампер и Фарадей не получили специального образования, Вольта учился в школе иезуитского ордена, Джоуль был пивоваром, врачами были Коперник, Гельмгольц и Майер, юристами — Авогадро, Лавуазье и Ферма. Писателей, получивших профессиональную подготовку, можно пересчитать по пальцам, а Толстой был артиллеристом, Достоевский — топографом, Чехов — врачом...»

Это сильно осложняет вопрос о дилетантах и профессионалах. Но если немного подумать, становится очевидным, что все перечисленные «дилетанты» достигали успеха, только став образованнейшими в новой области специалистами. Юрист Эдвин Хаббл сделал крупнейшие открытия в астрономии только после того, как проработал много лет простым наблюдателем в обсерватории, полностью овладел новой специальностью...

Недоверие ученых к любителям часто принимают за некрасивое стремление к элитарности, замкнутости научных кругов, пропуском в которые будто бы может служить только свидетельство о специальном образовании. Нет, справку иметь не обязательно, но обязательно в совершенстве владеть методом, знать тайны мастерства.

Один из главных пороков дилетантов в любой области человеческой деятельности — верхоглядство. Обратимся к далекой от нашего рассказа науке — археологии.

Говорят, что еще маленьким мальчиком, слушая легенды, которые рассказывал отец, Генрих Шлиман сказал: «Когда я вырасту, я найду Трою. .» Он вырос, изучил множество языков, стал торговцем, королевским купцом, основал банк и тогда все бросил, поехал искать Трою, легендарный город, описанный Гомером в «Илиаде». Он открыл новый мир, уникальные памятники, сделал историю богаче на тысячу лет. Но Шлиман не был профессионалом! Он торопился, уничтожил верхние слои, древние сооружения, стены; его датировки оказались неверными, он принял за слой, соответствующий гомеровской Трое, более древний... Заслуга Шлимана перед историей так велика, что ученые прощают ему ошибки, но с оговорками. Автор интересной книги по археологии Карел Корам пишет о Шлимане: «... в первый год он вел себя на холме Гиссарлык как мальчик, который, стремясь узнать, как устроена игрушка, разбивает ее молотком...»

Научный метод и профессионализм

Пример настоящего научного подхода показал другой человек, сделавший самую выдающуюся находку в Египте, открывший гробницу фараона Тутанхамона. Его имя — Говард Картер, великий археолог, сумевший сочетать максимальную научную точность и добросовестность с энтузиазмом исследователя. Когда после шести лет поисков был найден вход в гробницу, Картер записал в своем дневнике: «За этим ходом могло скрываться буквально все, что угодно, и мне пришлось призвать на помощь все мое самообладание, чтобы не поддаться искушению сейчас же взломать дверь и продолжать поиски». Работа археолога требует осторожности — ведь неловкое движение, струйка воздуха может уничтожить то, что потом уже никогда не восстановишь. Картер движется очень медленно, шаг за шагом, открывая невиданные сокровища, свидетельства духовной культуры Древнего Египта, и археолог полностью сознает важность научной задачи, стоящей перед ним. Нужно было установить первоначальное расположение предметов, законсервировать, обработать, упаковать найденное, сообщить о находках другим специалистам, создать исследовательскую лабораторию... Не вскрывая следующей комнаты, Картер прекратил работы и решил засыпать только что раскопанную гробницу. Он вернулся только через год. Благодаря мужеству и выдержке ученого, в совершенстве владеющего своей профессией, и научная ценность этих раскопок оказалась значительнее всех прежних.

Часто можно услышать, что специалист ограничен своими знаниями, не может увидеть неожиданного. Конечно, есть плохие специалисты, но те, кто стоит на переднем крае науки, не могут допустить предвзятости. Можно привести множество примеров отказа ученых от привычных представлений, но при непременном условии, чтобы новые взгляды не противоречили хорошо установленным фактам. Дилетантам, утверждающим «со стороны виднее», не надо считаться с фактами, потому что они их не знают.