Отцы католической церкви и прогресс

Классическая греко-римская культура погибла. Но мысль человеческая не могла долгое время находиться в застое. С исчезновением натурфилософии она стала искать почву в палестинах религии и мистицизма. Возможностей для этого было хоть отбавляй. Черти, ведьмы и прочая нечисть наполнили мир, служа катализаторами алхимических реакций и астрологических предсказаний. Однако убить тягу к истине невозможно, и эта потребность постепенно, незаметно снова повернула интересы магов, астрологов и алхимиков к науке. Но путь был длинным. Слишком основательно заменили европейские народы языческую; цивилизацию на правоверную христианскую.

Лишь в 1175 году «Великое построение астрономии» Птолемея было вновь переведено с арабского языка на латынь и стало достоянием Европы. Трудно себе представить, насколько задержался бы прогресс, если бы народы Азии не сохранили крохи достижений классицизма в эпоху веры в Европе. Сохранилась и астрономия, хотя в мусульманском мире ее результаты тоже использовались в основном для составления гороскопов.

История науки — великолепный образец для испытания диалектики как инструмента исследования. На протяжении всех веков в ней постоянно возникали противоположные течения, взаимоисключающие гипотезы. Эти глубоко враждебные друг другу концепции никогда не уживались мирно. Они противоборствовали, оправдывая название «Драмы Идей», данное науке Эйнштейном. И если на смену погибшей цивилизации греков пришел догматизм христианской церкви, то одновременно внутри его начали развиваться ереси, расшатывающие устои догмы. Для борьбы с ересями духовенству потребовалось образование. Но образованность не в состоянии ужиться с догматизмом. Так было и будет всегда...

К XII веку в Европе появляются университеты. Первый — Парижский. Год основания, или, вернее, признания, — 1160. Примерно в то же время основаны были университеты в Болонье, затем в Оксфорде и в Кембридже. Главная задача университетов заключалась в подготовке духовенства. Студиозусы, облаченные в длинные балахоны, учились говорить и писать по-латински, изучали арифметику, геометрию, астрономию и музыку и, наконец, переходили к философии и теологии. А так как книг было чрезвычайно мало, в эпоху раннего средневековья они были редкостью и стоили баснословно дорого, то учение велось с голоса в форме лекций.

Отцы католической церкви и прогресс

Очень распространены в эти годы были и открытые диспуты. Отцы церкви, приобщившиеся к античной культуре, пытались ввести некоторые положения философии эллинов в догмы христианского учения. Это приводило к бурным спорам, в которых каждая из сторон утверждала свою правоверность, обвиняя противников в ереси. Вот что писал в 1276 году по этому поводу папа Иоанн XXI: «...от высокопоставленных и влиятельных людей получил я сведения, что некоторые учащие в факультете искусств, выходя за его пределы, так излагают в своих чтениях разные вздорные и нечестивые положения, как будто они сомнительны и подлежащи диспуту».

Нет, церковь не поощряла диспутов, стремясь разрешать опасные вопросы на закрытых епископальных соборах. Но постепенно открытые диспуты стали одним из любимых видов развлечения. Имена эрудированных и удачливых спорщиков произносились с уважением. Диспуты устраивали при дворах королей...

Во дворце толедском трубы 
Зазывают всех у входа, 
Собираются на диспут 
Толпы пестрые народа. 
 
Не сойдутся в этой битве
Молодые паладины,
Здесь противниками будут 
Капуцины и раввины.

Так начинается стихотворение Генриха Гейне «Диспут», описывающее спор между представителями различных религий.

Правда, если ученье диспуты помогали рождению хоть какой-то истины, то богословские чаще оканчивались безрезультатно. Если, конечно, не считать достаточным результат, заключающий то же стихотворение:

Я не знаю, кто тут прав,—
Пусть другие то решают, 
Но раввин и капуцин 
Одинаково воняют.

В наши дни диспут, даже научный, редко имеет решающее значение. А жаль. Представители разных школ, разных направлений предпочитают «мирное сосуществование» там, где гораздо уместнее была бы схватка мнений. В XX веке искусство спора как-то заснуло. Автору не хочется произносить слово «умерло». Мы разучились говорить экспромтом, говорить без заранее приготовленной шпаргалки. Даже завзятые остряки КВН иногда признаются: «Экспромт вчера сочинил». И публичные защиты диссертаций с официальными оппонентами, слава богу, почти никогда не перерастают в споры. А ведь жаль, что искусство спорить, говорить красно, отстаивая избранную точку зрения, искусство, когда-то так развитое среди русской интеллигенции (вспомните последний диспут между профессорами Костомаровым и Погодиным о происхождении варягов), утеряно и студентами нашими, и профессорами их, и преподавателями...

В V веке Блаженный Августин, один из выдающихся мыслителей богословов, постулировал, что бог и мир неотделимы. Все существующее суть некая эманация бога. Даже время сотворено тогда, когда был сотворен мир.

Августин подробно разобрал один из спорнейших вопросов того времени: об отношении человека к божественной благодати. Ученый епископ установил, что человек к восприятию сей благодати способен и тем выработал некий компромисс между верой и философией. Это было и понятно. Сын матери-христианки и отца — убежденного язычника, Августин (тогда его звали Аврелием) в молодости вел самую светскую и разгульную жизнь. Получив хорошее классическое образование, он проводил дни в вихре наслаждений, меняя Карфаген на Мадавру, тщательно объезжая стороной родной Тагаст (древние города на севере Африки). Языческие авторы, в частности Цицерон и Платон, побудили его заняться философией, и лишь в 33 года он принял христианство. После чего быстро выдвинулся, став епископом в Гиппоне.

Компромиссное учение Августина просуществовало недолго. Нарождающиеся одна за другой ереси ставили своей задачей опровержение его, догм, и вплоть до самой реформации против учения святого Августина шла непрерывная борьба.

Позднее знаменитый схоласт и богослов Фома Аквинский в пределах существовавшего теологического мировоззрения неоднократно пытался примирить веру и разум, разрабатывая в своих богословских трактатах проблемы пространства и времени. Но все эти попытки не шли дальше чисто умозрительных спекуляций. Для поисков путей к главной цели — спасению души, опытного подтверждения теорий было просто не нужно. Религия предпочитала иметь дело с мифами, а для подавления сомнений и успокоения излишней любознательности существовало такое могучее оружие, как вера плюс святая инквизиция...